Версия для печати

31июля 2006 г. Дмитрий Ливанов: "Новые источники финансирования можно отыскать и внутри самой РАН"

Дмитрий Ливанов: "Новые источники финансирования можно отыскать и внутри самой РАН"

31/07/2006

Начатая государством реформа вызывает большое раздражение в академических кругах. О том, какие цели преследует власть, рассказывает статс-секретарь, заместитель министра образования и науки Дмитрий Ливанов.

- Дмитрий Викторович, что не устраивает государство в финансовом содержании академической науки?

- Сегодня РАН является основным бюджетополучателем. На нее приходится две трети всех затрат на фундаментальные исследования и приблизительно треть общих расходов. Согласитесь, что это очень серьезные объемы. В то же время в структуре финансирования можно констатировать крайне неблаго-приятные диспаритеты. Прежде всего это относится к системе управления РАН. Всем понятно, что за последние 15 лет финансирование науки в разы сократилось. Но если количество исследователей за эти годы уменьшилось в два раза, то численность работающих в составе вспомогательного и управлен-ческого персонала в академии почти не изменилась. Количество НИИ выросло с 300 в 1991 году до 450 сегодня. Это означает существенный рост административных расходов, потому что в каждой организа-ции есть дирекция, отдел кадров, бухгалтерия и т. п. Такой ситуации нет ни в одной стране и ни в од-ной научной системе мира. Доля расходов на управление в РАН приближается к 10% от общего бюдже-та. Это неадекватный объем затрат. Собственно, чтобы исправить
это положение, и начат процесс ре-формирования академического сектора.

- Каковы основные принципы модернизации?

- Прежде всего развитие конкурсных механизмов финансирования. Мы хотим стимулировать резуль-тативную научную деятельность, в том числе отдельных ученых. Государственные ресурсы необходимо перераспределить в пользу тех, кто сегодня работает на высоком уровне и результативно. Второй принцип - оптимизация сети институтов, чтобы повысить эффективность использования федеральных средств и имущества. По сути, за последние годы произошла инфляция административного аппарата при одновременном сужении профессиональной деятельности. И здесь необходимо реализовать ряд жестких мер. Они состоят не только в сокращении числа научных учреждений, но и в изменении их ор-ганизационно-правовых форм. Если организация академического сектора выполняет чисто отраслевые функции, то целесообразно передать ее в ведение соответствующего госоргана. Известно, что Мин-здрав уже начал это реализовывать путем создания федерального агентства по высокотехнологичной медпомощи. И целый ряд учреждений РАМН перейдет туда.

- Означает ли это, что подобные меры могут быть применены в отношении институтов РАН?

- Да, если там есть организации, которые ведут чисто отраслевую деятельность. Но все решения бу-дут приниматься индивидуально.

Очень важный вопрос - повышение эффективности использования федерального имущества, кото-рое сегодня передано в пользование РАН. Вопрос этот очень болезненный. Но проблемы, которые здесь накопились, являются настолько острыми, что их решение требует решительных и быстрых мер. Зло-употребления, связанные с использованием федерального имущества, имеют массовый характер. Это выявлено проверками Счетной палаты, Контрольного управления администрации президента России, целого ряда независимых организаций. Для нас важно создать четкий и прозрачный механизм распре-деления доходов. В этой связи мы предполагаем создать специализированный фонд, который консоли-дировал бы поступления от аренды имущества, не используемого в основной деятельности академиче-ских организаций. И далее осуществлял конкурсное распределение этих доходов в пользу результатив-но работающих институтов. Есть и вариант создания на основе этих средств негосударственного пенси-онного фонда для облегчения ситуации с омоложением кадрового состава академии. Сегодня от аренды РАН получает 1,2 млрд рублей. По экспертным оценкам, это лишь 20-25% от тех средств, которые мог-ли бы быть получены, если бы имущество использовалось на рыночных принципах. Так что резерв для роста доходов от аренды очень большой.

- Завершена ли инвентаризация имущества РАН?

- Еще нет, но она обязательно будет проведена. На этот счет есть четкое поручение президента России. Это будет сделано силами Росимущества.
Третья задача - рационализация системы управления. По своей громоздкости, по затратам она не впи-сывается ни в какие рамки. Только в аппарате президиума центрального отделения РАН работает около 1,5 тыс. сотрудников. Для сравнения: в нашем министерстве работает всего 300 человек, а в федераль-ных агентствах по науке и по образованию, которые осуществляют функции учредителя в отношении более чем 1 тыс. вузов и научных организаций, - по 250 человек. Размеры бюрократической компонен-ты в РАН абсолютно недопустимы. Финансируя эту громоздкую систему, мы отнимаем деньги у тех, кто осуществляет реальные исследования. Когда средств на исследования недостаточно, новые источники средств надо изыскивать в том числе и внутри самой РАН.

