Рецензируя шеститомник "Всемирная история",
колумнист "РГ" Михаил Швыдкой написал, что такая книга получается
только в условиях абсолютного свободомыслия и отсутствия какого-либо
идеологического диктата. Какой том потребовал наибольшей смелости?
Александр Чубарьян: Я уточню: вышло
семь томов. Последний - в двух частях. Эта работа задумывалась на волне тех
процессов, которые проходили в России после 90-х годов. Когда стало возможным
обновление исторических представлений, свободное выражение разных, иногда
спорных точек зрения. Климат изменился не только в обществе, но и в науке.
Кроме того, началась архивная революция: в научный оборот поступило множество
новых интересных документов по разным эпохам, а больше всего - по XX веку.
Историки сейчас работают абсолютно свободно.
Идея написать историю всего мира не России ли с ее
гигантоманией принадлежит?
Александр Чубарьян: Действительно,
сейчас за рубежом дискутируется вопрос, возможно ли вообще создание
"всемирки". Хотя в мире есть такие книги, но их, нужно признать, не
так много. К примеру, Кембриджская всемирная история. Но такой труд требует
очень взвешенного взгляда. К тому же в последнее время в мировой науке идут
поиски синтеза между макроисторией и микроисторией, историей войн, революций,
экономик и историй маленького человека. В этом смысле, описывая мировое
прошлое, очень сложно найти общие, закономерные для всего хода истории подходы
в описании конкретных сюжетов из жизни людей разных стран.
В
последние 20 лет российские ученые активно включились в общий поток развития
мирового исторического знания. И это повлияло на подготовку труда, выходящего
за рамки обычного летописания или энциклопедии. Работая над "Всемирной
историей", мы долго искали этот баланс между макро- и микроисторией,
особенно при освещении российского XX века. И нам пришлось сделать переоценку
многих событий, изменить ракурс взгляда, который существовал в течение десятков
лет, и на мировую историю, и на российскую.
Вот вы никогда не называете мюнхенское соглашение
между европейскими странами и Гитлером сговором. Это тоже дань "интеграции"
российской науки в мировую? Редактируя "Всемирную историю",
"чистили" ее от советской терминологии?
Александр Чубарьян: Это
же все-таки научное издание, и мы старались освободить его от пропагандистских
выражений, учитывая, как мировая наука подходит к этим процессам. Что же
касается Мюнхена, то слово "соглашение" не снимает с этого события
75-летней давности печати противоправности и агрессивности. В новом издании мы
старались давать взвешенные оценки не потому, что мы центристы, а потому, что
наука сейчас исповедует многофакторный подход в освещении прошлого. В общем, мы
избегали "черно-белой" гаммы. Жизнь многоцветней. Может быть, нам не
полностью удалось, но идея-то была показать мировую историю не только через
процессы, но и через людей, через моды, страсти, болезни. Через то, что
составляет частную или повседневную жизнь людей на протяжении всей истории.
Понимаете, это очень сложная и очень интересная задача.
В школьном необыкновенно скучном учебнике по мировой
истории, по которому училась, например, я, рассказывалось в основном про
Европу, чуть-чуть про Китай и Америку...
Александр Чубарьян: Я думаю, что
достоинство нового издания в том, что удалось преодолеть европоцентризм. Там
даже история Океании есть, не говоря уже об Австралии, США и Канаде, Новой
Зеландии, Латинской Америке, Африке, маленьких государствах Азии... Это трудно
было сделать. Потому что каждый континент имел свою специфику. Разновременность
и асимметрия в развитии мира - тоже большая проблема.
Почему такое внимание к научному изданию со стороны
МИДа?
Александр Чубарьян: Сейчас модно
говорить о научной дипломатии. В этом смысле книга показывает Россию как часть
мира, как звено в общемировом развитии, которая к тому же имеет свою
собственную концепцию истории этого мира. В многотомнике поставлено много
острых вопросов, которые сегодня стоят и перед нашим МИДом. Проблемы
национального развития, идентичности, суверенитета, национальной независимости.
В то же время национального эгоизма, ошибок и преступлений.
А зарубежные коллеги уже оценили ваш труд?
Александр Чубарьян: Пока
нет, во-первых, семитомник издан маленьким тиражом - всего 1000 экземпляров.
Хотелось бы, чтобы хотя бы по одному попало в каждую университетскую
библиотеку. А во-вторых, она пока не переведена на иностранные языки. Мы сейчас
заняты поисками зарубежного издательства, чтобы сделать эту работу на
английском языке. Сложность состоит в том, что никто таких больших книг обычно
не издает, это дорогое удовольствие. Может быть, для иностранцев мы сделаем
сокращенный вариант в два-три тома.
Достоинство
нового издания в том, что удалось преодолеть европоцентризм. Там даже история
Океании есть
Но есть же интернет...
Александр Чубарьян: Есть идея
выложить все тома онлайн и продолжать историю, наращивая ее документами... Это
было бы очень полезно для наших университетов, где молодежи преподается
история. Новый большой проект. Кроме того, есть уже договоренность с
руководством Министерства науки и высшего образования РФ о том, что мы будем
делать несколько томов истории XX века, восполняя то, что не удалось сделать в
семитомнике: история науки, культуры, искусства, музыки, спорта. Чтобы была
представлена вся палитра современного мира.
Скажите, чем заканчивается многотомник?
Александр Чубарьян: 2000 годом. Как
говорится, писать о том, что близко, пока что подождем. Мы не можем сегодня
дать в полной мере научную оценку тому, что происходит практически на наших
глазах. Сиюминутные впечатления лишат этот труд фундаментальности.
Прямая речь
Сергей Лавров, министр иностранных дел РФ:
"Искажение
исторической правды, в том числе о Второй мировой войне, на итогах которой
построена современная архитектура международной безопасности, попытки
реабилитации нацистов и их пособников имеют самые серьезные последствия,
особенно в сегодняшних непростых реалиях на международной арене".