"Важно только не политизировать историю, и тогда место в ней найдется всему"
31.10.2013
Газета "Коммерсантъ", №200 (5231), 31.10.2013
Академик Александр Чубарьян о проекте историко-культурного стандарта
Завтра Российское историческое общество (РИО) передаст окончательный вариант историко-культурного стандарта Владимиру Путину, который в начале 2013 года поручил разработать его. Стандарт ляжет в основу новых школьных учебников отечественной истории.
О современном взгляде на предмет корреспондентам "Ъ" ГЛЕБУ Ъ-ЧЕРКАСОВУ и ВИКТОРУ Ъ-ХАМРАЕВУ рассказал сопредседатель РИО, директор Института всеобщей истории РАН АЛЕКСАНДР ЧУБАРЬЯН.
— Стандарт для единого учебника истории разработан. Уже можно сказать, каким он будет — этот единый учебник?
— Говорить об учебнике что-нибудь конкретное можно не раньше, чем он будет написан. А наша рабочая группа занималась разработкой историко-культурного стандарта. То есть концепцией, на базе которой еще только предстоит написать новые учебники. И, позвольте поправить вас, ни о каком "едином учебнике" речи не идет. Будет линейка учебников.
— Когда они появятся в школах?
— Сначала их надо написать. На это уйдет не меньше года. А до этого надо объявить конкурс, четко объяснив, какие учебники могут быть допущены до конкурса.
— Видимо, те, которые впишутся в историко-культурный стандарт?
— Стандарт — это рекомендации к содержанию. А учебник должен быть современным. То есть написанным с учетом того, что книга сейчас не единственный и не самый главный источник информации. Мне лично понравилась идея, что новый учебник должен стать навигатором в нынешних информационных потоках. Сам учебник должен быть написан хорошим языком, чтобы увлечь школьника. Поэтому группе историков, которая решит выйти на конкурс, наверняка потребуется помощь писателя. К такому учебнику обязательно нужно электронное приложение, куда логичнее перенести все таблицы, диаграммы, карты и весь дополнительный материал.
— Кто будет проводить конкурс на новый учебник истории?
— Объявить конкурс должно по логике Российское историческое общество. А проводить его и определять победителей, уверен, должно большое общественное жюри. Развитие государства, развитие общества — это не черно-белая картинка. Это многоцветие. На любом историческом этапе есть масса вариантов, по которым может пойти развитие. И значит, всегда есть проблема выбора пути. Кто его делает — личность или общество? Альтернативные пути, которые никто не выбрал,— это упущенные возможности или нежизнеспособные, а может, и катастрофические варианты? Ответы на эти сверхтрудные вопросы и должна давать история. Если ученик, оканчивая школу, найдет на них ответы, то не возникнет и проблем с воспитанием патриотизма, с которым чаще всего связывают этот школьный предмет — историю. Патриотизм воспитывается не только на победах, он включает в себя и ошибки, а гордость за свою страну не исключает понимания трудного процесса.
— Можно ли вплести в одну канву, к примеру, такую историческую личность, как Сталин, который для одной части общества — эффективный менеджер, а для другой — кровавый палач?
— Можно. История не складывается исключительно из подвигов, но также из ошибок и трагедий. Важно только не политизировать историю, и тогда место в ней найдется всему. Поэтому мы сразу же в первоначальном проекте определили трудные вопросы, по которым нет единого мнения в обществе, нет общей оценки среди профессионалов-историков. Весь XX век у нас оказался в разряде трудных вопросов, в том числе годы правления Сталина. Был вариант назвать их периодом "сталинского социализма", употреблен и термин "советский вариант модернизации". Но в конечном итоге решили назвать этот период просто — "Советский Союз в 1929-1941 годы". В этом разделе будущих учебников должно быть отражено все: и индустриализация, и коллективизация, и репрессии. С одной стороны, в стране была создана промышленность. Но, с другой стороны,— какими методами и какой ценой. О коллективизации все, кто работал над стандартом, сошлись во мнении, что она была насильственной. Поэтому голод 1932 года также включен в историю этого десятилетия. И отдельно — тема ГУЛАГа.
— И как после этого школьники смогут вынести однозначную оценку сталинской эпохе?
