Версия для печати

Плато Устюрт: здесь Земля разговаривает с Вселенной

В августе - начале октября в Дарвиновском музее прошла фотовыставка известного океанолога и путешественника академика РАН М.В. Флинта

— Михаил Владимирович, многие помнят вашу фотовыставку в Галерее Классической Фотографии «Погружаясь в магию природы», она была организована два с лишним года назад и имела большой успех, я свидетель — посетителей было не протолкнуться. Портал РАН освещал тогда вашу экспозицию. Это — новая выставка ваших фоторабот. Что именно тут новое — подборка фотографий, новый авторский замысел, новое место съемок?

— Речь, если можно так сказать о фотографиях, об уникальной части нашей Земли. Нужно сразу несколько слов сказать о том месте, которое открывает людям эта выставка. Это полуостров, по сути, часть восточного побережья Каспийского моря в Казахстане — Мангышлак, такое название мы знали по школьным учебникам. Этот полуостров восточнее переходит в знаменитое огромное пустынное плато Устюрт. В современном Казахстане с начала 1990-х используется название Мангистау, а крупный порт Шевченко на берегу Каспийского моря на Мангышлаке сейчас называется Актау. Вообще-то, я бы рекомендовал всем перед тем, как смотреть выставку и слушать рассказы — посмотреть на карту и представить себе этот район целиком. Восточнее плато Устюрт лежит Аральское море — сегодня погибающее, даже практически погибшее, а западнее — Мангышлак (или Мангистау) с омывающим его Каспийским морем.

Это место — совершенно феноменальное, потому что мы воочию можем посмотреть на то, как формировалась Земля под древним океаном Тетис. Напомню: океан Тетис существовал в течение мезозойской эры между континентами Гондвана и Лавразия перед открытием Индийского океана. Гигантский океан Тетис, прародитель всех океанов на Земле, стоял над этим местом больше 500 миллионов лет — цифра, которая трудно укладывается в голове. Геологи легко апеллируют к таким цифрам и оперируют ими, для обычного же человека это, конечно, какая-то космическая цифра.

Итак, 500 миллионов лет океан Тетис стоял над этим местом и, благодаря океаническим, биохимическим и биологическим процессам формировалось океанское дно. Потом океан Тетис сменился наследующими его историю морями. На вершине этой палеопирамиды, по времени ближе всего к нам, было Понтическое море, прародитель Чёрного и Каспийского морей — примерно около 4-3 миллионов лет назад. И это море и примыкающая к нему суша были «живые»: проходили через периоды подъёма и опускания, формируя уникальный облик природы. В результате, когда море окончательно ушло, открылась область Земли, которая по нашим сегодняшним представлениям имеет совершенно «неземной» облик. Его мы с вами и видим на фотографиях, которые мне счастливо удалось сделать, и которые представлены на выставке.

— Прошу Вас — поведите рассказ так, будто мы, зрители, вместе с вами передвигаемся по этим, как вы сказали, феноменальным местам.

— Повторяю: это место — совершенно поразительное! Вы едете на машине час-два и кругом вас только глинистая пустыня. Еще едете 100 км, 150 км — абсолютно ровная, безжизненная глинистая пустыня, покрытая маленькими кустиками полыни, придавленными жарой и сухостью. И вдруг! Перед вами разверзается огромное пространство — впадина, на дне которой лежат солёные озёра.

Удивительные ландшафты впадины Сор Тузбаир. М.Флинт

Стены этой впадины открывают вам историю океана Тетис — гигантский слоистый пирог, состоящий из осадочных геологических пород разного происхождения – известняков разного цвета, диатомовых осадков (осадки, сформированные «панцырями» микроводорослей) — всё это открывает нам картину развития Земли в течение огромного геологического времени.

Как образовались эти впадины? — Вообще загадочное явление! На территории Мангистау расположена самая глубокая в мире впадина — впадина Карагие (в переводе с тюркского — «черная пасть»), 134 метра ниже уровня моря. Следом за ней по глубине идёт впадина Карынжарык, лежащая в Юго-Восточной части Мангыстау на границе между Узбекистаном и Казахстаном, её глубина — 93 метра. На дне этих впадин — солёные озёра, причём, они не покрывают сплошь дно впадин. Там поднимаются гигантские останцы́, иногда высотой до 40-50 метров.

— Останцы? Что означает это слово?

