http://93.174.130.82/news/shownews.aspx?id=fdd586d1-1866-4302-a631-d048dd1051e2&print=1© 2024 Российская академия наук
...К этой почетной награде - Государственной премии Российской Федерации в области науки и технологий за 2013 год - известный ученый в области космической биологии и медицины Анатолий Иванович Григорьев шел почти 50 лет. Если вспомнить, как все начиналось, то заметим, что в космическую медицину он попал по чистой случайности. В 1966 году к выпускникам Второго мединститута им. Н.И.Пирогова приехал будущий космонавт, врач Борис Егоров и стал агитировать их поступать в некий закрытый институт, где они будут изучать состояние человека в весьма неожиданных, даже загадочных условиях. Речь шла, как выяснилось потом, о космической медицине. Врач и выпускник понравились друг другу, так А.Григорьев оказался в Институте медико-биологических проблем и выбрал интересующую его тему - физиологию почки. Почти сразу написал свою первую статью “Влияние перегрузок на функции почек”. Причем тезисы к ней набросал еще в институте и показал завкафедрой, крупному хирургу Антону Яковлевичу Пытелю (“Это был милейший, деликатнейший человек, - вспоминает А.Григорьев, - он очень меня похвалил, но предложил кое-что исправить, если я, конечно, не буду возражать, и фактически переписал мои тезисы”). Сегодня Анатолий Иванович - автор и соавтор более 400 научных публикаций, в том числе 13 монографий. Ему принадлежит более 70 патентов и авторских свидетельств на изобретения.Тема, которой занимался молодой исследователь, тогда была чрезвычайно актуальной. Во время полетов космонавты теряли жидкость и соли, что приводило к изменению многих жизненно важных функций организма. В том числе нарушалось снабжение кровью головного мозга, а это было очень опасно. Возвращаясь на Землю, космонавты теряли устойчивость, они не могли стоять. После 18-суточного полета Андриан Николаев и Виталий Севастьянов находились в тяжелом состоянии и лежа отдавали рапорт высокому начальству (поэтому предполагалось запретить полеты большой длительности). Необходимо было научиться адаптировать человека к условиям невесомости, защитить от влияния перегрузок - добиться, чтобы космонавты здоровыми возвращались на Землю. Комплекс срочно принятых мер, создание экспериментальных наземных модулей, имитирующих эффекты невесомости, позволили избежать негативного ее воздействия. (Между прочим, систему профилактики, предупреждающую неблагоприятное влияние невесомости на человека, затем использовали американцы). Так удалось повысить физиологические возможности космонавтов, они стали легче переносить перегрузки во время спуска с орбиты, быстрее восстанавливаться после приземления. Первый крупный успех пришел к космическим медикам в 1975 году, когда после 63-суточного полета Севастьянов и Климук без посторонней помощи выбрались из спускаемого аппарата и стоя рапортовали о выполнении задания. За разработку средств профилактики в этом полете директор ИМБП О.Газенко вместе с коллегами получил Госпремию, а молодому специалисту А.Григорьеву вручили первый орден. Сегодня за большой вклад в науку Анатолий Иванович удостоен правительственных наград и престижных научных премий России и других государств. Результаты этих исследований стали основой докторской диссертации, которую А.Григорьев защитил в 1980 году. Работы ученого и его коллег послужили началом формирования новой области знания - гравитационной физиологии. Были разработаны новые методики и целая серия приборов. На их базе создали комплекс программно-информационных и технических средств космической телемедицины. Это позволило вести диагностику и помогать экипажам непосредственно во время полета. Анатолий Григорьев - крупный ученый, внесший выдающийся вклад в решение фундаментальных и прикладных задач космической физиологии и медицины. Он установил ряд важных закономерностей в функционировании вестибулярной, сердечно-сосудистой и эндокринной систем, водно-солевого и минерального обмена в условиях измененной гравитации. Экспериментальные исследования и теоретические работы А.Григорьева нашли широкое применение в решении проблем сохранения здоровья космонавтов во время длительных полетов. Под его руководством обоснована, разработана и реализована система медицинского обеспечения экипажей в полетах продолжительностью до года и более.Анатолий Иванович отвечал за медицинское обеспечение космических полетов (1988-2008 годы) на орбитальных станциях “Салют”, “Мир”, МКС. 40 лет участвовал в медицинских обследованиях участников практически всех экспедиций. 