Академик РАН Николай Макаров рассказал, как археологи охотятся за невидимыми памятниками Средневековья

В тот жаркий июньский вечер скамейки рядом со входом в Центр Гиляровского, обычно пустующие, были заняты. Молодые люди явно в ожидании чего-то коротали время. Чего именно, гадать долго не пришлось: стенд у входа в самый молодой филиал Музея Москвы сообщал, что здесь выступит с лекцией академик РАН, директор Института археологии РАН Николай Макаров. Название интриговало: «Как археологи охотятся за невидимыми памятниками Средневековья».

Николай Андреевич Макаров. Фото предоставлено пресс-службой РНФ.

Впрочем, сам Николай Андреевич тему своего выступления подкорректировал: «Мы не охотимся за памятниками, мы к ним относимся уважительно, это источник знаний о прошлом. Поговорим о том, как археологи ищут невидимое наследие Древней Руси – погребения домонгольской Руси X–XII веков».

И началось увлекательное путешествие в глубь веков.

Как увидеть незримое

На современной фотографии ни следа от былых времен – ровное зеленое поле. Средневековая Русь вообще оставила очень мало материальных свидетельств: строительство тогда велось преимущественно из дерева (а пожары были частыми), монументальные сооружения не возводились. Памятники той ранней поры, которые еще можно кое-где увидеть, – курганы. Но на территории Северо-Восточной Руси их практически нет. Почему? Это отдельная история. Граф Алексей Сергеевич Уваров – основатель Московского археологического общества, будущий создатель Исторического музея, основоположник Московской археологической школы – человек, которого интересовали все периоды истории, от каменного века до Византии, был пионером изучения Древней Руси. На карте Суздальского уезда 1851 года красным обозначены места, где он четыре года, с 1851-го по 1854-й, вел раскопки. На территории от Владимира до Ярославля Уваров исследовал 7700 погребений, из них примерно 2,5 тысячи – на землях Суздальского Ополья. Его проект положил начало массовому изучению курганов и вызвал массу противоречивых оценок. По результатам своих археологических изысканий Уваров написал книгу «Миряне», ставшую образцом этнопсихологического подхода в археологии, когда образ жизни племени восстанавливается по материалам раскопок. Однако методики графа были очень далеки от современных. Вещи из разных курганов оказались перемешаны, это делало их неполноценным источником для понимания того, что происходило в древности. Современники Уваровым восхищались, в советское время он был признан дилетантом (как граф и аристократ). Его профессиональное археологическое имя восстановилось уже в самом конце XX века. Что же мы получили в результате этих грандиозных раскопок? Неплохую книгу. Спутанную коллекцию находок. И полное отсутствие курганов на центральной территории Северо-Восточной Руси.

Но Уваров оставил планы с топографией могильников. Правда, там, где на них кружками обозначены курганные насыпи, сегодня абсолютно гладкая местность.

– Двадцать лет назад мы сделали первые попытки найти остатки могильников, которые, судя по описаниям Уварова, исключительно интересны, – рассказал Николай Макаров. – Долгое время у нас это не очень получалось, пока несколько лет назад благодаря гранту РНФ мы не подключили к нашему проекту геофизиков.

Кружки на уваровских планах давали очень приблизительные координаты. Но на планах также были показаны церкви – каменные храмы XVIII-XIX веков. Привязав их к современной карте, археологи примерно определили место срытых могильников. А дальше началась работа геофизиков, вооруженных современными приборами для электротомографической и геомагнитной съемок, позволяющими выявить так называемые аномалии.

Самый большой могильник из тех, что раскапывал Уваров, включал 244 кургана. И на картах, составленных геофизиками по этой территории, примерно две с половиной сотни круглых или кольцевидных пятен. Это и есть аномалии, за многими из которых, как оказалось, скрываются снивелированные курганы. Насыпи утрачены, но остаются рвы, из которых бралась земля, площадки, где возводился курган, сами погребения.

Наиболее четко аномалии видны на месте могильника Сельцо.

– А кто может объяснить, что за странная аномалия в виде креста? – спрашивает академик слушателей.

Из зала тут же прилетает предположение, которое Н. Макаров подтверждает: правильно, это крестообразная траншея, которую использовали археологи XIX века для раскопок курганов. Для ученых это было новостью, ведь сейчас принято раскапывать курганы по сплошной площади.

– Что же открывается? – подводит итог лектор. – В Сельце около 60 круглых аномалий, в Гнездилове – 80. У Уварова на соответствующих планах нанесено курганов гораздо меньше (9 в Сельце и 28 в Гнездилове). Очевидно, что к тому времени, когда Уваров вел раскопки, уже значительная их часть была утрачена. Сейчас благодаря геофизике мы видим гораздо больше, чем наши предшественники 170 лет назад. И выяснилось, что могильники, казавшиеся очень скромными, оказались большими некрополями.

Прицельные раскопки дали возможность выявить несколько элитных воинских погребений. Подобные встречаются очень редко. За последние десятилетия не обнаружено ни одного. А за все время раскопок со времен Уварова и до наших дней на территории Северо-Восточной Руси найдены всего 12 в семи могильниках. В отличие от культур скандинавов, степняков, народов Кавказа, у которых оружие в погребения помещалось в массовом порядке, славянский древнерусский погребальный обряд не был ориентирован на демонстрацию военизированности.

