http://93.174.130.82/news/shownews.aspx?id=b313a9e3-94ac-4cc8-8c99-c5fbf0496ceb&print=1© 2024 Российская академия наук
Теперь уже Америке предстоит догонять Россию – такой вывод следует из доклада научного руководителя проекта «Прорыв» Евгения Адамова на Российском научно-техническом конгрессе «Направления национального научно-технического прорыва 2030».
Проект «Прорыв» госкорпорации «Росатом» предполагает создание и промышленную реализацию замкнутого ядерного топливного цикла на базе реакторов на быстрых нейтронах. Эта технология делает топливные ресурсы для ядерной энергетики практически неисчерпаемыми и в значительной степени решает проблему захоронения радиоактивных отходов. Ключевым элементом проекта станет первый в мире опытно-промышленный энергоблок на базе быстрого реактора БРЕСТ-ОД-300 со свинцовым теплоносителем, строительство которого началось в Северске (Томская область) 8 июня 2021. Это событие можно считать началом нового этапа в развитии мировой ядерной энергетики.
«В июле 2021 г. Сенат США принял закон о восстановлении лидерства в ядерной энергетике, которое, по признанию американцев, принадлежит сейчас России и Китаю, – рассказал Евгений Адамов. – Министерство энергетики США уже сформулировало соответствующую стратегию действий в рамках этого закона. И если они пойдут по этому пути, то мы сможем сказать, что они потеряли и технологическое лидерство. Компания, по технологии которой создано самое большое число реакторов в мире – Westinghouse, полностью взяла все технологические решения нашего реактора БРЕСТ. Это и плотное нитридное топливо, и свинцовый теплоноситель, и интегральная конструкция реактора».
Евгений Адамов подчеркнул, что все направления работ изначально вырабатывались вместе с Академией наук: полное использование энергетического потенциала уранового сырья, исключение тяжелых аварий на АЭС с эвакуацией населения, проблема захоронения радиоактивных отходов, проблема режима нераспространения, обеспечение конкурентоспособности ядерной энергетики в сравнении с другими видами генерации по стоимости энергии.
«У нас очень тесный контакт с академиком Алексеем Александровичем Макаровым и его Институтом энергетических исследований РАН, – приводит пример Евгений Адамов. – И когда мы говорим об экономике энергетики, то без сотрудничества с этим институтом мы обойтись не можем».
Говоря о других направлениях совместной с РАН работы, научный руководитель проекта «Прорыв» отметил, что сегодня разработчики переходят от экспериментов «наугад» к моделированию, а для этого нужны современные программные средства.
«Сегодня ключевым разработчиком таких средств является Институт безопасного развития атомной энергетики РАН, возглавляемый научным руководителем академиком Леонидом Александровичем Большовым, – рассказал Евгений Адамов. – И, кроме того, исторически очень много в программном обеспечении для ядерной энергетики сделал Институт прикладной математики РАН. Сегодня в этой области осуществляется не просто импортозамещение, а разрабатывается программное обеспечение, которое лучше, чем аналогичное зарубежное, и это еще одна область, в которой теперь уже Америке предстоит догонять Россию».
По мнению Евгения Адамова, меняется и подход к борьбе за технологическое лидерство: «Мы должны просто бежать быстрее: держать в секрете, закрываться – на это уйдет больше усилий. Надо быстрее развиваться, и пусть попробуют нас догнать».
Евгений Адамов отметил тесное сотрудничество с Институтом геохимии и аналитической химии им. В.И. Вернадского РАН: «Там есть такая научная глыба – Борис Федорович Мясоедов, самый наш близкий партнер по решению задач переработки ядерного топлива. Он наш учитель, но уже подросло и новое поколение специалистов во главе с Андреем Шадриным».
Ключевым разработчиком одной из трех технологий переработки облученного ядерного топлива стал Институт высокотемпературной электрохимии Уральского отделения РАН в Екатеринбурге. «Исторически для такой переработки применялась гидрометаллургия, но под действием нейтронного и гамма-облучения вода разлагается, поэтому мы должны перед переработкой долго выдерживать облученное ядерное топливо, чтобы снизить радиационную нагрузку. А если мы его долго держим, то у нас в топливном цикле накапливается много материалов. Поэтому надо сокращать время внешнего топливного цикла. Для этого подходит пирохимия, принимающая на себя основную радиационную нагрузку. А есть еще и третья технология переработки – плазменная, которую разрабатывает Объединенный институт высоких температур РАН», – отмечает Евгений Адамов.
По его словам, это только часть большого списка институтов РАН, без которых в прорывных технологиях продвинуться невозможно. Говоря в целом о роли академической науки в исследованиях по проекту «Прорыв», Евгений Адамов подчеркнул, что никакими процентами или «львиными долями» вклад науки в эту работу оценить невозможно.
«Однажды Петра Леонидовича Капицу позвали в Англии на завод, где в компрессоре сбоил подшипник. Капица походил вокруг, попросил кувалду и этой кувалдой куда-то стукнул. Подшипник стал работать нормально. Уходя, Капица сказал, что его работа стоит 1000 фунтов. «За то, что вы стукнули кувалдой, 1000 фунтов?» – изумился хозяин предприятия. И Капица объяснил, что за удар кувалдой берет 1 фунт, а за то, что знал, куда стукнуть, – 999. Вот вам и соотношение. Чтобы стукнуть кувалдой, нужно сначала знать, куда стукнуть», – привел пример из истории Евгений Адамов.
Подготовил Леонид Ситник, редакция сайта РАН