— Останцы — это такое отдельное геологическое, морфологическое образование на ландшафте, стоящее одиноко. Ударение — остане́ц. В геологии: изолированный массив горной породы, который остался после разрушения окружавшей его более неустойчивой породы выветриванием, эрозией, воздействием воды и другими факторами.

Соседство ландшафтов, рожденное геологическим прошлым. Берег урочища Сор Тузбаир. М.Флинт

В данном случае останцы сформированы осадочными породами древнего океана, причём эти породы получили окраску в те времена, когда они формировались и содержат разные по цвету включения, связанные, в основном, с геохимическими и биологическими процессами. Они то ослепительно белые, то красные, то оранжевые и даже слегка синеватые — картина совершенно феноменальная!

 Гора Бокты - на склонах летопись древнего океана Тетис

Влаги на Мангистау последние, скажем, пять веков практически нет. Очень интересная история, связанная с ролью человека и природных процессов в опустынивании этого региона — о ней два слова. По восточную сторону от плато Устюрт лежит Аральское море, которое за последние 50 лет потеряло 90% своего объема, а его площадь уменьшилась в 10 раз. Основной причиной этой экологической катастрофы считается антропогенное воздействие – отбор вод Сырдарьи и Амударьи для орошения сельскохозяйственных земель. Однако если посмотреть в историю, то мы увидим, что без всякого вмешательства человека более пяти веков назад Аральское море имело тот же облик, что сейчас.

— Пять веков назад? Погодите, мы же сейчас говорим, что в бедах Аральского моря виновен человек, т.е. это современная проблема…

— Да, сегодня мы виним человека, он забрал воду Амударьи и Сырдарьи и тем самым спровоцировал обмеление Аральского моря. Да, человеческое вмешательство было пагубным, но, думаю, что во всем винить человека не совсем верно. Об этом говорит недавняя история Арала. Самое пагубное для природы, когда антропогенные и природные процессы по вектору складывается и тогда, действительно, получается большая беда. Аральское море — не единственный пример этому.

Правда состоит в том, что у Аральского моря был низкий уровень и до современного человеческого вмешательства – в XIV, XV веках. Доказательство этому — артефакты, остатки мавзолеев и становищ, которые были найдены на открывшемся дне современного Аральского моря. В позапрошлом и прошлом веках в период «водного расцвета» Арала эти области дна были скрыты глубоко под водой. Сейчас, когда вода ушла и дно оголились, раскопки, которые там ведутся, позволили найти множество артефактов, а метод углеродного анализа очень точно датировал многие находки XV веком, то есть это — времена Ивана Грозного.

По дну Аральского моря пролегала одна из ветвей Великого шёлкового пути, она пересекала дно Аральского моря, пересекала плато Устюрт и входила на Мангистау (Мангышлак) в его южной части. Тогда, всего лишь 5-6 веков назад, эта южная часть выглядела совершенно по-другому — это был богатейший сельскохозяйственный район, плотно обжитый человеком! Мне трудно даже представить, что эта пустыня, которую я видел, и вы видите на фотографиях, всего лишь 5 веков назад была районом необыкновенного благоденствия.

И тому есть природное обоснование. Через южную часть плато Устюрт протекала знаменитая река Узбой, ушедшая 4-5 веков назад в небытие. Эта река сформировалась следующим образом. В те времена Амударья несла воду в Аральское море лишь несколькими небольшими протоками, а основной ее сток шел в Сарыкамышскую впадину. А эта впадина, в сою очередь, соединялась с Каспийским морем великой в прошлом рекой Узбой. Сейчас от неё осталось так называемое палеорусло, и в нем — временно возникающие весной небольшие очень солёные озёра. Так вот, именно эта река Узбой давала основу для благосостояния человека в этом районе прикаспия.

Тут надо сказать про половодья на реке Узбой — мы обнаруживаем сейчас их следы в археологических и палеофактах. Подобный природный механизм, действует на реке Нил: река, разливаясь, выносит на прилегающие низкие долины не только воду, но и богатую органику, потом река уходит, а долины становятся аренами совершенно фантастического по плодородию сельского хозяйства. То же самое (конечно, в гораздо меньшем масштабе) было и в долине реки Узбой. Интересно, что сохранились письменные воспоминания: «благоденствие человека и сельское хозяйство, которое он вёл, позволило ему строить поселения такой плотности, что кошка могла легко перепрыгнуть с крыши одного дома на крышу другого».

