http://93.174.130.82/news/shownews.aspx?id=1cd773dc-12f2-4037-bb5c-91ac83d958e8&print=1
© 2025 Российская академия наук

Академик Пётр Витязь: «Всё начинается с руководителя, которому люди верят»

26.02.2014

-

Беседа с академиком НАН Белоруссии, одним из ведущих учёных республики
Наивысшего подъёма наука Белоруссии достигла в 80-е годы прошлого века. Именно тогда здесь образовались известные сегодня на весь мир научные школы, работающие в области языкознания, математики, теоретической физики, спектроскопии и люминесценции, лазерной физики, электроники, теплофизики, материаловедения, геологии антропогена, биоорганической химии, физиологии, генетики и селекции, почвоведения, кардиологии, хирургии и т.д. Неуправляемый распад науки и экономики начался после распада СССР. Разрушение научного потенциала продолжалось до середины 90-х годов. Наука сильно тогда ослабла, но устояла…
Для меня П.А. Витязь, с которым знакомство продолжается вот уже много лет, всегда был и остаётся символом науки Белоруссии. С воспоминаний и началась наша с ним беседа.
- Пётр Александрович, наверное, вы помните ещё то время, когда считалось, что в Белоруссии есть только бульба да болота, на которых даже клюквы было так мало, что её приходилось завозить из Америки и здесь разводить?
- Конечно, помню. Однако заморская клюква уступила нашей, хоть и была крупнее: оказалось, что в ней меньше витаминов и микроэлементов, а потому все предпочитали брать нашу. Так и было бы до сих пор, но, во-первых, была проведена масштабная мелиорация, и, во-вторых, случился Чернобыль, радиоактивное пятно которого пришлось как раз на те районы, где клюквы было больше всего, да и болота ещё оставались.
- Ну да. Я сам с могилевщины. Детство прошло у Горелого болота, а сейчас о нём только память и осталась…
- Прошла мелиорация в огромных масштабах. В начале 60-х годов потребовалось в союзный фонд поставить один миллион тонн мяса, вот и решили осушить болота Белоруссии. Мелиорировали около двух миллионов гектаров земель. Всё Полесье было вздыблено, техника шла сплошным фронтом, по всей территории копали канавы.
- А где же наука была?
- Учёные убеждали, что нельзя такими темпами проводить мелиорацию, что нельзя просто сбрасывать воду, необходим обратный регулируемый процесс, то есть надо было строить шлюзы, различные гидротехнические сооружения. Однако науку не послушались. Было вложено тогда в мелиорацию около семи миллиардов долларов. Огромная сумма! Компанейщина, как это у нас часто бывает - нужно всё сразу и в огромных масштабах. А если подходить по-научному, то деньги надо было вкладывать поэтапно и разумно. Теперь же треть миллиона гектаров мелиорированных земель мы выводим из оборота. Это необходимо для того, чтобы эффективно их использовать. Ведь Белоруссия всегда себя сама кормила, кормит и, надеюсь, будет кормить. А потому нужно хозяйствовать рационально, бережно относиться к землям, даже если они бедные.
- Но ведь не только земля кормит…
- Конечно. Еще наука, передовые технологии. Белоруссия становится наукоёмкой республикой за счёт исследовательских школ и государственной политики. В аграрном отделении Академии центральная забота – экспериментальное производство. У нас 50 тысяч гектаров, на которых идёт поиск лучших сортов и технологий. Надо посеять, вырастить урожай, собрать его, а затем передать потребителю. Если он говорит «Спасибо!», значит, мы добились успеха. Академия наук – это школа передового опыта. Здесь должны быть лучшие семена, лучшая их обработка, лучшая система использования машин и механизмов.
- И давно это началось? Ведь раньше, насколько я знаю, было иначе.
- Да, раньше мы больше занимались «чистой наукой». Однако в 1994 году президент выступил на Общем собрании Академии и сказал: «Я снимаю шапку перед учёными, очень уважаю вас, но если вы хотите заниматься наукой для себя – занимайтесь. Самостоятельно. Если же хотите заниматься наукой для государства, - станьте национальной академией наук, будете получать деньги на исследования. Тогда государство станет вас поддерживать». Все проголосовали за то, чтобы поменять статус Академии наук, не избирать президента, а назначать и назвать его председателем.
- Неужели это так важно?
- Всё начинается с руководителя, которому люди верят. Только в этом случае то, что он затевает, может быть успешно реализовано. А избирают часто не лучшего, а просто удобного той или иной группировке. Такой руководитель может не понимать политики государства. Когда же президент республики назначает, то он выбирает человека, которому доверяет и который понимает и разделяет его политику.
- То есть, президент Академии должен быть человеком с государственным мышлением, понимать стратегию развития государства?
- А как же?! Мы должны работать в интересах страны. Должны мобилизовать исследователей на решение государственных задач в рамках утвержденных приоритетов, мобилизовать даже тех, кто не всегда с чем-то согласен. В Белоруссии давным-давно налажена связь науки с производством. Но сейчас и этого уже мало. Учёным нынче надо свои научные результаты самим направлять на производство, до которого они без этого не всегда находят дорогу. В президиум Национальной академии сегодня входят первый заместитель главы аппарата администрации Президента, председатель Верховного Совета Высшей палаты, министры образования, промышленности, председатель Комитета по науке и технологиям, ректор Белорусского государственного университета. У нас Президиум НАН – это межведомственный орган, которому делегированы права руководства наукой по всем направлениям. Создана система инновационного развития Госкомитета по науке и технологиям. С него спрос за использование научных результатов, реализацию планов по инновациям.
