Версия для печати

Кто будет отвечать за 8 триллионов долларов?

На 20 июля во Всероссийском институте генресурсов растений им. Вавилова назначены выборы директора. На этот пост претендуют четыре персоны, в том числе нынешний директор Николай Дзюбенко. Он и считается главным кандидатом, продвигаемым руководством ФАНО. Хотя Дзюбенко уже в следующем году исполняется 65 лет и он по законам того же ФАНО директором быть уже не может.

Кто тогда будет отвечать за коллекцию семян ВИР стоимостью 8 трлн долларов? Зачем Дзюбенко и Котюков обманули президента Владимира Путина? Эти и другие вопросы «АН» задали бывшему директору ВИР, академику РАН, профессору Виктору ДРАГАВЦЕВУ.

Афера в сотни миллионов

– Виктор Александрович, недавно глава ФАНО финансист Михаил Котюков лично доложил президенту В. Путину, что мегапроект – фитотрон ВИР, построенный при поддержке его агентства, – позволит штамповать новые сорта сельхозкультур, как на заводе. Он, мол, не имеет аналогов в мире. И мы завалим весь земной шар своими сортами, выведенными там.

– Это ложь. За 118 миллионов рублей построили обычную стеклянную теплицу площадью 1460 кв. метров. При этом 1 гектар – 10 тысяч «квадратов» – современной автоматизированной селекционной теплицы стоит примерно 120 миллионов. И дело даже не в зарытых деньгах. Проблема в том, что никаких прорывных сортов там вывести невозможно. Господин Котюков просто сказал неправду. Его можно понять, он не разбирается во всех этих «фитотронах», но Дзюбенко позиционирует себя как доктор биологических наук и должен всё понимать. Однако недаром этот проект не обсуждался даже на учёном совете ВИР, иначе бы ему сказали – кончай врать!

– А тогда что такое фитотрон?

– У нас в агрофизическом институте разработан проект первого в мире селекционного фитотрона, ему нет аналогов в мире. Это, образно говоря, отдельное здание, в котором размещены климатические камеры, полностью изолированные друг от друга и, конечно, от внешнего мира. В каждой камере с точностью до доли градуса задаются температурный режим, динамика влажности, режимы освещения. Вот это реально позволяет выводить в разы быстрее новые сорта растений с заданными свойствами.

Например, в Сибири мы получаем с гектара яровой пшеницы 17–18 центнеров зерна. А можем, по нашим расчётам, получать до 30. Это достигается увеличением числа зёрен в колосе. Новый сорт с помощью настоящего фитотрона можно создать не за 15 лет, а за 5. А затем размножить его на полевых селекционных центрах, где действительно нужны такие простые теплицы.

Вот этим и страшна ложь Дзюбенко и введённого им в заблуждение Котюкова, что руководство страны с их слов считает – фитотрон в стране уже есть. Значит, на второй денег можно не давать.

Подайте Ротшильдам на пропитание

– Правда, что знаменитая коллекция потихоньку уменьшается?

– В Акте проверки сохранности и использования генетических ресурсов ВИР, которую проводили в 2011 году ведущие сотрудники Россельхозакадемии, указано, что коллекция пополняется, но незначительно. Но при этом за 10 лет – с 2001 года за рубеж было отправлено 74,4 тысячи пакето/образцов (в том числе 3184 в хранилище Свальбарда (Норвегия), которое финансируется кланом Ротшильдов и куда наших учёных даже на порог не пускают!). В то же время получено всего 21 594 образца. В три раза меньше!

Сейчас, по словам сотрудников института, в том числе директоров некоторых опытных станций, необходимые предселекционные работы значительно сокращаются из-за ухода научных сотрудников. Их зарплата в среднем –

8–10 тысяч рублей, на которую невозможно кормить семью. При этом административный аппарат из 26 начальников института «съедает» порядка миллиона рублей в месяц. Такое сословное разделение по доходам заставляет уходить самых опытных учёных.

Что говорить, если часть уникальной коллекции, которую Всемирный банк оценил в 8 триллионов долларов, до сих пор хранится на полках в железных коробках времён войны, которые были сделаны для защиты от крыс.

Исчезли две опытные станции ВИР, а пять были переданы другим НИИ. Из 16 осталось 9. Этого явно недостаточно для поддержания и размножения коллекций ВИР. В аренду А. Пасмурову дирекция отдала 1500 кв. метров. Он передал эти метры в субаренду (запрещённую законом). Каковы суммы от аренды и субаренды, никто, кроме руководства, не знает. А результаты интеллектуальной столетней деятельности ВИР, согласно лицензионному договору, заключённому Дзюбенко с Пасмуровым, оценены в 1545 рублей 50 копеек!

– Насколько я знаю, вы ставите под сомнение и докторскую диссертацию директора?

– Проект «Диссернет» проверил автореферат Дзюбенко и сделал однозначный вывод, что в нём около 10 страниц некорректных заимствований без ссылки на первоисточники. Он защитился в 1995 году, прошло более 10 лет, так что звания доктора наук его уже не лишат, однако стоять во главе Вавиловского института человеку, получившему докторскую степень с помощью плагиата, – это уже за гранью…

– И что делать?

– ФАНО должно отменить выборы, назначенные на 20 июля. На мой взгляд, на этот пост должен прийти совершенно посторонний сильный менеджер, может быть, даже сотрудник ФСБ в отставке, который разгребёт авгиевы конюшни присосавшихся к великому наследию псевдоучёных с липовыми диссертациями и «фитотронами». И потихоньку сформирует команду настоящих учёных-государственников, которые будут работать на благо страны и науки, а не своего кармана.

От редакции. «АН» считают некоторые высказывания академика Виктора Драгавцева излишне резкими. Но согласны с ним в главном – надо не просто сохранить, а глубоко изучить уникальную коллекцию ВИР. А с нынешним руководством эта задача представляется невыполнимой.

Аргументы недели, Александр Чуйков