Термин «национальная
безопасность» одним из первых употребил президент США Теодор Рузвельт в
послании к Конгрессу в 1904 году. Тогда интересами национальной безопасности он
обосновал присоединение зоны Панамского канала к территории США. С 1947 года с
принятием в закона «О национальной безопасности» эксперты ООН рассматривают
национальную безопасность как способность государства обеспечивать жизнедеятельность
своих граждан, оборону страны и определяют ее посредством показателей,
относящихся к экономике, продовольствию, здоровью, экологии, качеству жизни,
социальному взаимодействию и политической сфере.
В экономической
литературе наряду с национальной безопасностью используется понятие
«национальная сила». Ее характеризуют экономическая мощь страны, ее
природно-географические возможности по наращиванию экономического и оборонного
потенциала, а также обладание военной и экономической властью, способной оказывать
силовое давление на другие страны.
Один из индексов
«комплексной национальной силы» государства был разработан учеными Японии по
заказу Национального управления экономического планирования и включает,
во-первых, «способность вносить вклад в международное сообщество», то есть
иметь государственные финансово-экономические и научно-технические возможности
создавать и развивать международные социальные и экономические проекты.
Во-вторых, «способность к выживанию» в кризисных и экстремальных условиях, которая
определяется географическим положением, численностью населения, природными
ресурсами, экономической и оборонной силой государства. В-третьих, оценка
потенциала «возможного силового давления», которая характеризуется как
способность государства навязывать свои решения другим странам, подчиняя их
поведение собственным интересам.
В Конституции РФ и
различных указах Президента РФ записано, что национальная безопасность –
состояние защищенности страны, социума и каждого индивидуума от всевозможных
угроз. При этом особое внимание уделяется сохранности всех прав и свобод
граждан и поддержанию достойного уровня жизни. Национальная безопасность России
является составной частью ее национальных интересов.
А каково место России
среди других стран по нацбезопасности и национальной силе? На этот вопрос
«Поиска» отвечает директор ЦЭМИ РАН член-корреспондент РАН Альберт Бахтизин. Он возглавляет проект по созданию программно-аналитического
комплекса для оценки, мониторинга и прогноза интегрального показателя
национальной силы, поддержанный РФФИ (сейчас – РЦНИ).
– Альберт Рауфович, в
чем ценность проекта для нашей страны и науки?
– Мы разработали
программно-аналитический комплекс (симулятор), применяя который, можно
воссоздать социально-экономическую систему и институциональную структуру
экономики России. Пользуясь этим симулятором, мы вместе с коллегами из КНР
провели расчеты последствий различных сценариев торговых конфликтов между США и
другими странами с одной стороны и Россией и Китаем с другой. Рассмотрели
различные сценарии повышения импортных пошлин со стороны США и стран ЕС на все
товары из Китая и России, а также симметричные ответные меры. Также оценили
последствия от принятия ограничительных мер в отношении товаров российского
экспорта со стороны стран ЕС.
– Понимаете,
продолжает Альберт Бахтизин, – моделирование и оценка показателя национальной
силы чрезвычайно важны для корректировки стратегических документов, связанных с
долгосрочным развитием страны, а также ее внешней политикой. Во многих странах
этот показатель оценивается узким кругом экспертов или в результате усредненных
опросов широкого числа респондентов. Недостаток таких подходов заключается в
субъективизме, недостоверной оценке. Например, в работе RAND (Research and
Development corporation Measuring National Power) значение национальной силы
оценивается на основе восьми групп показателей: внутренних социально-политических,
внешнеполитических, демографических, экономических, сельскохозяйственных,
энергетических, технологических и экологических. Полученные результаты
демонстрируют гегемонию США над остальным миром, а показатель национальной силы
России уступает аналогичному показателю США примерно в 10 раз.
Но далеко не все
оценки национальной силы дают схожие результаты. Формул-то для вычисления
национальной силы сейчас несколько десятков. Порой для оценки национальной силы
используется одна переменная (к примеру, площадь территории, ВВП, военные
расходы, государственные расходы, производство электроэнергии, стали и др.).