— Разве реформы бывают однозначно хорошими или однозначно плохими? В том-то и задача истории, чтобы дети научились объективно оценивать свое прошлое. Мне кажется, что в новый учебник стоит включить такое понятие — "реформа и ее цена", которое сопровождало бы не только 30-е годы. Во всяком случае в стандарт мы заложили именно такой подход к описанию любой эпохи реформ. Это касается и эпохи Ивана Грозного, которая тоже была в разряде трудных вопросов. Реформы Петра также имеют неоднозначные оценки, которые должны быть отражены в будущих учебниках. В силу этого о реформах Александра II мы предлагаем писать без прежней апологетики. При этом подробнее, чем прежде, будут освещены реформы Александра I. По-иному следует рассказывать и о реформах Петра Столыпина, не ограничиваясь только аграрными, как это делается сейчас. Помимо этого, по новому стандарту в школьный курс будут включены годы правления Елизаветы Петровны, а также царствование Ивана III Великого.
— Если, к примеру, сталинские реформы получат альтернативные оценки, то можно ли будет тогда по достоинству оценить хрущевскую оттепель с ее развенчанием культа личности Сталина?
— И XX съезд КПСС, и оттепель — все включено в историко-культурный стандарт. Оценить эту эпоху можно будет по достоинству, если не забывать, что история не пишется черно-белыми красками.
— А как теперь следует писать о революциях XX века?
— Революции вошли в число трудных вопросов уже по ходу работы над стандартом. До этого казалось, мне по крайней мере, что споров об этих событиях быть не может. Но споры начались. И тогда мы решили отказаться от терминов "февральская революция", "октябрьская социалистическая революция". Потому что одни считают эти события революцией, другие — переворотом. А наша задача была прийти к консенсусу. И в итоге, мне кажется, мы пришли к неплохой идее — "Великая российская революция".
— По аналогии с Великой французской?
— Да. У Великой российской революции, которая началась в 1917 году, есть февральский этап, есть октябрьский, и есть этап Гражданской войны, которая завершилась в 1921 году.
— А русская иммиграция как фрагмент революции?
— Конечно, есть. Русская иммиграция включена отдельной темой в стандарт и будет обстоятельно развернута в учебниках.
— В первоначальном варианте стандарта не было народников да и представителей других политических течений, сыгравших значительную роль в истории XIX века. Они теперь не в счет?
— Мы включили в школьный курс истории и декабристов, и народников, и народовольцев, и анархистов. В учебниках будет представлен весь общественно-политический спектр тех времен со всеми плюсами и со всеми минусами. Повторяю, мы вышли на такой текст концепции будущих учебников, вокруг которого складывается общественный консенсус. Мы не получаем никаких серьезных возражений и претензий ни слева, ни справа.
— И по временам Смуты нет возражений? Обычно у нас одной из главных причин как Смуты, так и Гражданской войны называется вмешательство извне.
— Мы решили считать это все-таки внутрироссийским явлением. При этом из учебников не исчезнет ни создание народного ополчения Мининым и Пожарским, ни изгнание из Кремля иноземцев.
— Крестьянские войны тоже не забыты?
— Иван Болотников, Степан Разин, Емельян Пугачев. Эти личности и каждое из восстаний под их предводительством по-прежнему в сфере интересов профессиональных историков. Только теперь мы решили не называть их "крестьянской войной", чтобы не придавать той классовой значимости, которая придавалась этим событиям в советские времена. Тогда ведь главной канвой в учебниках истории было развитие государства от феодализма к капитализму, от капитализма к социализму. Теперь той парадигмы нет. Новый историко-культурный стандарт рассчитан на то, что история как, пожалуй, самая главная из гуманитарных дисциплин, должна отражать те закономерности, которые складываются из пересечения, сплетения интересов государства, общества и человека. Как развивается государство под воздействием общественных настроений. Из чего и почему складываются эти настроения. Как человек своей повседневной частной жизнью взаимодействует с государством и с обществом, возможно, и не догадываясь, что он взаимодействует.
Кроме того, называть восстание войной в науке или учебнике неуместно. Для таких терминов есть публицистика, беллетристика. Поэтому мы отказались в том числе от термина "татаро-монгольское иго".
— Татаро-монгольское иго — это беллетристика?
— Это не научный термин. Его в таком виде в учебниках нет уже лет десять. Везде пишется "ордынское иго".
— Но все же иго?
— Этот термин тоже беллетристический. Мы предлагаем говорить о монгольских завоеваниях и "системе зависимости русских земель от ордынских ханов (так называемое ордынское иго)". В этой связи роль новгородского князя Александра Невского будет раскрываться не только через победу на Чудском озере, но и через его специфические отношения с Золотой Ордой.
— Сочетание "татаро-монгольское" исключено как уступка историкам Татарстана, имевшим претензии к первоначальному варианту стандарта?
— Один из главных оппонентов первоначального проекта, действительно, вице-президент Татарской академии наук Рафаэль Хакимов. Но претензии касались не терминов. Речь шла о роли кочевнического мира в создании древнерусского государства. Поэтому в стандарт теперь включены такие понятия, как Степь, степной коридор.
