http://93.174.130.82/news/shownews.aspx?id=dde62865-9238-4bf3-a6a3-0a11fb5c896e&print=1© 2024 Российская академия наук
Люди привыкли скептически относиться к экономическим прогнозам, слишком часто они не сбываются. Тем более настороженное отношение к прогнозам долгосрочным и тем более сейчас, когда страна пытается выйти из кризиса, вернуться к экономическому росту. Даже во власти многие думают, что в текущих условиях абсолютно бессмысленно заниматься перспективой, то есть думать о будущем развитии.
Я стараюсь доказать, что долгосрочный прогноз - это не только увлекательное занятие для исследователей, но и самая необходимая вещь для выработки разумной экономической политики.
Есть распространенное, но ошибочное представление о том, что долгосрочный прогноз описывает наше прекрасное будущее. Например, как нам догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока. На самом деле прогнозирование - это не попытка предсказать будущее, а способ оценить возможные проблемы, которые вытекают из решения проблем насущных.
Иначе говоря, решение сегодняшней проблемы предопределяет возникновение будущей проблемы, и в этом смысле прогноз - не оценка благополучия будущего в духе Жюля Верна, а оценка будущих проблем в духе зрелых братьев Стругацких. Или, как в свое время сформулировал Андрей Белоусов (помощник президента России, бывший министр экономического развития. - Прим. ред.), это определение будущих угроз. Чтобы эти угрозы не реализовывались, необходим уже сейчас соответствующий набор действий.
Это как у военных, которые всегда пытаются нащупать угрозы для безопасности страны, а уже от них выстраивают систему обороны, определяют план конструкторских разработок и так далее. В отношении экономики такой способ не менее актуален.
Серьезной угрозой может стать снижение уровня доходов и потребления в будущем. Человек странно устроен: ему не легче от того, что в прошлом кому-то жилось гораздо хуже, и бедным обществом гораздо проще управлять, чем обществом зрелым и богатым. С бедным обществом все понятно: тут надо всех одеть, обуть и накормить, а в развитом обществе потребности гораздо более сложные, требования к власти несравненно выше.
С моей точки зрения, для нас самая главная угроза - стагнация уровня жизни. Почему? Судите сами: с 1975 по 1985 год жизненный уровень в Советском Союзе не падал, но и не рос, он стагнировал. И к середине 1980 годов власть ненавидели все, от уборщицы до партийных работников. Жизненный уровень не может быть увеличен просто раздачей денег, в основе его лежит более эффективная экономика, более рациональное использование ресурсов, более образованные кадры и более качественное управление.
Это все достижимо, надо больше верить в собственные силы и доверять им. Ну кто бы еще совсем недавно поверил, что мы сможем насытить рынок продовольствия по целому ряду важнейших позиций почти полностью за счет собственного производства?
Вторая приоритетная угроза - недостаток доступного жилья, большой аварийный и ветхий жилой фонд. Третья - проблемы с доступностью качественной медицинской помощи. Все это подвергает рискам социальную стабильность, которая является ключевой для существования страны. По своей значимости она сопоставима разве что с поддержанием обороноспособности государства.
Мы отчетливо понимаем, что если не будем иметь доходов, то все наши усилия достойно ответить на эти угрозы не имеют смысла. А доходы невозможны без восстановления экономического роста на основе инвестиционной активности, на это должны быть брошены все силы. Но рост сразу ставит перед нами проблему - а какой будет структура экономики в будущем, как она будет вписываться в международное разделение труда, а значит, и каким будет этот самый мир.
Нельзя сказать, что власть сейчас строит свою политику без всяких оценок будущего. Но, строго говоря, прогнозируются только цены на нефть и численность населения в трудоспособном возрасте. И делаются два вывода из этих двух предположений: если цены на нефть будут низкими, то надо сокращать расходы бюджета, а если пенсионеры превзойдут к такому-то моменту по численности работающих, придется повышать пенсионный возраст.
Да, цены на нефть, безусловно, важный элемент реальной стратегии будущего, но при этом нужно учесть и остальные факторы - а какими будут издержки добычи, как изменится спрос, а главное - какую роль будут играть альтернативные источники доходов. Тогда на основе выстроенного нами сценария будущего можно будет принимать решение.
То же самое с проблемой старения населения. Она совсем не сводится только к тому, каким должен быть пенсионный возраст. Здесь уже много сделано в части поддержки материнства и детства, снижения младенческой и детской смертности - все это работает на будущее. Второе направление - повышение производительности труда. Конечно, это и новые технологии, и новая структура экономики, и более высокие зарплаты, и более качественное образование.
Словом, чтобы принять решение, как нам действовать завтра, надо знать, как мы будем жить послезавтра. Для этого хотелось бы, чтобы был наконец реализован закон о стратегическом планировании и прогнозировании. То есть уже не нужно придумывать что-то новое, нужно просто выполнить принятый закон. Пока же, к сожалению, наши экономические власти не хотят связывать свои действия стратегическими решениями.
Академик Виктор Ивантер, Российская газета