Версия для печати

От Ломоносова до «Ломоносова»

Создание нового космического научного комплекса в МГУ – это рывок в будущее. Так считает академик Виктор Антонович Садовничий, и с этим невозможно не согласиться.

Много лет назад В.А. Садовничий сказал: «Я мечтаю о том, чтобы у Московского университета появились собственные спутники, а создавать их должны профессора и студенты – именно такой союз позволяет поднимать образование до “космических высот”. Повторяю: я мечтаю об этом…»

Ректор МГУ им. М.В. Ломоносова принадлежит к тем людям, которые осуществляют свои мечты. Нашу беседу, в основном касавшуюся подготовки к запуску в космос научной станции «Михаил Ломоносов», я начал с вопроса:

- Шесть раз вы поднимали МГУ в космос – я имею в виду спутники, созданные здесь, — но, как мне кажется, только сейчас вы полностью удовлетворены, не так ли?

- Вся моя жизнь связана с университетом, а потому мне хотелось, чтобы он становился все сильнее и сильнее. Космос – моя «научная болезнь». Еще будучи ассистентом я получил задание создать тренажер, который позволил бы готовить космонавтов к встрече с невесомостью. Это было интересно, и я создал группу на мехмате. В нее вошел руководитель службы медицинской подготовки космонавтов Л.И. Воронин. А в качестве испытуемого – летчик-космонавт В.Ф. Быковский.

Мы использовали существующую центрифугу, другую аппаратуру и, конечно же, взялись за математику. С помощью Центра подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина мы сумели создать на Земле полную имитацию невесомости и всего полета. Старт – перегрузки, затем невесомость, когда совсем другая циркуляция крови, использовали скафандр «Чибис», чтобы кровь отжималась от ног к голове, потом – разные этапы посадки с волнами перегрузок. Космонавты, которые пошли тренироваться на нашем комплексе, сразу же подтвердили, что он эффективен и полностью соответствует всем этапам космического полета. С тех пор все космонавты, наши и зарубежные, тренируются на этом комплексе. Мы получили тогда Государственную премию СССР.

- Это, безусловно, гарантия отличной работы. Понятно, что вы сразу же заболели космосом. А самому слетать не хотелось?

- Тогда – очень! Да и сейчас не прочь, но уже, кажется, поздновато… Московский университет вел космические программы намного раньше, с запуска второго искусственного спутника Земли это были различные эксперименты, а с наших работ это стало неотъемлемой частью его жизни. Я имею в виду изучение атмосферы Земли, астрофизику, планеты Солнечной системы.

- Шла интенсивная подготовка лунных экспедиций и бурного освоения околоземного пространства – создавался «Буран»…

- Да, МГУ довольно плотно по нему работал. Причем в разных областях. «Буран» полетел с нашим оборудованием, но потом, к сожалению, эта программа была остановлена. А там планировались интересные эксперименты. Работы были продолжены с Институтом космических исследований. Они касались реакции космонавтов. Необходимость возникла после одной из аварий на орбите.

- А что случилось?

- Космонавт вроде бы ошибся, одна из антенн была повреждена. Казалось, ошибка космонавта очевидна. Но на самом деле все обстояло иначе. Мы проанализировали ситуацию, провели необходимые исследования и доказали, что при невесомости вестибулярная система срабатывает таким образом, что зрение фиксируется на полторы секунды позже, чем происходит событие, т.е. человек «запаздывает» – он поворачивает голову и видит то, что уже сделано. Это открытие фундаментального порядка, и оно было отмечено еще одной Государственной премией.

