В четверг, 8 февраля – День российской науки. И ровно 300 лет, как в нашей стране была учреждена Академия наук. Накануне знаменательного события интервью «Российской газете» дал президент РАН академик Геннадий Красников.
Геннадий Красников: Ответы на вызовы, стоящие перед страной, должны вырабатываться в связке с фундаментальной наукой. Фото: Александр Корольков / РГ.
Уважаемый Геннадий Яковлевич, за месяц до 300-летия РАН указом президента вы введены в состав Совета безопасности. Это связано с юбилеем или причина в другом?
Геннадий Красников: Сейчас такое время – приходит понимание, что ответы на вызовы, стоящие перед страной, должны вырабатываться в связке с фундаментальной наукой. А у нас в Академии, и тем она уникальна, есть тринадцать тематических отделений, которые охватывают практически все направления науки, начиная от математики, химии, физики – до археологии, других гуманитарных дисциплин.
Плюс медицина и аграрии…
Геннадий Красников: Да, поэтому мы в Академии можем любую проблему рассматривать комплексно, с учетом всех ее аспектов. Не только технологических, но и социальных, юридических, экономических. Кроме того, полагаю, что руководство страны посчитало, что мое личное участие как президента Российской академии наук будет полезным в обсуждении вопросов, которые рассматриваются Советом безопасности. И конечно, этот шаг серьезно поднимает и статус Академии, и в целом связан с процессом включения Академии наук в государственную систему принятия решений.
С процедурой принятия таких решений напрямую связана экспертиза крупных научно-технических проектов. Когда слово ученых тут станет решающим?
Геннадий Красников: Если помните, мои первые действия как президента Академии наук были связаны с наведением порядка в экспертизе. Государству всегда, а сейчас особенно, нужна высокопрофессиональная, непредвзятая и объективная экспертиза. Скажу больше: право на такую экспертизу закреплено законом о Российской академии наук. Ведь что было раньше? Многие ведомства, корпорации создавали свои экспертные советы – априори лояльные к тому или иному ведомству или корпорации. И выходила путаница: на одну экспертизу нередко делались другие экспертизы, что не соответствовало ни задачам, ни закону. Поэтому в прошлом году я поставил этот вопрос на Совете по науке и образованию, который вел президент России, и по его итогам были даны необходимые поручения. Мы работали вплотную со Счетной палатой и заняли здесь принципиальную, даже жесткую позицию.
И есть подвижки? РАН в ее нынешнем статусе способна перебороть субъективизм разработчиков-заявителей и корыстные, нередко, интересы чиновников?
Геннадий Красников: Часть поручений президента еще в стадии реализации. Мы добиваемся того, чтобы на академическую экспертизу больше не делалось никаких дополнительных экспертиз. При необходимости есть система апелляции.
У нас, подчеркиваю, экспертиза абсолютно непредвзятая, у нас не возникает конфликта интересов. Ту позицию, что заняла здесь Академия наук, понимают и разделяют в правительстве и в администрации президента, и нам все больше доверяют в вопросах экспертизы. Так, в 2023 году количество экспертиз, проведенных РАН, увеличилось на 50 процентов по сравнению с предыдущим периодом. Думаю, что в 2024-м их будет еще больше…
Но с количеством приходит другая беда: в большом потоке можно утонуть, потерять главное. Не получается ли так, что ключевые, главные проекты, где прежде всего требуется профессиональная и непредвзятая экспертиза, от вас уводят? А вместо этого загружают рутиной…
Геннадий Красников: Рост связан как раз с тем, что нам стали давать на экспертизу серьезные проекты. Скажем, дорожные карты, которые ведет правительство. Это дорожные карты, связанные, в частности, с созданием новых материалов, искусственным интеллектом, с квантовыми вычислениями и квантовой передачей данных. Они все идут через Академию наук, и под каждую из них назначен ответственный научный совет, который внимательно рассматривает изменения и отчеты по выполнению дорожных карт.