- Тот путь, которым идёт академия, вам лично нравится?
– Считаю его вполне эффективным и рациональным. Тем более, что он позволяет решать и другую актуальную проблему: подготовку кадров для наукоёмких технологий. При Национальной академии наук мы создали инновационные университеты. Они необходимы, чтобы действовать с учётом конъюнктуры рынка. И ещё: пришло время защищать интересы потребителя. Поскольку при частной экономике любой предприниматель думает больше о своей выгоде. А мы думаем о пользе государству. Конечно, можно передать научные институты в холдинги. Но они там потеряются. Холдингам, прежде всего, нужна прибыль, для них бизнес больше, чем наука. Можно, конечно, отдать науку и на откуп университетам, как на Западе. Но у вузов основной пункт – преподавание, а потому со временем, из-за децентрализации, наука может начать деградировать. На мой взгляд, централизованная система организации науки выигрышна, ибо задачи ставятся на уровне правительства, главы государства. Их сразу есть возможность начать реализовывать. А если децентрализация, то попробуй, поставь такую задачу! Каждый начнёт думать: а мне оно выгодно?
О нашей Академии могу сказать, что она сегодня является главным органом государственного управления по развитию информационных, космических, аграрных, нано- и биотехнологий. Сейчас мы продумываем создание «Белбиограда» - крупного объединения институтов, где попытаемся выстроить всю цепочку – от фундаментальных исследований до производства продукции.
Предполагаем в таком биоцентре в будущем создавать и выпускать медицинские, биологические и микробиологические препараты. Кстати, в «Белбиоград» смогут попасть кандидаты только после жёсткого отбора, по конкурсу. Уже есть исследования и разработки на очень хорошем мировом уровне. Начнём с небольшого объединения, потом будем его расширять. Надеемся на тесную работу отделений Академии с министерствами.
Мы стараемся не дублировать западные образцы, идти своим путём, то есть формировать технологические цепочки с учётом собственного опыта.
- Ориентируясь в основном на прикладную науку?
- Мы – маленькая страна, выполнять фундаментальные исследования на столь широком уровне, как в России или США, не можем. У нас на это попросту денег нет. С другой стороны, в этом я вижу спасение нашей науки: ведь однажды бюджетное финансирование может сократиться или вовсе исчезнуть из-за кризиса или каких-то иных проблем в государстве. А наша наука сможет выжить в любом случае, так как создаёт то, что продается на внутреннем и внешнем рынках. Ну а фундаментальные исследования мы ни в коем случае не сворачиваем там, где есть наработки, научные школы. (Кстати, сам академик П.А. Витязь принадлежит к одной из таких научных школ - порошковой металлургии. Под его руководством созданы новые материалы, которые в 2-3 раза повышают долговечность разнообразных деталей в машинах и механизмах. Они не имеют аналогов в мире, а потому закупаются многими странами – В. Г.).
- Пётр Александрович, а сколько человек сегодня в Академии?
- 18 тысяч, из них исследователей – семь с половиной. А всего в науке Белоруссии занято 32 тысячи человек. Когда изменилась организации науки, нам было предложено создать комплексные научно-технические программы. Сейчас их 9. Во главе каждой – вице-премьеры правительства, а их заместители по науки - министры или крупные учёные, академики. Плюс у нас очень мощные союзные программы Белоруссии и России. Например, по суперкомпьютерам. В начале двухтысячных годов говорили, что мы так далеко отстали, что никогда не догоним Запад. А сегодня мы уверенно вышли в лидеры. В спутниковых системах мы сотрудничаем с Роскосмосом. Создали уникальные спутники с оптикой покруче, чем та, что производится за границей. И такова ситуация по ряду технологий.
- В чём вы видите залог успеха развития науки Белоруссии?
- Мы не имеем права отступать. У нас нет нефти. Мы помним время, когда 95 процентов нашей энергетики работало на российском газе, и все в республике зависело от рубильника, который находится в России. Да, мы прекрасно понимаем, что без России нам плохо, но мы стараемся быть равноправными партнерами, а не иждивенцами. Да и надо внимательно смотреть, что происходит и в мире, и у соседей. Десятки заводов и институтов в Прибалтике закрыли, потому что они уступили тем, что есть в Европе. Десятки направлений исследований там заморозили. А нам, Союзному государству, напротив надо объединять усилия, чтобы не сдаваться, а побеждать на мировом рынке. И по оборонной тематике, и по ассортименту продукции, и по глубокой переработке сырья, в первую очередь углеводородов.
- С сырьём-то как раз дело обстоит очень сложно: слишком глубоко в эту отрасль проникли западные компании, а они не заинтересованы в том, чтобы именно эти отрасли науки у нас успешно развивались…
- В Советском Союзе геологи работали отменно. Если поднять их карты, то найдётся на них еще немало месторождений, которые ещё не распроданы. Нефти в Белоруссии нет, но есть уголь, торф, руда, сланцы, дрова, биотопливо. Ветер, солнце, в конце концов… Я хочу сказать, что надо переходить на многоотраслевую энергетику. В рамках Союзного государства пытались договориться о том, что создадим Совет по науке и будем проводить экспертизу, отбирать лучшие идеи и проекты. Однако эту идею на уровне правительства не поддержали. Тогда мы создали Академический совет, в котором два сопредседателя - академик Ж.И. Алфёров и ваш покорный слуга. Реальными делами докажем, что такой Совет эффективен и нужен.
Белоруссия открыта для интеграции с Россией. Это необходимо обеим странам, а потому нужно идти навстречу друг другу.
Беседу вёл Владимир Губарев
Специально для Столетия