- Насколько я знаю, в МГУ всегда был интерес к подобного рода исследованиям – непривычным и необычным. А знаменитый мехмат МГУ дал всех классиков космонавтики: это и М.В. Келдыш, и А.Ю. Ишлинский, и Д.Е. Охоцимский, и Г.И. Петров, и другие. И, конечно же, В.А. Садовничий…

- В моей судьбе мог случиться неожиданный поворот. Более половины выпускников нашего курса шли работать к С.П. Королеву в Подлипки. Я тоже был предварительно распределен туда. Я уже был женат, а потому нужна была квартира. Мы были не москвичами, а в то время иногородних в Москве прописывали с большим трудом. Неожиданно ректор Московского университета Иван Георгиевич Петровский пригласил меня и сказал, что хочет оставить меня в университете. «Не мечтайте о другой работе», – сказал он.

- За год до запуска первого искусственного спутника Земли президент академии наук М.В. Келдыш собрал совещание, на котором попросил высказать предложения по космическим исследованиям. Профессора МГУ стали лидерами: их эксперименты были очень интересными. И они были осуществлены уже на втором спутнике. Радиационные пояса Земли могли носить имя академика С.Н. Вернова – он ведь открыл их!

- Начиная с 1945-1946 гг. в Московском университете появился интерес к внеземным исследованиям. Ученые Института ядерной физики МГУ, где работал Сергей Николаевич Вернов, были наиболее продвинуты в этой области. Но и на мехмате Дмитрий Евгеньевич Охоцимский, Александр Юльевич Ишлинский, Алексей Антонович Ильюшин, Леонид Иванович Седов, Георгий Иванович Петров и другие ученые были ориентированы на космические исследования. Именно это во многом обеспечило наши выдающиеся успехи в первый период космической эпохи. Но, конечно, первым следует назвать выпускника МГУ Мстислава Всеволодовича Келдыша.

Слово о М.В. Келдыше

«В яркой личности Мстислава Всеволодовича Келдыша гармонично сочетались замечательный ученый, блестящий инженер и выдающийся организатор. Возможно, в XXI в. не будет больше ученых, равных ему как в современной математике, так и в механике и технике… В 1966 г. на Всемирном математическом конгрессе в Московском университете я находился на 15-м этаже, где мы рассказывали какие-то свои первые научные результаты по несамосопряженным операторам. В аудиторию неожиданно зашел Мстислав Всеволодович. Для нас он тогда был как икона. Он взглянул на доску, сразу же сделал ряд замечаний, из которых следовало, что все это он глубоко продумал и хорошо знает. И эта сцена – его приход в аудиторию, где докладывали молодые аспиранты, и его замечания к написанным формулам на доске по ходу — до сих пор живо представляется мне. Этот случай произвел на меня очень глубокое впечатление».

- Вы общались с ним?

- Да, у меня есть своя история отношений с этим великим ученым и человеком. Его блестящая работа по несопряженным операторам стала для меня своеобразной путеводной звездой. Он опубликовал короткое исследование, но это было открытие нового направления. Я работал в этой области – сначала кандидатская диссертация, потом докторская. Очевидно, Келдыш запомнил мой доклад на конгрессе, так как вскоре пригласил меня в ученый совет своего института. Обыкновенно он сажал меня рядом. Я был поражен, как он ведет заседание, как он глубоко проникает в суть каждой проблемы. В моей биографии эти встречи с М.В. Келдышем остались навсегда. В университете мы чтим его память. Как математик – я об этом сужу профессионально – он входит в плеяду величайших математиков ХХ столетия. Он – один из первых.

- Первую Звезду Героя он получил за создание водородной бомбы, вторую – за полет в космос, а третью – за создание той великой науки, которая была в Советском Союзе. Роль его в истории нашей страны и всего мира переоценить невозможно.

- А мы гордимся тем, что он выпускник МГУ и много лет читал лекции на мехмате.

- Вы были на космодромах?

