Версия для печати

Российская Арктика остается ареной активных научных контактов

Заместитель директора Института географии РАН профессор Аркадий ТИШКОВ многие годы занимается исследованием Арктики. Участвовал в десятках арктических экспедиций, двусторонних и многосторонних проектах в разных районах российской и зарубежной Арктики, в частности, руководил крупными проектами по установлению южной границы Арктики и выработке рекомендаций по особому режиму хозяйственной деятельности в Арктической зоне Российской Федерации.

С 2005 года он возглавляет одну из рабочих групп Международного арктического научного комитета (IASC). О том, что сделано за это время и как удается решать задачи в нынешней политически осложненной ситуации, ученый рассказал нашему корреспонденту.

- Рабочая группа IASC, которой я руковожу и которой в этом году исполнилось 20 лет, носит название “Международные научные инициативы в Российской Арктике”, - говорит Аркадий Александрович. - Мы занимаемся поддержкой и координацией двусторонних и международных программ и проектов, осуществляемых в Арктической зоне Российской Федерации. В состав рабочей группы входят представители приарктических государств, а также стран, заинтересованных в международном научном сотрудничестве в Арктике.

- В последнее время группе приходится работать в условиях санкций, введенных против России. Отразилось ли это на перспективах международного научного сотрудничества в российской Арктике?

- Вы знаете, нет. Сейчас действительно следовало бы ожидать охлаждения наших отношений, особенно в таком регионе, как Арктика, но этого не произошло. Международная научная кооперация в российской Арктике стала еще более востребованной. Вырос интерес к сотрудничеству ученых разных специальностей, к новым исследовательским программам и проектам. Свои собственные программы совместных с Россией арктических исследований с выделением крупных инвестиций имеют Норвегия, США, а с недавних пор и Япония. Планы на научную кооперацию с Россией в Арктике озвучил Китай, а российско-германская лаборатория морских и полярных исследований им. О.Ю.Шмидта в Арктическом и Антарктическом НИИ успешно работает уже много лет и в этом году не сокращала своих исследований.

- Аркадий Александрович, вы недавно вернулись из Архангельска, где участвовали в международной конференции “Конкурентный потенциал Северных и Арктических регионов”. Что побудило в столь непростое для международной кооперации время собрать ученых для обсуждения будущего развития российской Арктики и исследований ее природы и хозяйства?

- Во-первых, в Архангельске проходила не только международная конференция, но и еще два важных для арктической научной кооперации мероприятия - заседание исполнительного органа Международного арктического научного комитета и Молодежная научная школа “Циркумполярные исследования”. Во-вторых, для научных исследований в российской Арктике наступили благоприятные времена: государство осознало, что этот регион страны, богатый природными ресурсами и обладающий исключительными возможностями в отношении развития экономики и транспорта, требует постоянного детального изучения. Появились десятки государственных стратегических документов, которые провозглашают необходимость интенсификации научных исследований и международного сотрудничества в реализации научных проектов и программ. И, в-третьих, в Российской академии наук в настоящее время реализуется крупная программа фундаментальных исследований “Поисковые фундаментальные научные исследования в интересах развития Арктической зоны Российской Федерации”. Кстати, именно под ее эгидой и при организационной поддержке Архангельского научного центра УрО РАН и других спонсоров прошла эта конференция. Актуальность арктической науки сейчас общепризнанна, и надо использовать все возможности, чтобы создать мощный научный задел для решения экономических, социальных, экологических и геополитических проблем Арктической зоны Российской Федерации.

- Понятно, но ведь сравнительно недавно прошел Международный полярный год. Разве он не оставил научного наследия, которого хватило бы для создания основ освоения Арктики?

- И да, и нет. С одной стороны, научные результаты и опыт международного сотрудничества в рамках Международного полярного года (МПГ) бесценны. С другой - прошло уже немало времени, а итоги большинства проектов международной программы МПГ так и не подведены, результаты не опубликованы, решения вопросов об открытости информации, создании единой базы данных по природе Арктики нет. Как нет и кооперации в обработке результатов некоторых совместных исследований. На этом фоне странным выглядит и закрытие информации исследований, осуществленных в Арктическом регионе добывающими компаниями, в том числе и нашими крупными международными партнерами из Франции, Норвегии, Великобритании, США. Зная особенности динамичной природы Арктики, можно заметить, что результаты исследований, например, в области климатологии, гляциологии, криолитологии, биогеографии, экологии актуальны именно в первые годы после их получения, а потом представляют чисто исторический интерес или становятся годными разве что для мониторинга, реконструкций и ретроспективы.

- На какие особенности деятельности группы вы хотели бы обратить внимание?