Потом Амурдарья поменяла своё течение, понесла основные воды в Арал, Сарыкамышская впадина, озеро Сарыкамыш стали осушаться, вода перестала идти по реке Узбой, и она потеряла своё значение — в ее русле остались лишь небольшие солёные озёра. И человек, конечно же, покинул это место. В оставшихся до нашего времени дневниках и заметках людей того времени есть замечательное изречение: «Капля воды — крупица золота».

Соответственно, и ветвь Великого шёлкового пути поменяла своё направление. В общем, это огромное плато превратилось в абсолютно безжизненную пустыню. Стоишь ли ты на дне одной из впадин, где лежат высохшие солёные озёра, стоишь ли ты на глинистой пустыне Мангыстау — поражает отсутствие какой бы то ни было жизни: абсолютная тишина, ни звука! Только когда подует ветер, чуть слышно движение песка, шуршание соляной пыли на поверхности солончаков. Едешь-едешь по этой безжизненной пустыне, вдруг видишь: какая-то точка, которая, вроде бы, больше, чем кустик полыни, подъезжаешь — это черепаха, одна одиноко куда-то движется — потом ещё два десятка километров едешь: всё безжизненно!

И только когда вы приближаетесь к берегу Каспийского моря, пейзаж оживает. Великая работа древнего океана и древней океанической биоты привели к тому, что там сформировались богатейшие запасы нефти. Этот пейзаж я в первый раз увидел в сумерках: заходило солнце, было красное, даже красно-синее небо, и на этом фоне бесчисленные нефтяные качалки склоняют и поднимают головы — сосут нефть из недр земли.

— Итак, все безжизненно, что же вас привлекло?

— В этом месте вы можете видеть всю историю того, что происходило на дне великого океана Тетис. Редкое явление! Как сотворялся наш мир? Если брать огромную временну́ю шкалу — он, конечно, сотворялся океаном. К счастью, мне в жизни пришлось много путешествовать и видеть немало удивительных и уникальных по своей природе мест: от Арктики, острова Врангеля и Аляски до Антарктических островов, острова Пасхи, Полинезии и пустынь Монголии. Эти части нашей Земли поражают воображение. И то место, о котором мы говорим — поражает!

Сформулирую точнее — что же именно. В большинстве случаев, когда вы смотрите на самое красивое и удивительное место, вы испытываете к нему некоторое сродство, потому что его природа — сродни человеку. Там что-то растёт, там двигаются какие-то животные, там есть звуки — и мы понимаем, что мы с этой природой как-то связаны, потому что она живая. А эта пустыня Мангыстау — НЕ ЖИВАЯ! Возникает удивительное чувство абсолютной отстранённости: что ты есть, что тебя нет, что есть человек, что нет человека — она существует в своём временно́м ритме, тут идут свои процессы, не зависящие от человека… Удивительное свойство этой части Земли, которое производит огромное впечатление на путешественника, и я очень надеялся, что фотографии, которые составили выставку, как-то позволят зрителю именно это почувствовать — вот так сотни миллионов лет назад сотворялась Земля!

Я знаю, по отзывам, что некоторых зрителей впечатляет специфическая красота этих мест, меня она тоже просто заворожила. Здесь практически нет воды и резко континентальный климат, зимой — до минус 50. Немножко выпадает снег, затем его сметает, как раз в эти огромные впадины. Весной талая вода, попадая на огромные соляные пустоши, превращают их в мелкие соляные озёра, они меняют свой цвет, и становятся бирюзовыми. Это происходит в марте-апреле, а потом ужасное давящее солнце и ветер эти озёра, лежащие на дне впадин, высушивает. И вот что происходит практически у вас на глазах: огромные бирюзовые озёра становятся по краям белыми, менее яркими, потом бирюзово-зелёное зеркало остается только в их середине, и в конце мая всё это превращается в абсолютно сахарно-белые пустыни, лежащие на дне впадин. На дне гигантской впадины Карынжарык на юге Мангыстау, на границе с Узбекистаном и Казахстаном, посреди соленого озера поднимаются огромные известковые пирамиды. Мы приехали туда, когда ещё в озере оставалась последняя влага — бирюзово-зелёное разводье на абсолютно белом соляном дне, поразительная красота!