- Да, и в Плесецке, и на Байконуре. Впечатления колоссальные! Сначала «Татьяна-1». Ее запускали на Севере. Все было очень хорошо организовано. Запуск состоялся секунда в секунду. Спутник вышел на орбиту. Мы возвращались в Москву на самолете и уже в полете получили сообщение, что заработали и приборы. Это была вторая радость, а первая – когда прошла информация, что спутник вышел на заданную орбиту. На Байконуре же были приключения. Это было ночью. Поехали на стартовую площадку. Познакомился с пусковой командой, ребята мне направились. И вдруг я чувствую, что происходит что-то нестандартное. Вскоре выяснилось, что появились неполадки в носителе. Пуск был отложен. Нас посадили в автобус и отвезли в отель. На следующую ночь все прошло блестяще. Присутствовали коллеги из Кореи, которые участвовали в создании «Татьяны-2».

Только факты

Спутник «Университетский–Татьяна» относился к классу микроспутников, его масса – около 30 кг. Научная аппаратура спутника разработана и изготовлена в МГУ, сам спутник – в ФГУП ОКБ «Полет» (Омск). Спутник был запущен 20 января 2005 г. с космодрома Плесецк ракетой «Космос-ЗМ» в рамках совместной программы МГУ и Военно-космических сил Министерства обороны России. В.А. Садовничий напомнил, что «спутник "Татьяна-1" был запущен 22 января 2004 г. накануне 250-летия МГУ. Это был первый романтический проект, но нам очень приятно, что этот космический аппарат работал на орбите два расчетных срока и к настоящему моменту, видимо, выработал свой ресурс, по крайней мере мы перестали принимать его сигналы. И хотя мы надеемся "оживить" "Татьяну-1", настало время для создания более мощного и технически совершенного космического аппарата, которым станет "Татьяна-2"».

«Университетский-Татьяна–2» – это второй спутник Московского государственногоуниверситета. В его создание внесли неоценимый вклад молодые научные сотрудники, аспиранты, студенты МГУ, в частности НИИ ядерной физики и механико-математического факультета. 17 сентября 2009 г. «Татьяна–2» вышла на орбиту. На «Татьяне–2» были установлены более совершенные приборы. Вместе с корейскими коллегами из Женского университета Ихва в Сеуле был разработан принципиально новый прибор для изучения спектральных и динамических характеристик ультрафиолетовых свечений в верхней атмосфере. Среди новой аппаратуры – детектор заряженных частиц, который позволит выявить присутствие «убегающих электронов» на больших высотах, как это предсказывается теорией. На «Татьяне–2» установлен также модернизированный детектор ультрафиолетового излучения ДУФ с дополнительным детектором для измерений красных свечений.

- Любопытная история произошла со спутником, в создании которого принимали участие специалисты из Индии. Началось все в этом кабинете. Президент Индии – он ученый-ядерщик – спросил меня о космической программе университета. Я рассказал ему, что мы запускаем малые спутники. Он вдруг спросил: «А не хотите ли с нами поработать?» Конечно, мы сразу согласились. И на этом разговор завершился. В Кремле был обед. И на нем президент Индии попросил В.В. Путина подозвать меня. Я подошел. Гость говорит, что мы договорились делать спутник вместе. Владимир Владимирович поддержал эту идею, и наш спутник включили в межправительственное соглашение. Вместе с коллегами из Индии мы его создали, и вскоре он был выведен на орбиту с индийского космодрома Шрихарикота. Вот так, оказывается, можно осуществлять международные проекты!

- Итак, пришел черед «Ломоносова». Как его можно охарактеризовать?

- Это уже крупная научная космическая станция. Общий вес – 650 кг. Это сотни килограммов приборов, и подобный опыт в мире, пожалуй, трудно найти. Станция предназначена для изучения неизвестных нам явлений. Аппаратура нацелена на прорывные направления в науке. Прежде всего, это исследование излучений вне Млечного Пути. Они мощные, врываются в нашу Галактику и взаимодействуют с нашими реликтовыми излучениями. Есть гипотезы так называемого обрыва взаимодействия, которые выдвинули наши ученые. Если они будут подтверждены, это станет колоссальным открытием.

- Честно говоря, я уже давно теряюсь, когда начинается разговор о проблемах астрофизики, – настолько во Вселенной все сложно и необычно, что обывателю трудно понять, чем так увлечены ученые.

