Версия для печати

Мартышкин подход. Пора выйти за пределы классической басни

В этом году исполнилось 290 лет, как Петр I по совету выдающегося немецкого ученого Г.В.Лейбница создал Российскую академию наук. Приближается годовщина принятия Государственной Думой закона, представленного премьером Дмитрием Медведевым, вице-премьером Ольгой Голодец и министром образования и науки Дмитрием Ливановым, который ликвидировал эту академию в том виде, в котором она складывалась без малого 300 лет. Этот указ слил медицинскую, сельскохозяйственную и собственно Российскую академию наук и превратил их в “клуб пожилых профессоров”, 1007 научных институтов, прежде принадлежавших этим организациям, передал в созданное тогда же Федеральное агентство научных организаций (ФАНО). Еще один юбилей - 65 лет со времени испытания советской атомной бомбы.

Я имею честь работать в Институте прикладной математики им. М.В.Келдыша. Вначале институт, созданный в 1953 году для решения стратегических задач, требующих компьютерного моделирования, относился к Академии наук СССР, затем к Российской академии наук и, наконец, к уже упомянутому ФАНО.

Одним из главных инструментов анализа в нашем институте являются модели. Это упрощенные конструкции, которые отражают сущность явления или процесса в наиболее ясном и доступном для исследования виде. Что же может служить моделью происходящего уже более 30 лет с российской наукой?

Для ученого наука - познание нового - смысл и цель его деятельности. Для общества наука - инструмент, чтобы заглядывать в будущее, развивать высокие технологии или поддерживать образование и оборону. Поэтому понятно, какая модель отражает происходящее с российской наукой:

Мартышка к старости слаба глазами стала;

А у людей она слыхала,

Что это зло еще не так большой руки.

Лишь стоит завести очки.

Очков с полдюжины себе она достала;

Вертит Очками так и сяк:

То к темю их прижмет, то их на хвост

нанижет,

То их понюхает, то их полижет;

Очки не действуют никак.

В чем проблема Мартышки? Она просто не умеет пользоваться ценным и полезным инструментом. Ее не научили. Ровно то же самое произошло с российской наукой. Руководство страны и ее госаппарат пока не умеют пользоваться наукой.

В новой России наука оказалась в незавидном положении - чемодана без ручки: и нести трудно, и выбросить жалко. И сразу появляются охотники “решать проблему” этого нелепого чемодана и что-нибудь утилизировать из его содержимого.

В лихих 1990-х и вплоть до 2010-х наука была в руках “эффективных менеджеров”, или, попросту говоря, бухгалтеров. Трудно вообразить бухгалтера во главе научного института, но с великой советской наукой, занимавшей вторую позицию в мире, произошло именно это! Чем озабочен бухгалтер? Тем, чтобы поменьше тратить. В течение 20 лет финансирование науки, по сравнению с советским уровнем, было уменьшено примерно в 20 раз, и в результате этого российская наука оказалась отброшена на 20-ю позицию в мире.

Впрочем, это не финал. В научном институте обычно есть помощник директора по хозяйственной части. Помпохозы ведают очень важными вещами - ремонтом помещений, закупкой мебели, благоустройством дворов. Но теперь им поручили... управлять наукой. В самом деле, ФАНО должно по закону заниматься имуществом подведомственных ему институтов.

До недавнего времени российскую науку курировала вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец. Думаю, что это результат неудачной шутки - некоторые ученые иногда называли себя “инвалидами умственного труда”. Раз инвалиды - значит, к вице-премьеру, который курирует школы, детские сады, пенсионеров.

Хаос, дезорганизация и развал российской науки становятся все более очевидными, особенно в оборонно-промышленном комплексе. Прикладная наука, где и делается 75% изобретений, которые далее можно использовать для создания новой техники, была в основном уничтожена еще в 1990-е...

Недавно вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий оборонный комплекс, предложил создать Государственный комитет по науке и технике Российской Федерации, координирующий все исследования, ведущиеся в стране, и внедрение их результатов. Казалось бы, этому вице-премьеру, осознающему потребность в исследованиях, и поручить управление отечественной наукой.

Однако в августе 2014 года науку передали под руку Аркадия Дворковича. Этот руководитель курировал утилизацию промышленных отходов, руководит утилизацией Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Видимо, и отечественной науке предстоит “утилизация”?

Но, может быть, без науки обойдемся? Обратимся к цифрам. За время реформ Россия в экономическом измерении сократилась примерно в 10 раз по отношению к США и в 25 раз по отношению к Китаю.

По оценкам экспертов, наша страна располагает 30% минеральных ресурсов планеты. Однако ее доля в глобальном валовом продукте составляет 2,9%. Это результат экономической политики последних десятилетий. Доля России в мировом производстве высокотехнологичной продукции - 0,3% - в десять раз меньше. Это уже результат технологической, научной, инновационной, образовательной политики.