О чем рассказали находки

Во многих мужских погребениях попадались очень мелкие предметы. Назвать их предназначение слушатели затруднились. Оказалось, это гирьки, которые использовались для измерения платы серебром. Его в X–XI веках на Русь поступало много, в основном арабского. Вес монет варьировался, поэтому при их приеме использовали гирьки. Весы редко помещались в могилы, гирьки тоже нечасто. Но вот в суздальских могильниках в целой серии погребений были найдены и оружие, и гирьки. Как объяснить такое сочетание? Там были похоронены воины, которые чем-то приторговывали, или купцы, которые вооружались, чтобы себя защитить? Ни то, ни другое, считают археологи. Скорее всего, это были люди, которые занимались сбором подати с населения, представители княжеской «администрации». Штрих к портрету элиты рубежа X-XI веков.

На площадках могильников обнаружилось также множество оплавленных предметов, поврежденных огнем. От четверти до трети находок – всевозможные фрагменты украшений, частично потерявших форму. На больших площадях находили бессистемно разбросанные остатки кремаций, очень редко – следы компактно размещенных пережженных косточек.

– По-видимому, христианскому обряду погребения здесь предшествовал обряд кремации, после которого прах развеивался, – объяснил Николай Макаров. – Сами могильники не перемещаются, население остается жить на том же месте, но происходят радикальные сдвиги в сознании, которые заставляют людей резко переходить к совершенно другой форме обрядности.

Конечно, интересно, кто жил тогда на этих территориях, какой этнос. Славяне, финны, меря, скандинавы? Ответить на этот вопрос непросто, в том числе и потому, что при переходе суздальцев на христианский обряд количество вещей в их погребениях резко сокращается. Мало украшений, которые помогают определению этничности. Но они есть.

Так, в женском погребении X–XII веков нашли «шумящие» украшения, часть из которых находилась в ногах. Шумящие подвески для обуви – финская традиция, совершенно не характерная для славян. А в Суздальском Ополье их найдено немало. Эти украшения относятся ко времени не ранее второй половины X века, когда территория уже была в составе Руси. Финны же жили тут до славян (в VIII–IX веках).

Есть и следы присутствия скандинавов на этих территориях – фрагменты овальных скорлупообразных фибул (застежек для одежды). При кремации они сгорали, металл плавился, но самые массивные части, шишечки, украшавшие фибулу, сохранились. В Гнездилове нашли четыре таких детали. Присутствие скандинавов подтверждается и рукописными источниками – из летописи известно, что воспитатель Юрия Долгорукова по происхождению – скандинав. Кроме того, очень редкая находка была обнаружена в могильнике Сельцо. Из 11 экземпляров подвесок такого типа, известных в научном мире, большинство найдено на юго-востоке Швеции, по одной – в Норвегии и Исландии.

Во всех могильниках в виде привесок к ожерелью находили в небольших количествах византийские монеты. Их на Русь ввозили мало, они никогда не составляют основу кладов. Можно было бы ожидать их наличие в городах, но не в небольших могильниках вблизи скромных сельских поселений, цепочкой протянувшихся по Суздальскому Ополью. Византийские монеты имели, скорее, символическое значение, свидетельствуя о статусности владельца.

Ожерелья из бус – культурный индикатор проживания славян – представлены во всех могильниках и свидетельствуют о том, что на этой территории древнерусская традиция была воспринята очень рано, с самого начала XI века.

Наконец, было найдено 13 топоров, и все боевые, что само по себе удивительно, поскольку в древнерусских могильниках гораздо чаще встречаются топоры рабочие. Это не значит, конечно, что на Суздальском Ополье никто не трудился. Боевой топор в захоронении – знак принадлежности человека к воинскому сословию или же указание на род его занятий – элитных, не трудовых.

«Мы видим, что элита не сосредоточена только в Суздале, система не моноцентрична. Это неожиданное наблюдение очень важно для понимания Древней Руси», – говорит Николай Макаров.

Что дальше?

Вся лекция стала убедительным доказательством того, что вести раскопки суздальских могильников стоило.

«Уваров раскопал 780 курганов, мы – 66 погребений, это, конечно, мизер, – заметил лектор. – Но современные технические средства и археологические методики позволяют зафиксировать значительно больше, и эти снимки, эта документация остаются с нами, к ним можно возвращаться. Мы никогда не сможем раскопать все, да мы и не стремимся. Наша задача теперь – совершенствование документации, осмысление подробностей, открывающих невидимую Русь».

Но есть и вторая задача.

Под Суздалем несколько могильников частично сохранили остатки курганных насыпей. Сейчас эта территория передана музею. Там раскинется археологический парк, воссоздающий ландшафт Руси XI–XII веков. Во всяком случае начато его проектирование. Часть курганных насыпей с помощью ученых будет восстановлена, современные технологии позволяют определить примерные размеры. На основе лазерного сканирования ландшафта уже создана 3D-модель курганного могильника на реке Мжаре.

Хотя бы малая часть невидимой Руси станет видимой.

Эта лекция завершила цикл выступлений грантополучателей Российского научного фонда в рамках лектория «Хранители культурного наследия» – совместного проекта Музея Москвы и РНФ, охватывающего исследования в области археологии, фольклористики, языкознания, а также охраны памятников истории и культуры. На сайте проекта можно познакомиться с видеозаписями всех лекций и интерактивными материалами к ним.

Наталия Булгакова.
Источник: мультимедийный портал «Поиск».