обеспечат человеку его лучшее счастье – здоровье и жизнь.
В статье, посвященной Р. Гейденгайну, Павлов основу его успехов видел в том, что Гейденгайн был не только физиологом, но и гистологом, живым синтезом двух важнейших отделов науки о жизни.
Требуя для исследований в области физиологии высшей нервной деятельности построить особый тип лаборатории (знаменитая «Башня молчания»), Павлов говорил: «Здесь, поистине, должно произойти состязание между современной техникой физического инструментария и совершенством животных анализаторов. Вместе это будет теснейший союз физиологии и физики, от которого… не мало выиграет и физика» [52].
И наконец, об успехах бактериологии: «Нет спора, что великая честь действительного объединения всей медицины в эксперименте принадлежит современной бактериологии. Она одновременно и физиология, и патология, и терапия, с начала и до конца экспериментальная. Как молодая и потому сильная научная отрасль, бактериология развернулась во всю натуральную, законную ширь своей идеи, не считаясь с традиционными рамками и шаблонами, которые искусственно разграничивают разработку других, более старых вопросов» [53].
Павлов считал, что разъединение ученых в связи с неизбежной специализацией и дифференциацией знаний