— Как же в таком случае будет описана роль Литовского княжества в формировании русского государства?
— Так, как эта роль и складывалась. В первоначальном периоде было два крупных государства: Московское княжество и Великое княжество Литовское. Мы постарались уйти от тех стереотипов, которые сложились среди историков в советские времена и остаются до сих пор в трактовке того, как возникло древнерусское государство: норманисты, антинорманисты, которые в чем только не обвиняли друг друга. Наш подход иной. Древнерусское государство — это синтез различных племен. И когда "володеть" пришел Рюрик, он адаптировался в обществе, в формировании которого участвовали и славяне, и финно-угры, и балты, и Тюркский каганат. Тем самым мы подчеркиваем, что наше государство изначально складывалось как многонациональное.
— Осталось только убедить в этом национальные регионы, которые, судя по прошедшему обсуждению, не устраивает та история, которая строится в основном вокруг событий в Москве и Санкт-Петербурге.
— Региональная проблематика была самой спорной при обсуждении стандарта. И в этой проблеме два аспекта. Во-первых, как преподавать историю России в целом и историю конкретного региона. Это проблему, видимо, придется решать на практике тем, кто будет писать учебники. Чтобы историю Татарстана знали не только школьники этой республики, а история Сибири не начиналась с Ермака. Во-вторых, самым сложным после ХХ века оказался вопрос о присоединении территорий, о вхождении народов в состав России. Мы предлагаем рассматривать эти периоды истории в том числе с позиции последствий присоединений. А последствия двоякие. С одной стороны, давление центра империи, а с другой стороны, сотрудничество с национальными элитами. И, конечно же, доступ к прогрессивным технологиям, к достижениям мировой культуры, который через Россию получили присоединившиеся народы. Кроме того, на этих территориях шел процесс роста национального самосознания.
— Народы из бывших советских республик, которые выделились в самостоятельные государства, останутся частью российской истории?
— Это еще один трудный вопрос. В нашем стандарте отражено все: и вхождение Грузии, Украины, и присоединение Средней Азии, Прибалтики. Но, к примеру, в Казахстане, Армении, Украине, Таджикистане и других ныне независимых государствах уже написаны собственные учебники истории. И почти в каждом из них тот период, который народ прожил в составе Российской империи и Советского Союза, назван колониальным. Но, с моей точки зрения, события того периода, которые происходили на присоединенных территориях, никак не укладываются в определение "колониализм". Я уже 12 лет возглавляю Ассоциацию директоров институтов истории стран СНГ. В ближайший месяц члены ассоциации соберутся в Киеве. Буду предлагать коллегам подумать об иных дефинициях, помимо колониализма. На мой взгляд, эти разделы в учебнике российской истории можно было бы расширить прежде всего за счет персоналий, сыгравших важную роль в судьбе каждого из присоединившихся народов.
— Как же российский школьник должен воспринимать развал Советского Союза — как геополитическую катастрофу? Или считать это закономерным процессом?
— К подобным историческим событиям в своей стране объективное отношение у наших школьников может сложиться, если они хорошо будут знать всеобщую историю. Например, при образовании древнерусского государства у нас происходили те же процессы, которые происходили и в Англии, и в Германии при их формировании. Наш Земский собор, 400-летие которого готовимся отметить, сопоставим с теми же Генеральными штатами Франции. И то и другое — тип сословного представительства. Распад империй — тоже не исключительное явление во всемирной истории. Поэтому для старших классов, может быть, стоит продумать специальный раздел под условным названием "Россия в мировой истории".
— Значит, распад Советского Союза — такое же закономерное явление, как и создание централизованного государства?
— Оценки и подробный анализ этого события мы пока оставили "за кадром" нашего стандарта. Слишком близко отстоит оно от нас.
— Но вы же решили, что в новом учебнике должна быть отражена вся история страны, включая последние 20 лет?
— Это так. Хотя в самом начале была идея остановиться на 90-х годах. Затем решили продлить до 2000-х годов. В итоге стандарт включает все события, в том числе президентские выборы 2012 года. Ведь новый учебник пишется для поколения россиян, которые проживают этот период сейчас. Они родились в это время, они знают о своем времени по собственному опыту или по рассказам родителей, или по сведениям, которые получают по телевидению, из интернета. Поэтому в стандарт включен довольно большой раздел, и он максимально фактографичен.
— Без оценок, что ли?
— Почему же? Мы отметили то, что вызвало наибольшую озабоченность населения. Это и "шоковая терапия", и методы приватизации...
— Но главная-то причинна полярных настроений в обществе иная. Для одних ельцинские времена — годы страданий, а путинские — годы процветания. Для других 90-е — годы свободы и демократии, 2000 — годы торжества авторитаризма.
