Термин «национальная безопасность» одним из первых употребил президент США Теодор Рузвельт в послании к Конгрессу в 1904 году. Тогда интересами национальной безопасности он обосновал присоединение зоны Панамского канала к территории США. С 1947 года с принятием в закона «О национальной безопасности» эксперты ООН рассматривают национальную безопасность как способность государства обеспечивать жизнедеятельность своих граждан, оборону страны и определяют ее посредством показателей, относящихся к экономике, продовольствию, здоровью, экологии, качеству жизни, социальному взаимодействию и политической сфере.

В экономической литературе наряду с национальной безопасностью используется понятие «национальная сила». Ее характеризуют экономическая мощь страны, ее природно-географические возможности по наращиванию экономического и оборонного потенциала, а также обладание военной и экономической властью, способной оказывать силовое давление на другие страны.

Один из индексов «комплексной национальной силы» государства был разработан учеными Японии по заказу Национального управления экономического планирования и включает, во-первых, «способность вносить вклад в международное сообщество», то есть иметь государственные финансово-экономические и научно-технические возможности создавать и развивать международные социальные и экономические проекты. Во-вторых, «способность к выживанию» в кризисных и экстремальных условиях, которая определяется географическим положением, численностью населения, природными ресурсами, экономической и оборонной силой государства. В-третьих, оценка потенциала «возможного силового давления», которая характеризуется как способность государства навязывать свои решения другим странам, подчиняя их поведение собственным интересам.

В Конституции РФ и различных указах Президента РФ записано, что национальная безопасность – состояние защищенности страны, социума и каждого индивидуума от всевозможных угроз. При этом особое внимание уделяется сохранности всех прав и свобод граждан и поддержанию достойного уровня жизни. Национальная безопасность России является составной частью ее национальных интересов.

А каково место России среди других стран по нацбезопасности и национальной силе? На этот вопрос «Поиска» отвечает директор ЦЭМИ РАН член-корреспондент РАН Альберт Бахтизин. Он возглавляет проект по созданию программно-аналитического комплекса для оценки, мониторинга и прогноза интегрального показателя национальной силы, поддержанный РФФИ (сейчас – РЦНИ).

– Альберт Рауфович, в чем ценность проекта для нашей страны и науки?

– Мы разработали программно-аналитический комплекс (симулятор), применяя который, можно воссоздать социально-экономическую систему и институциональную структуру экономики России. Пользуясь этим симулятором, мы вместе с коллегами из КНР провели расчеты последствий различных сценариев торговых конфликтов между США и другими странами с одной стороны и Россией и Китаем с другой. Рассмотрели различные сценарии повышения импортных пошлин со стороны США и стран ЕС на все товары из Китая и России, а также симметричные ответные меры. Также оценили последствия от принятия ограничительных мер в отношении товаров российского экспорта со стороны стран ЕС.

– Понимаете, продолжает Альберт Бахтизин, – моделирование и оценка показателя национальной силы чрезвычайно важны для корректировки стратегических документов, связанных с долгосрочным развитием страны, а также ее внешней политикой. Во многих странах этот показатель оценивается узким кругом экспертов или в результате усредненных опросов широкого числа респондентов. Недостаток таких подходов заключается в субъективизме, недостоверной оценке. Например, в работе RAND (Research and Development corporation Measuring National Power) значение национальной силы оценивается на основе восьми групп показателей: внутренних социально-политических, внешнеполитических, демографических, экономических, сельскохозяйственных, энергетических, технологических и экологических. Полученные результаты демонстрируют гегемонию США над остальным миром, а показатель национальной силы России уступает аналогичному показателю США примерно в 10 раз.

Но далеко не все оценки национальной силы дают схожие результаты. Формул-то для вычисления национальной силы сейчас несколько десятков. Порой для оценки национальной силы используется одна переменная (к примеру, площадь территории, ВВП, военные расходы, государственные расходы, производство электроэнергии, стали и др.). Основной аргумент в пользу такого подхода заключается в сведении к единому показателю множества разнородных компонентов, но при этом теряется их первоначальный смысл, а интегральное значение трудно интерпретировать в силу субъективности набора влияющих факторов и их веса. Использование одной переменной для измерения национальной силы является заведомым упрощением и сильно ограничивает ее объективную оценку. Она должна быть многосторонней и охватывать различные аспекты развития страны (социальные, экономические, военные, территориальные и др.). Поэтому мы предложили рассчитывать уровень национальной безопасности не только по ее отдельным компонентам, но и по интегральным индексам, позволяющим проводить их межстрановые сопоставления одновременно по всей совокупности факторов.