- Еще до того, как я ее возглавил, мы провели анализ международной проектной активности и зарубежного финансирования экологических проектов в Российской Федерации и выяснили, что с начала 1990-х годов международная проектная активность в российской Арктике заметно выросла, особенно после “мурманских инициатив” М.Горбачева, создания организации “Северный форум” и старта программ международного проекта Европейского союза “Северное измерение”. На долю Арктического региона приходилась значительная часть международных “экологических денег”, поступающих из-за рубежа в Россию. Этот феномен требовал объяснения, так как состояние природы Арктики не вызывало особых опасений - антропогенно нарушенные земли занимали в регионе не более 1-3% от площади, здесь действовала сравнительно эффективная система особо охраняемых природных территорий, а численность редких видов не достигала критического уровня.

Своим зарубежным коллегам мы задавали вопрос: “Почему деньги выделяются именно на Арктику, а не на исчезающий биом степей или на разрушаемые прямо на глазах экосистемы гор юга России?”. Ответ был всегда одним и тем же: циркумполярные регионы одинаково интересны всем приарктическим странам, которые выступают спонсорами проектов, детальные исследования компонентов арктической среды, прежде всего биоты, климата и океана, помогут решать и многие экономические вопросы их развития.

Но в дальнейшем выяснилось, что стимулы развития “арктического вектора” у мирового сообщества, к которому мы только-только приобщались после окончания “холодной войны”, были существенно шире - имели экономическую и политическую подоплеку. В начале 2000-х годов шли активные поиски месторождений углеводородов на Арктическом шельфе, в связи с потеплением климата “забрезжили” перспективы расширения арктического судоходства и использования Северного морского пути, с прогрессом в самолетостроении и улучшением отношений России с США и Канадой реальным стал запуск программы по трансполярным перелетам.

Для меня призыв к расширению международного научного сотрудничества в российской Арктике не приобретает обязательный формат поиска сходств и различий в подходах стран к освоению своих арктических регионов. Кроме того, важно было оставить право патронажа развития регионов российской Арктики нашему правительству, установить приоритетные направления научного сотрудничества. Это автоматически приводит к серьезной его регламентации и избирательности в поиске иностранных партнеров.

- То есть вы определяете спектр научных приоритетов для международного сотрудничества, иностранные партнеры предлагают свои решения, и в итоге рождаются двусторонние и многосторонние научные проекты, которые реализуются в российской Арктике. Так?

- В целом, картину принятия решений можно представить и таким образом. Но чаще вначале с инициативой выступают наши партнеры, их предложения обсуждаются в рабочей группе, одобряются, после чего определяется состав российских участников проекта, с которыми сотрудничают его инициаторы. Так, например, получилось с российско-германским сотрудничеством в Якутии, связанным с изучением вечномерзлых грунтов. По такой схеме сейчас формируется и крупная российско-японская научная программа исследований в Арктике, отдельные проекты которой мы также обсуждали недавно в Архангельске, в Москве и в октябре 2014 года на специальном двустороннем симпозиуме в Токио.

- Какие изменения произошли в характере международного сотрудничества по проблемам российской Арктики в последние годы?

- Вектор сотрудничества сместился к двусторонним исследованиям, проведению совместных наблюдений на российских станциях и стационарах с использованием приборов, привезенных из других стран. Центрами международной кооперации стали станция в Тикси, ледовая станция “Борнео”, проведены совместные экспедиции на научно-исследовательских судах в Баренцевом и Карском морях.

- И, наконец, вопрос о будущем. Как вы думаете, не пойдет ли на спад взаимодействие наших и зарубежных ученых в области изучения российской Арктики?

- Уверен, что востребованность в международной научной кооперации в российской Арктике сохранится. После МПГ в России отношение к проблемам Арктики поменялось коренным образом. В стране сформировался социальный заказ на научные исследования в этом регионе, выросла финансовая поддержка арктической науки со стороны государства и бизнеса, расширилась подготовка арктических специалистов в университетах, растет число ежегодных наземных и морских экспедиций. Но возникают и определенные сложности для развития научного сотрудничества в Арктической зоне, в отборе партнеров, формата и приоритетов исследований. Поэтому четко обозначилась цель функционирования нашей рабочей группы - сделать ее постоянной платформой для развития научного сотрудничества в российской Арктике. Это касается и самих приарктических государств, и всех стран, которые имеют научные интересы в Арктике.

Последнее заседание Рабочей группы “Международные научные инициативы в Российской Арктике” в апреле 2014 года было очень оживленным, в нем участвовали около 50 человек. Такое за 20 лет ее существования наблюдалось впервые. И это при том, что заседание проходило в начале действия санкций в отношении России. Наши партнеры по арктическим исследованиям подчеркивали, что, несмотря ни на что, необходимо сохранить традиции научной кооперации в Арктике, заложенные в последние десятилетия. Это вселяет оптимизм и позволяет сделать вывод, что научным инициативам стран, ориентированных на взаимовыгодное сотрудничество в этом регионе, суждено большое будущее.

Поиск, Михаил БУРЛЕШИН