Геннадий Красников во время интервью. 2017 год. Рамиль Ситдиков / РИА Новости.
То есть как сделанное соотносится с планами? А что еще кроме дорожных карт?
Геннадий Красников: Это хороший и своевременный вопрос. Взаимодействие РАН и ВАК должно носить более системный, глубокий характер. Мы видим много инициатив в вопросе защит и присвоения ученых степеней, которые требуют более детального изучения и анализа. Даже исходя из опыта своей работы с Физтехом в Долгопрудном я вижу, что у многих вузов собственный подход к присуждению ученых степеней. В этом университете под каждую защиту формируется разовый диссертационный совет, в МГУ другой подход – традиционный. Все это надо проанализировать, подвести итоги, взять на вооружение лучшие практики.
Есть и другой момент, который, мягко говоря, смущает. Передавая свои права и полномочия по присуждению ученых степеней ведущим университетам и научным организациям, ВАК перестает видеть всю картину. Нередко мимо экспертных советов ВАК проходят очень достойные работы, из-за чего падает научный уровень диссертаций, и требования к работам неизбежно опускаются.
Эта проблема могла бы стать предметом совместного рассмотрения президиума Академии наук и президиума ВАК с участием Минобрнауки, при котором функционирует сейчас Высшая аттестационная комиссия. Или как-то иначе можно ситуацию исправить?
Геннадий Красников: Поскольку Российская академия наук – это высшее экспертное научное сообщество, считаем, что влияние РАН на решения ВАК должно быть более существенным.
В таком случае позвольте вопрос на перспективу. Какие события, возможные технологические прорывы ожидаете и прогнозируете в профессионально близких вам областях науки и наукоемкого производства?
Геннадий Красников: Предсказания в науке – дело неблагодарное. В том числе потому, что нельзя исключить фактор случайности. Именно поэтому и говорим: фундаментальные исследования необходимо вести широким фронтом. Так как мы не знаем, где и в какой области произойдет важное научное открытие, необходимо держать руку на пульсе: иметь специалистов, которые могли бы подхватить то или иное исследование, не допустить отставания. Если этого не делать, то неизбежно наступит момент, когда мы не сможем понять сущность того, что удалось сделать кому-то другому за пределами нашей страны.
Если развитие фундаментальной науки идет широким фронтом, то в более прикладной плоскости, конечно, у нас есть определенные ориентиры. Первое – это вызовы, связанные с безопасностью – причем в самом широком смысле слова. Это и биологическая, и продовольственная безопасность, и безопасность в области здравоохранения, и кибербезопасность.
Геннадий Красников: Есть и другие большие проекты. Заявки на экспертизу по ним получаем как из администрации президента, так и от правительства.
Другое важное направление нашей деятельности связано с планированием и координацией научной деятельности, которую ведут институты, находящиеся под научно-методическим руководством РАН. От Академии наук, наших отделений требуется более глубокое планирование в таких делах. Причем в этой работе очень важно, чтобы наши отделения учитывали не только публикационную активность, но и востребованность научных результатов, участвовали в формировании связей от фундаментальной до прикладной науки.
А как оцениваете положение дел с аттестацией научных кадров? ВАК и дальше будет в состоянии перманентного реформирования или присуждение ученых степеней и званий должно стать исключительно внутренним делом научных организаций и университетов?
Вот такая молодежь работает в лаборатории ФИАН, где создан самый мощный в России квантовый компьютер на ионах. Фото: Сергей Куксин / РГ.
Второе – мы учитываем, что у нас большая страна. Поэтому особенно важны технологии, которые связывают эту территорию – такие как связь, транспорт. Актуальны и вопросы климатических изменений – учитывая, что на территории России температура растет в два раза быстрее, чем в среднем по миру. Нужно отслеживать, вести мониторинг, строить прогностические модели всего, что связано с вечной мерзлотой, с экологией. Все эти вопросы – также в фокусе внимания РАН.