— Стандартная поляризация, которая во все времена возникает в оценке любой реформы в любой стране. В целом же, повторяю, объективное восприятие родной истории у школьников сложится, если они хорошо будут знать и всеобщую историю. Значит, закончив разработку одного стандарта, РИО должно приступить к обновлению стандарта всеобщей истории. Наша страна уникальна, потому что единственная из всех учит своих граждан "чужой" истории, начиная с древнего мира и до новейших времен. Этот курс тоже надо обновить, чтобы он также соответствовал современным научным представлениям.
— Школьная всеобщая история обычно замыкалась подробным изучением Европы. А тот же Китай, Индия и вообще весь мир проходили фоном.
— От этого подхода мы уже отказались в проекте концепции. Сейчас в нашем Институте всеобщей истории РАН мы готовим 6-томное издание Всемирной истории, в котором спектр значительно расширен. Наряду с историей европейского мира, будут не менее весомо представлены материалы о странах Азии, Африки и Латинской Америки. В том же духе предстоит обновить и школьный курс зарубежной истории. И самое главное: оба курса — отечественный и всемирный — нужно привести к синхронизации, чтобы школьники всегда могли сопоставить, какие события в один и тот же период истории происходили в России и в других странах. А пока новые учебники пишутся, учителям на переходный период потребуется методическая литература. Возможно, это будет серия брошюр по каждому историческому разделу. Материалы для педагогов, по-моему, могут содержать и конкретные оценки конкретных событий, чтобы учитель знал, на чем акцентировать внимание учеников.
— Если учителя начнут "по директиве сверху" акцентировать внимание учеников, не потребуется ли лет через 10 писать новый исторический стандарт, потому что действующему никто не будет верить?
— Если и потребуется, то вовсе не из-за "директивы сверху". Вся суть исторической науки — в ее постоянном движении, в поисках новых смыслов, постановке нетривиальных вопросов, в переосмыслении прошлого. Науку будет развивать новое поколение историков с их, возможно, новыми подходами и взглядами не только на исторические процессы, но и на содержание учебников.
Чубарьян Александр Оганович
Личное дело
Родился 14 октября 1931 года в Москве. В 1956 году с отличием окончил исторический факультет МГУ, а в 1959 — аспирантуру Института истории АН СССР.
С 1958 года работал в Институте истории (с 1968 года — Институт всеобщей истории), с 1988 года — директор этого института. Одновременно преподавал в МГИМО и Дипломатической академии МИД. С 1994 года — член-корреспондент, с 2000 года — академик РАН. С 1996 года также является ректором и президентом Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН), деканом исторического факультета. В 2009-2012 годах входил в Комиссию при президенте РФ по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
Доктор исторических наук, профессор. Президент Ассоциации институтов истории стран СНГ, почетный доктор ряда российских и иностранных университетов. Автор более 300 научных работ. Награжден орденами "За заслуги перед Отечеством" III и IV степени, Почета, орденом Почетного легиона (Франция) и др.
Как создавался историко-культурный стандарт
История вопроса
19 февраля 2013 года по итогам заседания Совета при президенте РФ по межнациональным отношениям Владимир Путин поручил создать единый учебник истории, который, по его словам, не должен иметь "внутренних противоречий и двойных толкований". Разработкой учебника занялись совместно Минобрнауки, Минкультуры, Институт российской истории РАН, а также Российское историческое общество и Российское военно-историческое общество.
10 июня рабочая группа по координации разработки нового учебника под научным руководством академика Александра Чубарьяна представила концепцию историко-культурного стандарта, на основе которой будут создаваться учебники. Ее особенностью стал перечень "трудных вопросов истории", которые вызывают острые дискуссии в обществе (13 из 31 вопроса относятся к советскому периоду истории).
2 июля проект историко-культурного стандарта, подготовленный Российским историческим обществом (РИО), был опубликован на сайте организации. Его авторы заявили, что учебники на основе концепции будут "воспитывать у молодого поколения чувство гордости за свою страну".
5 сентября ученые Института российской истории РАН предложили внести в проект историю правления Владимира Путина, а также допустить несколько трактовок "противоречивых событий".
26 сентября начался второй раунд обсуждения проекта. В новой версии, в частности, термин "татаро-монгольское иго" был заменен "системой зависимости русских земель от ордынских ханов". Также предполагается уделить больше внимания истории субъектов РФ.
Окончательная версия стандарта должна быть передана президенту 1 ноября.
Авторские страницы Виктор Хамраев , Глеб Черкасов
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/2332034
Источник: Газета "Коммерсантъ", №200 (5231), 31.10.2013