Таким образом, результаты научной и инновационной политики, напрямую связанные с сектором высоких технологий, примерно в 10 раз хуже, чем экономической. Обычно сетуют, что денег у нас на инновации маловато. Это примерно 24,9 млрд долларов в год, что в 17 раз меньше, чем в США. Но как-то выхода и от этих без малого 25 миллиардов не видно. Не удается мартышке разумным образом использовать очки, а российскому правительству науку. Что при этом происходит? Модель дает ответ: не научившись пользоваться очками, мартышка их разбивает. Российскую науку при нынешнем подходе и энергии отечественных чиновников ждет незавидная участь и полная “утилизация”.

Выйдем за пределы классической басни. Вспомним, что весь наш креативный госаппарат - прообраз той самой мартышки - сам является инструментом для решения задач общества и государства. Задачи же эти за последний год стали гораздо яснее. Мир вступил в пору быстрых изменений, “холодных” и “горячих” войн.

В СССР, Германии, США, Англии политики, понимая, что война рядом, обращались к ученым своих стран и спрашивали, какие усилия в области науки и технологий помогут уменьшить число жертв и ущерб экономике в предстоящей войне.

Достижения советских ученых, приблизившие нашу победу, оказались огромны. Коллективом академика И.П.Бардина была создана броня высокого класса. Академиком Е.О.Патоном были предложены технологии сварки, многократно ускорившие производство танков. Благодаря методам размагничивания академика И.В.Курчатова был сорван немецкий план уничтожения советского флота с помощью магнитных мин.

Что же мы имеем сейчас? Ряд сосланных в провинцию прославленных военных академий, обескровленные военные институты. Академические ученые и лаборатории, не находящие субъекта, которому всерьез нужны были бы новые решения оборонных проблем.

Вторая проблема, на которой следует сосредоточить усилия российской науки, тоже очевидна. Это новая индустриализация с акцентом на технологиях, относящихся к шестому технологическому укладу, - биотехнологиях, нанотехнологиях, робототехнике, новой медицине, когнитивных технологиях, ряде других отраслей.

Наше телевидение в основном толкует, что санкции нам не страшны, что вполне можно обойтись без хамона и пармезана. К сожалению, все гораздо серьезнее. Посмотрим, что же покупает Россия за рубежом: машины, оборудование и транспортные средства (158 млрд долларов в год), продукция химической промышленности, каучук (48 млрд).

Отсюда следует, что к порогу войны мы подошли с разваленным машиностроительным комплексом, химической промышленностью, сельским хозяйством, цветной металлургией и электроникой. По данным академика Е.М.Примакова, 94% всех покупаемых в России станков относятся к устаревшим моделям.

Нужно срочно выявить жизненно важные для России технологические цепочки, обеспечить их бесперебойное функционирование. Делать это требуется очень быстро и, располагая весьма небольшими, по мировым меркам, ресурсами. В том или ином виде необходим Госплан и сильная государственная промышленная политика...

К сожалению, эти нынешние реалии не вполне ясно осознаются и самими учеными, и госаппаратом (людям вообще трудно представить, что их будут убивать и что города-миллионники будут обстреливать из “градов” и “ураганов”). Чиновники все никак не разберутся, зачем же нужна России наука.

На круглых столах о судьбах российской науки все еще риторически спрашивают: “Но ведь реформа-то академии была нужна?!” Думаю, что после некоторого размышления ответ становится очевиден. Как можно исправить или “реформировать” инструмент, если неизвестно, что делать с его помощью? Форма должна соответствовать содержанию, реформа - задачам, адекватные им структуры возникают быстро. Никакой реформы академии до того, как были поставлены задачи и оценены полученные решения, проводить было не нужно. Это все равно, что сразу отправить в морг пациента, пришедшего консультироваться. Врачи знают, что вначале нужно провести обследование, поставить диагноз, а затем лечить. Наше правительство - нет. Впрочем, все это, вероятно, скоро будет понято. Война - хороший учитель, просто очень жестокий.

В науке есть толк. Советская атомная бомба РДС-1, испытанная 65 лет назад, уберегла мир от больших войн во второй половине ХХ века, да и еще, наверное, послужит. Операция прикрытия ядерного проекта была связана с легендой о создании реактивного двигателя нового поколения (РДС - реактивный двигатель Сталина). Однако сами творцы этого оружия давали иную расшифровку: “Россия делает сама”.

Мы опять находимся на крутом историческом повороте. Вновь решается вопрос, быть или не быть нашей стране. Чтобы будущее нашего Отечества состоялось, России, опираясь на собственную науку, придется научиться многое делать самой.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, Поиск