Основной аргумент в пользу такого подхода заключается в сведении к единому
показателю множества разнородных компонентов, но при этом теряется их первоначальный
смысл, а интегральное значение трудно интерпретировать в силу субъективности
набора влияющих факторов и их веса. Использование одной переменной для
измерения национальной силы является заведомым упрощением и сильно ограничивает
ее объективную оценку. Она должна быть многосторонней и охватывать различные
аспекты развития страны (социальные, экономические, военные, территориальные и
др.). Поэтому мы предложили рассчитывать уровень национальной безопасности не
только по ее отдельным компонентам, но и по интегральным индексам, позволяющим
проводить их межстрановые сопоставления одновременно по всей совокупности
факторов.
– Всякая оценка
опасна ангажированностью экспертов…
– Поэтому при расчете
мы использовали методы многомерного статистического анализа, а при формировании
компонентов интегрального показателя национальной безопасности в качестве
основы были взяты индикаторы, приведенные в Стратегии национальной безопасности
России. Чтобы повысить качество оценки уровня национальной безопасности и провести
более корректное сравнение с другими странами, мы еще и расширили их перечень.
Всего использовались 28 показателей, сгруппированных по шести тематическим
блокам: ресурсы, экономика и производство (группа показателей, определяющих
уровень развития экономики страны, масштаб промышленного производства, выпуск
стратегически важных продуктов и долю трудоспособного населения); уровень жизни
населения (группа показателей, определяющих занятость, доходы, здоровье,
смертность, криминогенность обстановки, экология); развитость финансовой
системы; вооруженные силы (обороноспособность); наука и инновации (потенциал
этой сферы). Все индексы были рассчитаны для 193 государств – членов ООН,
индивидуально для каждого года в интервале с 2010-го по 2020 годы.
– Национальная
безопасность прямо коррелирует с национальной силой?
– Нет, несмотря на
схожесть расчетов, интегральные показатели национальной безопасности
принципиально отличаются от интегральных показателей национальной силы. Почему?
Потому что компоненты национальной безопасности – нормированные величины, и
если, к примеру, валовые показатели наиболее ценных природных ресурсов у России
гораздо больше, чем у других стран, то их же значения, соотнесенные с
количеством жителей, заметно снижают рейтинг нашей страны.
– Два явных мировых
лидера (США и Китай) тоже имеют немалое население.
– Да, но значения
интегральных показателей США постепенно снижаются, а у Китая за рассматриваемый
период укрепились примерно в 1,6 раза. По итоговым агрегатам РФ не входит в
первую десятку стран – лидеров в сфере национальной безопасности. Безопасность
России и ее пока еще высокое место в определенных мировых рейтингах
обеспечиваются ресурсной составляющей, производством стали и зерна, а также
показателями, связанными с вооруженными силами. Но такое однобокое развитие
рано или поздно неизбежно приведет к полной деградации страны и окончательному
выбыванию из числа заметных мировых игроков. Угрожающе выглядят и показатели,
связанные с ожидаемой продолжительностью жизни, смертностью населения (как от
серьезных патологий, так и от ДТП и умышленных убийств) и экологической
обстановкой. Угрозу национальной безопасности РФ создает недостаток денежного
предложения. Несмотря на усилия ЦБ по таргетированию инфляции, индекс
потребительских цен у России максимальный. И это с учетом, по сути,
искусственного сжатия денежной массы. По основному показателю, характеризующему
развитие экономики стран мира (ВВП на душу населения), среди наших конкурентов
мы находимся на предпоследнем месте. Последняя позиция у Китая, но это связано
с несопоставимо большим количеством населения в этой стране. Учитывая темпы
развития КНР, можно сделать вывод, что это отставание временное.
– Альберт Рауфович, а
какова ситуация с национальной силой России?
– По прогнозу Школы
международных исследований Йозефа Корбеля при Денверском университете (США), на
текущий момент (2022) лидер – Китай, и к 2100 году он сильно оторвется от
остальных стран. Лидировавшие в XIX и XX веках страны – Россия, Великобритания,
Германия и Франция – к концу текущего столетия будут находиться примерно на
одном уровне, заметно уступая не только Индии, но и Нигерии. Высокое место этой
страны определяется долгосрочным демографическим рывком, который прогнозируется
многими аналитическими центрами.
– Чем в такой
ситуации может помочь работа по гранту РФФИ?