20 лет возглавлял Главную медицинскую комиссию Российского космического агентства. Сам мечтал полететь в космос и переживал, что медкомиссия его не пропустила. Работая с космонавтами, проникся уважением к ним, личностям творческим, незаурядным - и тем обращающим на себя внимание. Они менялись, особенно после длительных полетов. Главным многие из них считали взаимоотношения людей, меньше внимания уделяли частностям, казавшимся им теперь незначительными. Крупный ученый, внесший весомый вклад в решение фундаментальных и прикладных задач космической физиологии и медицины, считает, что в жизни ему очень повезло: у него были замечательные учителя - энтузиасты науки и превосходные люди. Это врач Николай Алексеевич Лопаткин, директор ИМБП академик Василий Васильевич Парин и сменивший его на этом посту академик Олег Георгиевич Газенко. С его именем связано, в частности, создание рабочей группы СССР - США по космической биологии и медицине. - Пилотируемую космонавтику поначалу двигали вперед, нарабатывая опыт, две державы - СССР и США, - рассказывает Анатолий Иванович. - На этом пути часто возникали немалые трудности - “перекрестки”, которые нужно было благополучно миновать. Это объединяло обе страны. И когда в 1969 году Олег Георгиевич Газенко возглавил ИМБП, то сразу решил установить отношения с коллегами из США. Знакомы они были давно, участвуя в различных конференциях и съездах. Но то были всего лишь встречи коллег, не более того. А он хотел большего и обратился в Совет Министров СССР и МИД с предложением создать рабочую группу СССР - США. “Добро” получил, американцы также идею поддержали, и буквально за год рабочая группа в области космической биологии и медицины была создана. А время было тяжелейшее - продолжалась “холодная война”. Контакты между нашими странами свелись к минимуму. Помню, однажды я летел в США на последнем рейсе “Аэрофлота”. Больше у нашей компании полетов в Америку не было, и возвращаться домой пришлось с пересадкой: из Вашингтона американским самолетом лететь в Монреаль, а оттуда в Москву “Аэрофлотом”. Группы обменивались конфиденциальными медицинскими данными, полученными во время космических полетов. А они в нашей стране в это время шли непросто: возникли осложнения после полета А.Николаева - В.Севастьянова, при возвращении на Землю погибли В.Волков, В.Пацаев и Г.Добровольский (1971 год). Естественно, что эти сведения имели гриф “Для служебного пользования”, но были чрезвычайно ценными: по материалам медицинского вскрытия можно было понять, что стало причиной трагедии экипажа, какие изменения произошли в организме космонавтов более чем за 20 суток полета. То был уникальный материал. Однако все понимали: чтобы двигаться вперед, правду скрывать нельзя, надо говорить все как есть. И Олег Георгиевич добился разрешения передать часть данных американцам. Тем более что та же дилемма стояла и перед ними. Коллегам из США также нелегко было предоставить нам сведения о погибших космонавтах при пожаре корабля на Земле, об интересовавших наших специалистов материалах о длительных полетах на орбитальной станции “Скайлэб” продолжительностью до 84 суток. С 1973 года мне посчастливилось принимать участие в работе совместных комиссий. Заседания рабочей группы проходили так. Специалисты одной страны выступали с докладами о результатах пилотируемых полетов. Коллеги с другой стороны готовили вопросы, обычно их бывало около ста, и передавали докладчикам в письменном виде. Каждая сторона взвешивала, что она может передать и что рассчитывает получить. Олег Георгиевич так поставил дело, что никогда не прогадывал. Блестящий стратег, он ухитрялся получать больше, чем отдавать. Это было особым искусством. Как рассказывал Газенко, поначалу американцы пытались показать, что они “старшие”. Однако постепенно это перестало ощущаться: обе стороны понимали - дело у них общее.Мы осознавали, что во многих вопросах сильнее американцев - это и заставляло их с нами считаться. Коллеги из США сотрудничают и уважают тех, кто силен, у кого есть чему поучиться, поэтому у нас постепенно складывались равные, партнерские отношения. На многолетнем опыте американские ученые убедились: идет равноценный обмен информацией, неудивительно, что сотрудничество продолжается уже более 40 лет. И если сначала предметом совместных исследований были лишь пилотируемые полеты, то затем в круг интересов попали и биоспутники, и наземные эксперименты, и другие проекты, в том числе образовательные. И сегодня, хотя отношения между нашими странами снова напряжены, контакты продолжаются. Заседание последней рабочей группы состоялось в апреле этого года и было одним из крупнейших - в Москву приехало около 20 ученых США. Российские участники заинтересованы в результатах их исследований. А американцы - в совместных проектах на МКС, программах исследований с помощью биоспутников - в общем, нам есть что обсуждать. Коллеги хотели бы, чтобы российские студенты поработали в их научных центрах, а американскую молодежь готовы направить в российские. Мы в таком обмене заинтересованы: у американцев много интересных идей, отличное оборудование и методики - вот и хорошо, если наши студенты их освоят. (К слову сказать, наши молодые специалисты охотно ездят на стажировку в США, но не было случая, чтобы кто-нибудь из них там остался). В следующем году у нас запланирован совместный годовой полет на МКС. Американские коллеги выразили желание участвовать в программе полета “Биоспутника-2” (предположительно в 2017-2018 годах). Есть задумка осуществить в будущем и межпланетные полеты. Мы к этой идее относимся взвешенно: в ИМБП строится корпус для отработки методов медицинского обеспечения таких проектов. Кстати, НАСА пожалело, что не участвовало в международном проекте “Марс-500”, когда экипаж добровольцев более 500 суток находился в изоляции от внешнего мира. И если в будущем мы снова осуществим подобный эксперимент, они хотели бы присоединиться. Замечу, каждый раз российская сторона обсуждает, насколько это сотрудничество эффективно и целесообразно для нас. Так что, как говорится, все только продолжается.
Поиск, Юрий ДРИЗЕ