– Всякая оценка опасна ангажированностью экспертов…

– Поэтому при расчете мы использовали методы многомерного статистического анализа, а при формировании компонентов интегрального показателя национальной безопасности в качестве основы были взяты индикаторы, приведенные в Стратегии национальной безопасности России. Чтобы повысить качество оценки уровня национальной безопасности и провести более корректное сравнение с другими странами, мы еще и расширили их перечень. Всего использовались 28 показателей, сгруппированных по шести тематическим блокам: ресурсы, экономика и производство (группа показателей, определяющих уровень развития экономики страны, масштаб промышленного производства, выпуск стратегически важных продуктов и долю трудоспособного населения); уровень жизни населения (группа показателей, определяющих занятость, доходы, здоровье, смертность, криминогенность обстановки, экология); развитость финансовой системы; вооруженные силы (обороноспособность); наука и инновации (потенциал этой сферы). Все индексы были рассчитаны для 193 государств – членов ООН, индивидуально для каждого года в интервале с 2010-го по 2020 годы.

– Национальная безопасность прямо коррелирует с национальной силой?

– Нет, несмотря на схожесть расчетов, интегральные показатели национальной безопасности принципиально отличаются от интегральных показателей национальной силы. Почему? Потому что компоненты национальной безопасности – нормированные величины, и если, к примеру, валовые показатели наиболее ценных природных ресурсов у России гораздо больше, чем у других стран, то их же значения, соотнесенные с количеством жителей, заметно снижают рейтинг нашей страны.

– Два явных мировых лидера (США и Китай) тоже имеют немалое население.

– Да, но значения интегральных показателей США постепенно снижаются, а у Китая за рассматриваемый период укрепились примерно в 1,6 раза. По итоговым агрегатам РФ не входит в первую десятку стран – лидеров в сфере национальной безопасности. Безопасность России и ее пока еще высокое место в определенных мировых рейтингах обеспечиваются ресурсной составляющей, производством стали и зерна, а также показателями, связанными с вооруженными силами. Но такое однобокое развитие рано или поздно неизбежно приведет к полной деградации страны и окончательному выбыванию из числа заметных мировых игроков. Угрожающе выглядят и показатели, связанные с ожидаемой продолжительностью жизни, смертностью населения (как от серьезных патологий, так и от ДТП и умышленных убийств) и экологической обстановкой. Угрозу национальной безопасности РФ создает недостаток денежного предложения. Несмотря на усилия ЦБ по таргетированию инфляции, индекс потребительских цен у России максимальный. И это с учетом, по сути, искусственного сжатия денежной массы. По основному показателю, характеризующему развитие экономики стран мира (ВВП на душу населения), среди наших конкурентов мы находимся на предпоследнем месте. Последняя позиция у Китая, но это связано с несопоставимо большим количеством населения в этой стране. Учитывая темпы развития КНР, можно сделать вывод, что это отставание временное.

– Альберт Рауфович, а какова ситуация с национальной силой России?

– По прогнозу Школы международных исследований Йозефа Корбеля при Денверском университете (США), на текущий момент (2022) лидер – Китай, и к 2100 году он сильно оторвется от остальных стран. Лидировавшие в XIX и XX веках страны – Россия, Великобритания, Германия и Франция – к концу текущего столетия будут находиться примерно на одном уровне, заметно уступая не только Индии, но и Нигерии. Высокое место этой страны определяется долгосрочным демографическим рывком, который прогнозируется многими аналитическими центрами.

– Чем в такой ситуации может помочь работа по гранту РФФИ?