– Сопоставление
показателей национальной силы и национальной безопасности показывает, что
управление имеющимся потенциалом во всех странах далеко не всегда эффективно
(кроме явных лидеров – США и Китая). Но прогноз интегральных индексов
национальной безопасности для 193 стран – членов ООН на среднесрочный период
позволит определить место России и сделать вывод о срочных мерах для
преломления нисходящих трендов. Мы считаем, что целесообразно в дальнейшем
включить модуль для расчета индекса национальной безопасности в состав единого
модельного комплекса, увязывающего целевые индикаторы национальных проектов и
позволяющего проводить сценарные расчеты последствий принимаемых
государственных управленческих решений. Например, состав государств – лидеров
по уровню национальной безопасности значительно отличается от рейтинга стран по
уровню национальной силы, что свидетельствует о недостаточно эффективном
использовании своего потенциала частью наиболее сильных стран. Как я уже
сказал, в мире два явных лидера – США и Китай, но при этом Китай, лидируя по
потенциалу, в 2 раза проигрывает по уровню национальной безопасности. Следует
также отметить, что две страны – Индия и Россия, занимающие соответственно 3-е
и 4-е места по значениям национальной силы, – с позиции национальной
безопасности выглядят совсем по-другому. Так, Россия находится на 12-м месте, а
Индия, которая не попала в число лидеров, – только на 31-м. Россия в конце 2021
года находилась на 12-м месте, хотя в 2013–2014 годах была на 10-м. Такое
снижение во многом связано с ухудшением показателей в группах «уровень жизни
населения» и «наука и инновации».
– Вычисления
проводились на программно-аналитическом комплексе «МЕБИУС»?
– Да. Он был
разработан в ЦЭМИ РАН совместно со специалистами Федеральной службы охраны РФ и
компании «Яндекс». В его составе несколько блоков: демографический,
межотраслевой, крупномасштабная модель стран Евразии, система проектирования
агент-ориентированных моделей для их запуска на суперкомпьютерах. Отдельно
используем симулятор социально-экономической динамики для более 100 стран мира,
разрабатываемый совместно с компанией Guangzhou Software Co.,Ltd, национальным
суперкомпьютерным центром КНР и специалистами Академии общественных наук Китая.
Комплекс «МЕБИУС» может быть инструментом планирования, мониторинга и
прогнозирования не только социально-экономической системы России, но и других
государств.
– Грант завершен.
Какие выводы?
– Грант РФФИ помог
доказать давно назревшую необходимость проведения ряда преобразований, которые
открывают возможность форсированного экономического роста. Вот некоторые из
тех, что мы в ЦЭМИ РАН просчитали.
Борьба с коррупцией.
Эксперименты с соответствующей математической моделью с теневым сектором,
направленные на оценку последствий ряда незаконных финансовых операций
(уклонение от уплаты налогов, вывод финансовых активов за рубеж), показали, что
нереализованный из-за коррупции потенциал прироста ВВП ежегодно составляет
около 5-6 %.
Уменьшение ключевой
ставки приводит к увеличению ВВП: при снижении ставки до 2,5 % и создании
условий для долгосрочного кредитования реального сектора экономики ВВП страны
может ежегодно расти на дополнительные 4–5 %.
Форсированное
развитие секторов, основанных на знаниях, с одной стороны, ускоряет
технологическое развитие нашей страны, а с другой – усиливает мультипликативный
эффект, оказываемый на прочие отрасли экономики, ускоряя экономический рост.
Финансовые вложения в отрасли новой экономики с позиции прироста ВВП
представляются более эффективными, нежели финансирование прочих отраслей
экономики. Так, двукратное их увеличение дает 4 % дополнительного прироста ВВП
за пять лет по сравнению с инерционным вариантом развития.
Эти приоритеты
количественно оценены с использованием модельного комплекса. Ясно, что для
укрепления государственного суверенитета необходимо создание эффективных
механизмов монетизации экономики. Проведенные расчеты свидетельствуют о том,
что практически любое денежное вливание в реальный сектор приводит к приросту ВВП
в силу значительной демонетизации экономики России в настоящее время. Но самое
важное – это сбережение населения страны посредством увеличения рождаемости,
снижения смертности, увеличения продолжительности жизни и использования других
механизмов преломления наблюдаемого сейчас тренда депопуляции. Это не просто
давно назревшая необходимость, а единственно возможный путь дальнейшего
развития России.
Источник: научно-информационный портал «Поиск».
Текст: Андрей Субботин.