Известковая пирамида в центре пересыхающего соленого озера (впадина Карын Жарык). М.Флинт

Подобные сезонные изменения происходит с Большим Соленым озером в Северной Америке — кстати, летом, когда озеро высыхает, там всегда происходят испытания транспортных средств на скорость, а весной туда лучше не соваться! Наши юго-восточные коллеги образно называет такие места «барсакельмес», что в переводе с тюркского значит «ушёл и не вернулся». Эти солёные озёра — страшная вещь. Я видел машину, которая туда заехала весной — водитель чуть-чуть сунулся по неопытности, и машину вытянуть не смогли. А спустя время — пожалуйста: мы ездили с огромной скоростью по дну высохшего озера ровному, как стекло! После долгой и тряской езды по пустыни — туда спускаешься по склону впадины и, попадаешь на дно, в особый мир: вокруг поднимаются стены высотой от 40 до 70 метров (двадцатиэтажное здание!)

Урочище Сор Тузбаир, северный берег. М.Флинт

И на этих стенах срезы многосотмиллионной истории Земли — ты это всё видишь, видишь, как один этап сменяется другим.

Тут действуют и великие современные силы природы, силы формирующие эрозию — вода, ветер, перепады температуры — и ими создаются странные, невиданные мной нигде доселе ландшафты и конфигурации. Удивительно! Эрозия — вообще удивительный процесс. Вот ты едешь вдоль этой стены по дну впадины и видишь будто бы нечто рукотворное — вот стоящие плечом к плечу сонные, опустившие голову древние рыцари и загадочные древние животные

Эти меловые изваяния – результат тысячелетней эрозии (впадина Сор Тузбаир). М.Флинт

Проезжаешь немного — и всё кончается, этот мёртвый рыцарский полк уходит назад, а перед тобой открываются пещеры, в которых ветер и вода прокопали совершенно удивительные ходы

Меловые стены и гроты урочища Сор Тузбаир. М.Флинт

Необыкновенный, отрешённый от нашей действительности мир. Это-то и привлекает меня и как учёного, и как художника.

— Вот-вот, расскажите поподробнее — что именно вас привлекает, вы же, делая фотовыставки, не исполняете какого-либо служебного задания…

— Никакого, только собственное желание. Мне хотелось бы понять — как это всё родится? Вот на фотографии безжизненный известняк, по сути, камень, и вдруг в каком-то месте на этом известняке совершенно потрясающая цветущая растительность — как такое может быть? Какой-то удивительный природный феномен, в нем взаимодействуют природные силы, вдруг дающие этой земле такое богатство. Понять их — великое счастье, если кому-то удастся продвинуться в понимании.

Кстати, похожий пример абсолютно феноменального сочетания природных явлений даёт Кыргызстан — я туда путешествовал трижды. Представьте: сорок три тысячи рек стекают с гор и пронизывают почти всю страну! Весь Кыргызстан лежит на высоте более 1200 метров, знаменитый Иссык-Куль – на 1600 метрах. Вот вы, вроде бы, совсем недалеко от этого озера, а вы уже на высоте 4000 метров. Страна, окружённая с одной стороны Тянь-Шанем, с другой стороны горами Памира, и всё это рождает совершенно удивительные природные условия, потрясающее разнообразие природы.

Великая вещь — красота! Конечно, необыкновенно красив Кыргызстан, но и каждая часть нашей Земли красива по-своему — красивы пустыни и тропические леса, столь же красива молчаливая Арктика с ее хрустально-ледовой тишиной. Лёд где-то обломился, и звук какой-то странный — словно в дистиллированном воздухе — растаял и улетел, и снова полная тишина. Вот выставки … . По-моему, правильно сделанные и представленные фотографии — апеллируют к очень важному инстинкту человека – инстинкту познания окружающего мира, этот инстинкт рождает учёных и великих путешественников.

— У вас, я знаю — тысячи фотографий, а на выставке представлена лишь малая часть вашей коллекции. Чуть расширьте свой рассказ — что вас впечатлило?

— Конечно, впадины Мангыстау, рожденные приходом палеоморей, и их уходом, летопись истории Земли на их чинках – так называются обрывы на местном языке, поражают. По-разному сложилась судьба осадков, которые были накоплены в период Тетиса, в некоторых местах они вымывались в ходе трансгрессии и регрессии поздних палеоморей и образовались огромные каверны в земле. А другие части дна не были подвержены такой водной эрозии. Но более точно, как все это происходило, мы не знаем.