В конце прошлого года опубликован проект документа об увеличении в полтора раза ежемесячных выплат академикам и членам-корреспондентам государственных академий наук. Как решился вопрос?
Геннадий Красников: Вышло постановление правительства, и с 1 января 2024-го это уже действующая норма. В прошлом году был решен и еще один важнейший вопрос. Мы запустили шестую подпрограмму – добились финансирования фундаментальных и поисковых исследований в интересах национальной обороны и безопасности.
Академик Геннадий Красников: Зачем нужна кооперация РАН с отраслевыми центрами / Автор видео: Александр Емельяненков.
В структуре РАН недавно появилось четвертое территориальное отделение – Санкт-Петербургское. А что на южном направлении: чем приросла Академия и есть ли уже примеры научной интеграции на новых территориях?
Геннадий Красников: Южное направление представляет для нас особую значимость. Во-первых, потому что здесь большая концентрация населения – более 20 миллионов человек. Добавьте к этому экологические вопросы, связанные с обмелением Волги, Дона. Свои задачи есть и на Каспии, и в акватории Азовского моря, которое теперь является внутренним. В связи с климатическими изменениями возникают новые требования в градостроительной сфере – вспомните последние ураганы в Сочи и в Крыму…
Сейчас мы внимательно рассматриваем различные форматы работы с южным регионом. На данный момент создана Южная ассоциация научных учреждений под научно-методическим руководством РАН. В нее вошел Крым, все наши новые субъекты. Мы периодически встречаемся, обмениваемся соображениями. Крым открыто делится с новыми регионами опытом того, как в свое время проходила реинтеграция крымских научных учреждений.
На торжественном мероприятии, которое Академия наук проводит 8 февраля в Государственном Кремлевском дворце, представители новых регионов будут?
Геннадий Красников: Да, конечно.
В юбилей принято делать подарки. Чего больше всего в год 300-летия РАН ждут в академическом сообществе от государства, его институтов, крупного бизнеса?
Геннадий Красников: Основная дискуссия сейчас, наоборот, идет о том, как Академия наук может и должна использовать свой потенциал во благо страны. Вот это главное. И конечно, рады видеть востребованность Академии наук, которая растет буквально с каждым днем.
Тем временем
Премия «Вызов» мобилизует молодежь в науку
Из стен Физического института имени П. Н. Лебедева Российской академии наук, где в разные годы работали семь нобелевских лауреатов, вновь стали приходить будоражащие новости. Самым молодым – 31 год – лауреатом премии «Вызов», недавно учрежденной в России для поддержки передовых направлений науки и прорывных технологий, стал Илья Семериков, выпускник МФТИ, а ныне научный сотрудник ФИАН.
ЦВЗ «Манеж», 19 декабря 2023 года. Премия «ВЫЗОВ» в номинации «Перспектива» вручена Илье Семирикову. Фото: Премия «Вызов».
В команде с такими же молодыми соратниками Семериков занимается разработкой квантового компьютера на ионах – такая задача определена дорожной картой «Квантовые вычисления». В последовавших затем комментариях специалисты уточнили: Семериков в 2021–2022 годах работал в группе «Прецизионные квантовые измерения» в Российском квантовом центре, а руководил группой директор ФИАН член-корреспондент РАН Николай Колачевский. Отметим, что сегодня в ведущих научных центрах мира работают над созданием квантовых компьютеров на четырех основных платформах: сверхпроводниковых цепочках, ионах, нейтральных атомах и фотонах. Эксперты в этой области утверждают, что популярнее всего сверхпроводники – на их базе в Китае и США уже созданы самые мощные квантовые компьютеры – 66 и 65 кубитов соответственно. В России прототипы таких вычислителей еще только рождаются.
Автор: Александр Емельяненков.
Источник: «Российская газета».