- Это точно. Разобраться нелегко, а потому надо им просто доверять. Мы изучаем то, что находится за пределами нашей Галактики. Значительная часть аппаратуры связана с радиационным излучением, мы систематически – от спутника к спутнику – уточняем новые факты, связанные с ним. Вспышки в атмосфере представляют опасность, а потому мы их исследуем.

- То есть аппаратура «Ломоносова» смотрит на звезды и одновременно на Землю?

- Да, это так. На «Ломоносове» есть аппаратура, которая связана с нашими роботами-телескопами. Это система «Мастер». Роботы поставлены от Москвы до Владивостока и на запад до Канар. Они есть даже в Южной Америке. «Кнопка» находится в Москве. Таким образом, мы смотрим с Земли вверх, а со спутника вниз. Идет астероидный контроль, а также наблюдение за космическим мусором. Он представляет все большую и большую опасность. Это удивительная система, и она стоит на «Ломоносове».

- Создается впечатление, что сейчас я говорю только с ученым: речь идет о чистой науке. А где же ректор?

- Университет имеет программу развития. Задача ректора — определить главные направления, которые потребуют значительного финансирования. На ученом совете предложения ректора обсуждаются, и принимаются соответствующие решения. Как одно из главных направлений я выбрал для МГУ космос. Думаю, что это было верное решение.

- Как оно влияет на образование?

- Как мне кажется, влияние колоссальное. На «Ломоносове», например, в каждом приборе есть труд студентов и аспирантов, они участвовали в создании сложнейшей аппаратуры. Более того, начиная с «Татьяны-1» и даже раньше, на первом этапе космических исследований, студенты проходили практикум. Они работали с той информацией, которую мы получали из космоса. Причем практикум этот был для студентов не только МГУ, но и других университетов. Студенты шести факультетов в той или иной форме участвуют в космической программе МГУ. Кстати, у каждого университета есть свое лицо, которое отличает его от других. У нас три кита, на которых мы держимся: космос, супервычислители и науки о жизни. И неплохая гуманитарная составляющая – это уже четвертый кит.

Мы не хотим останавливаться на «Ломоносове», хотя он потребовал огромных усилий и многих лет, но он помог установить тесные контакты с «Роскосмосом» и ВНИИЭМ, где изготовлялся. Эти контакты надо развивать. После «Ломоносова» начнем работать над новыми проектами, где уже больше внимания будем уделять человеку.

- Есть рейтинги университетов. Какое место вы в них занимаете?

- Их много. Я сказал бы так: нет ни одного рейтинга, где бы мы не входили в сотню, пятидесятку и даже двадцатку.

- Назовите хотя бы один университет в мире, который запускал бы спутники подобные «Ломоносову».

- Не думаю, что такие есть.

- Значит, вы первые?

- Но не только по космосу. У нас действует суперкомпьютер. Ни один университет не имеет подобных, они есть только в национальных центрах. Так что суперкомпьютер – тоже наш приоритет. И в этой области мы лидеры.

Слово о «Ломоносове»

Это трехметровый космический корабль, сделанный учеными МГУ в содружестве с учеными Кореи, Венесуэлы, Мексики и других стран, и он уникален. Запуск спутника «Ломоносов» позволит России стать полноправным участником глобальной сети радиационного мониторинга, который ведется многими космическими агентствами, а оптические эксперименты на борту позволят впервые в нашей стране протестировать космический сегмент обнаружения потенциально опасных небесных тел и фрагментов космических аппаратов.

- Давняя мечта потихоньку осуществляется?

- Время непростое. Я имею в виду экономику и финансы. Но университет развивается, и остановить этот процесс невозможно.

- Итак, от Михаила Васильевича Ломоносова до спутника «Ломоносов» – такова дистанция развития Московского государственного университета. Старт науки и ее триумф, не так ли?

- Звучит красиво и убедительно.

Научная Россия, Валерий Чумаков