Впадина Сор Тусбаир на своих высоченных обрывах открывает в деталях многомиллионнолетнюю историю тех процессов, которые происходили в океане Тетис. Когда мы приехали туда, дно этой впадины уже высохло, оно было совершенно белое, мы передвигались по нему ездили на автомобиле и подъезжали к разным участкам этих стен – чинков, которые поднимаются из впадины к самой пустыне Мангыстау, и всю эту красоту видели.

Пожалуй, самая удивительная со зрелищной точки зрения впадина называется Босжира — глубокий провал в пустыне окруженный известняковыми склонами, которые, в свою очередь, изрезаны сотней каньонов и оврагов. Эта впадина — самая южная из всех впадин, огромная по площади, её даже на машине тяжело объехать (хотя там на машине ездить не везде возможно). С ее дна поднимаются останцы́, похожие на гигантские юрты, совершенно циклопического размера.

Гигантские известковые «юрты», созданные эрозией на дне впадины Бозжира. М.В.Флинт

Как природой это всё сформировано — абсолютная загадка, и для меня, и для профессионалов тоже. Мы объясняем это процессом эрозии, но это общий термин, на самом-то деле необыкновенно сложный и не до конца понятный процесс.

Мы там переночевали, чтобы ощутить магию этого места. Было очень жарко и не было ветра, тяжело — несмотря на белизну, всё это прогревается и дышит как протопленная печь. Наверное, тем, кто бывал в сильной жаре, это ощущение знакомо — ты смотришь вокруг, и тебе кажется, что воздух пульсирует от этой жары.

Со дна впадины Бозжира поднимаются такие образования, которые образно можно назвать гигантскими «акульими зубами» — словно два «зуба», стоящих рядом, вкопаны в землю.

Акульи зубы – один из удивительных останцов на дне урочища Бозжира М.Флинт

Они и в самом деле похожи по форме на зубы ископаемой акулы, но только циклопического размера, вздымающиеся кверху, и на них тоже белизна известняка в нижней части переходит в красный оттенок наверху.

А вот урочище Торыш, которое называют «местом железных конкреций» или «каменных шаров». Мы знаем конкреции в современном океане — не до конца понятны процессы их формирования, но в скором будущем они наверняка будут предметом промышленной добычи и, кстати, уже сегодня таковыми являются. Однако в океане они величиной максимум с два или с три хороших кулака, причем, часто, плоские. А здесь они величиной с две трети моего роста и абсолютно круглые. Гигантские шары, в основе которых лежат какие-то железистые руды. Они, наверное, имеют специальное геологическое название, может быть «сфероидальные отдельности», я, к сожалению, точно не знаю, но в обиходе их называют конкрециями. И их целые поля, будто бы тут прошла битва каких-то великанов, и по земле разбросаны ядра. Каменные шары невольно возникают ощущение рукотворности, а на самом деле это природа. Мой спутник, пораженный этим явлением, подходит ко мне и говорит: возьму-ка одну такую конкрецию с собой, нашёл маленькую — сантиметров в двадцать. Увы — он не смог оторвать ее от земли, она словно чугунная по весу. Конечно, я эти уникальные поля конкреций фотографировал.

Гигантские конкреции – наследие древнего океана Тетис. М.Флинт

Ранним утром я ходил среди огромных каменных шаров и чувствовал, как они излучают жар вчерашнего дня. Спасаясь от утренней прохлады, на них грелись ящерицы.

В один их дней нашего путешествия мы увидели две автомашины, двигающиеся по пустыне, примерно в том же направлении. Мы одновременно приехали к месту, где очень хорошо открывался вид на впадину Сор Тусбаир. Из тех машин вышли две супружеских пары — японцы. Мы поздоровались и разговаривать. Оказалось, что японцы почитают впадины Сор Тусбаир и Бозжира. По их убеждению, есть места, где Земля разговаривает с Вселенной. Одно из таких мест расположено на Фудзияме, два других – в Кордильерах в Северной и Южной Америке. Японцы считают, что впадины Сор Тустаир и Босжира — это тоже такие места. Они приезжают сюда, спускаются на дно впадин и сидят часами, что свойственно японскому духу, психологии и японскому поведению, смотрят вокруг, смотрят на небо, на эти потрясающие нерукотворные творения, которые их окружают, и проникаются чувством Природы и чувством Земли.

— Что же вас толкает на путешествия, вы же делаете все это не по принуждению?