- Какие проблемы возникают при переходе РАН на отраслевую оплату труда, итогом которой станет пятикратный рост зарплат за три года?

- Прежде всего всем мероприятиям по оптимизации числа институтов, структуры управления и кад-рового состава должна была предшествовать оценка институтов, формирование рейтинга их результа-тивности и создание системы стимулирования наиболее результативных НИИ. Мы предполагали, что 20-25% общего бюджета РАН будет направлено на стимулирование таких институтов. В программе модер-низации академии, утвержденной РАН и Минобрнауки России, было зафиксировано, что эти меры долж-ны быть внедрены до начала сокращения персонала. К сожалению, этого сделано не было. Более того, те сокращения, которые сегодня происходят (в этом году должно быть сокращено около 7% сотрудни-ков), основаны на чисто субъективных параметрах, на кулуарных договоренностях, проведены вне ра-мок четких и понятных принципов и процедур. В результате тяжесть легла в основном на региональные научные организации. Но ясно, что, например, в Пущино или Черноголовке, где научные организации являются основными работодателями, социальные последствия будут более тяжелыми, чем в крупных городах. А многие институты в Москве, которые патронируются некоторыми членами Президиума РАН, сокращения вообще почти не затронули. Мы считаем такое положение абсолютно недопустимым. А ме-жду тем именно из-за этих несправедливостей прошли волнения и акции протеста 18-20 июня этого го-да.

- Может, сокращения стоило начать с президиума РАН?

- Наверное, вы правы. С другой стороны, там зарплата пока повышаться не будет. Это наша прин-ципиальная позиция. Сначала нужно повысить зарплату непосредственно исследователям, а уже потом, если все пройдет успешно, тем, кто ими управляет.

Что еще вызывает нашу озабоченность? 40% фонда оплаты труда предполагалось распределять для поощрения конкретных ученых, показывающих наилучшие результаты деятельности. Мы предполагали привязать эти выплаты к формальным показателям - публикации, патенты, подготовка кадров. Наши коллеги из президиума РАН пока нас не понимают. Там привыкли к тому, что эти деньги распределяет президиум или директора институтов. Мы согласны, чтобы 15% фонда оплаты осталось в распоряжении дирекции института, чтобы нивелировать возможные минусы формальной системы. Должна сохраниться и система программ президиума РАН. Но в целом люди, которые работают в академических институтах, должны понимать, что они могут заработать больше при улучшении качества своей работы. В результа-те такой несогласованности позиций 40% фонда зарплаты сегодня практически заморожено. Если эта проблема не будет решена в ближайшее время, то мы поставим вопрос о том, что идея внедрения от-раслевой оплаты труда в РАН должна быть признана неосуществимой. Эксперимент будет прекращен, и все вернется к единой тарифной сетке, которая действовала в РАН до 1 мая текущего года. Впрочем, надеюсь, что этого не произойдет.

- Министерство образования и науки и его главу Андрея Фурсенко часто обвиняют в отсутствии по-литической воли. Мол, не хватает смелости, чтобы все реформировать и перестроить. Что на это ответите?

- С политической волей у нас все хорошо. Нужно понимать, что модернизация российской науки - это процесс, который касается интересов сотен тысяч людей. Сегодня идет дискуссия: каковы должны быть темпы преобразований, глубина реформ. Консенсус пока достигнут далеко не по всем аспектам преобразований. Вопрос не в том, кто перетянет на свою сторону канат. Наука - это общественное бла-го, а не благо отдельных людей. И вклад науки в развитие общества должен быть всем понятен и адек-ватен тем затратам, которые несет государство, а значит, каждый налогоплательщик.

Сегодня много идет споров о том, какой должна стать РАН. Мы не считаем, что радикальные преоб-разования являются сейчас оптимальным способом решения существующих проблем. Мы предлагаем идти эволюционным путем. Но мы обеспокоены тем, что уже согласованные меры сегодня не в полной мере реализуются, хотя все возможности для этого созданы. Выбор сценария развития событий будет зависеть от того, насколько успешно в ближайшее время будут реализованы те принципы, о которых я сказал, и те договоренности, которые достигнуты.

- А если противодействие со стороны академиков будет очень жестким? Если они будут саботировать реформу?

- Если мы увидим, что эволюционный сценарий буксует, что те решения, которые приняты, не реа-лизуются или реализуются не так, как нужно, то мы будем предлагать и более радикальные варианты реформы.

http://www.mon.gov.ru/news/announce/2761/