– Сопоставление показателей национальной силы и национальной безопасности показывает, что управление имеющимся потенциалом во всех странах далеко не всегда эффективно (кроме явных лидеров – США и Китая). Но прогноз интегральных индексов национальной безопасности для 193 стран – членов ООН на среднесрочный период позволит определить место России и сделать вывод о срочных мерах для преломления нисходящих трендов. Мы считаем, что целесообразно в дальнейшем включить модуль для расчета индекса национальной безопасности в состав единого модельного комплекса, увязывающего целевые индикаторы национальных проектов и позволяющего проводить сценарные расчеты последствий принимаемых государственных управленческих решений. Например, состав государств – лидеров по уровню национальной безопасности значительно отличается от рейтинга стран по уровню национальной силы, что свидетельствует о недостаточно эффективном использовании своего потенциала частью наиболее сильных стран. Как я уже сказал, в мире два явных лидера – США и Китай, но при этом Китай, лидируя по потенциалу, в 2 раза проигрывает по уровню национальной безопасности. Следует также отметить, что две страны – Индия и Россия, занимающие соответственно 3-е и 4-е места по значениям национальной силы, – с позиции национальной безопасности выглядят совсем по-другому. Так, Россия находится на 12-м месте, а Индия, которая не попала в число лидеров, – только на 31-м. Россия в конце 2021 года находилась на 12-м месте, хотя в 2013–2014 годах была на 10-м. Такое снижение во многом связано с ухудшением показателей в группах «уровень жизни населения» и «наука и инновации».

– Вычисления проводились на программно-аналитическом комплексе «МЕБИУС»?

– Да. Он был разработан в ЦЭМИ РАН совместно со специалистами Федеральной службы охраны РФ и компании «Яндекс». В его составе несколько блоков: демографический, межотраслевой, крупномасштабная модель стран Евразии, система проектирования агент-ориентированных моделей для их запуска на суперкомпьютерах. Отдельно используем симулятор социально-экономической динамики для более 100 стран мира, разрабатываемый совместно с компанией Guangzhou Software Co.,Ltd, национальным суперкомпьютерным центром КНР и специалистами Академии общественных наук Китая. Комплекс «МЕБИУС» может быть инструментом планирования, мониторинга и прогнозирования не только социально-экономической системы России, но и других государств.

– Грант завершен. Какие выводы?

– Грант РФФИ помог доказать давно назревшую необходимость проведения ряда преобразований, которые открывают возможность форсированного экономического роста. Вот некоторые из тех, что мы в ЦЭМИ РАН просчитали.

Борьба с коррупцией. Эксперименты с соответствующей математической моделью с теневым сектором, направленные на оценку последствий ряда незаконных финансовых операций (уклонение от уплаты налогов, вывод финансовых активов за рубеж), показали, что нереализованный из-за коррупции потенциал прироста ВВП ежегодно составляет около 5-6 %.

Уменьшение ключевой ставки приводит к увеличению ВВП: при снижении ставки до 2,5 % и создании условий для долгосрочного кредитования реального сектора экономики ВВП страны может ежегодно расти на дополнительные 4–5 %.

Форсированное развитие секторов, основанных на знаниях, с одной стороны, ускоряет технологическое развитие нашей страны, а с другой – усиливает мультипликативный эффект, оказываемый на прочие отрасли экономики, ускоряя экономический рост. Финансовые вложения в отрасли новой экономики с позиции прироста ВВП представляются более эффективными, нежели финансирование прочих отраслей экономики. Так, двукратное их увеличение дает 4 % дополнительного прироста ВВП за пять лет по сравнению с инерционным вариантом развития.

Эти приоритеты количественно оценены с использованием модельного комплекса. Ясно, что для укрепления государственного суверенитета необходимо создание эффективных механизмов монетизации экономики. Проведенные расчеты свидетельствуют о том, что практически любое денежное вливание в реальный сектор приводит к приросту ВВП в силу значительной демонетизации экономики России в настоящее время. Но самое важное – это сбережение населения страны посредством увеличения рождаемости, снижения смертности, увеличения продолжительности жизни и использования других механизмов преломления наблюдаемого сейчас тренда депопуляции. Это не просто давно назревшая необходимость, а единственно возможный путь дальнейшего развития России.

Источник: научно-информационный портал «Поиск».
Текст: Андрей Субботин.