— Должен здесь вспомнить своего папу, который меня брал в экспедиции, начиная с девятилетнего возраста, и очень сильно меня нагружал: я должен был в том малом возрасте собирать кизяк для костра, поддерживать в лагере огонь, готовить, мыть посуду, обеспечивать этой работой довольно большую экспедицию. И при этом у меня было хоть и небольшое, но собственное научное задание. За все это мне была дарована полная свобода в то время, когда я не бывал занят. Например, помню, когда мы работали в Монголии, я, девятилетний мальчишка, мог взять экспедиционную винтовку и уйти один в пустыню. А папа мне говорил — ходи и смотри, ходи и слушай, ходи и впитывай – это будет твоим богатством в будущем. Если тебя что-то привлекает – не спеши, смотри вокруг и пропитывайся всем этим. Да — это богатство! Это мне самому приносит гигантское, даже не удовольствие, а какое-то чувство, выше этого. И, конечно, особое чувство и большое счастье, когда ты этим делишься.

—Есть ли какая-то мысль, которую вы хотели передать этой выставкой?

— Я считаю, что мои выставки помогают тем, кто на них приходит, увидеть, как необыкновенно разнообразна наша Земля. Это чувство рождает ощущение принадлежности человека к тому, что происходит вокруг. Дети приходят, и, казалось бы, смотрят на фотографии не внимательно и, уходя с выставки, всё забывают. Но это далеко не так. Ничто не забывается, всё отпечатывается в их сознании: отпечатывается и место, о котором рассказывают фотографии, отпечатываются и рассказы о необыкновенной геологической и человеческой истории этого места. Поэтому организация этой выставки, наиболее важной для меня за последние годы — это возможность приблизить человека к пониманию того, какой мир его окружает. А это, считаю — очень важно!

— Завершаем. В любом случае ваша выставка — часть направления «популяризация науки». Такая деятельность — нужна или не нужна, какова ваша точка зрения как ученого?

— Были времена, когда члены Академии относились чрезвычайно серьёзно к популяризации научных знаний, к обществу «Знание». Академик В.А. Обручев, академик А.Е. Ферсман, академик Н.И.Вавилов — это великие имена, они отдавали часть своего времени чтению лекций в Обществе «Знание», написанию специальных книжек, которые мог прочесть человек, далёкий от науки. Они считали, что услышанное и прочтенное отразится на мировоззрении и судьбе человека, тем более молодого. И юношество читало эти книжки — прекрасно помню! Мой дед, абсолютно грандиозный человек академик Лев Александрович Зенкевич, первооткрыватель глубоководной фауны океана, тоже тратил время на это. Где такие люди сейчас?

Современные научные сотрудники — будут ли тратить время на популяризацию науки, будут ли обладать той, образно говоря, «персональной магией», чтобы увлечь слушателя или читателя? Говорят: молодежь не идёт в науку. Но её, молодежь, надо позвать, она должна испытать сильные чувства, жажду познания (звучит банально, но это правда), у человека должна быть некая внутренняя пружина, которую надо разбудить, дать ей толчок!

Я свои выставки рассматриваю как часть работы по популяризации науки. Если будут увлечены хотя бы несколько человек из сотен людей, побывавших на моей выставке в Дарвинском музее — мне это будет очень важно и дорого. Кстати сказать, на встречу со мной на выставку пришло около трёхсот человек. И многие задавали мне вопросы именно те, которые рождает глубокий интерес и которые я хотел услышать.

Вот девочка двенадцати лет попросила меня подписать календарик с фотографией впадины Сор Тузбаир, и, когда мы беседовали, она задавала мне вопросы, которые я сам задавал этой природе — понимаете? Я на неё смотрел и думал: вот из таких людей наверняка получаются исследователи! Птицы говорят человеческим голосом, собаки могут считать до двадцати, и у них доминирующие инстинкты это инстинкт добывания пищи и инстинкт размножения — и у нас такие же. Чем же мы отличаемся? Я убежден, что человек отличается от других живых созданий мощной тягой к познанию окружающего мира — это инстинкт! И человек, у которого сильно выражен этот инстинкт, может быть настоящим Учёным, с большой буквы. Думаю, такие выставки, провоцируют развитие этого инстинкта.

В целом, для меня эта поездка на Мангыстау была полна научного любопытства. Я хотел посмотреть на этот потрясающий природный феномен, хотел всё это показать в фотографиях, чтобы люди, которые не имеют возможности туда поехать — а туда лишь единицы могут поехать — чтобы они это увидели. Чтобы этот мир увидело как можно больше людей.

Беседовал Сергей Шаракшанэ

октябрь 2021