http://93.174.130.82/news/shownews.aspx?id=082fec4d-13cc-4a70-81d4-7ba2db2e1fc0&print=1© 2024 Российская академия наук
Русский репортер, 3.09, Алексей Торгашев
В Москве прошла конференция ученых, не имеющая аналогов в истории
Законопроект о реформировании академической науки, прошедший два чтения в Государственной думе, вызвал сопротивление всего научного сообщества. В конце августа на конференции научные сотрудники РАН разгромили саму идею реформирования по правительственному образцу и предложили альтернативы.
«Сегодня самый лучший день, сегодня битва с дураками», — гремит песня Макаревича в большом конференц-зале в здании Президиума РАН на Ленинском проспекте. Зал забит до отказа, а люди все прибывают.
— Когда на сайте зарегистрировались 2500 человек, запись прекратили, сюда просто больше не влезет, — разговаривают рядом ученые, выискивающиесвободное место.
Событие, собравшее такое количество народа, называется длинно и не очень литературно: конференция научных работников Российской академии наук «Настоящее и будущее науки и России. Место и роль Российской академии наук». Но по сути событие историческое.
Конечно, ученые иногда высказывали свое недовольство решениями правительства. Но чтобы в таких масштабах…
— 26 июня в семь часов вечера меня вызвали в правительство, мне был показан этот закон, и было сказано, что его нужно принимать, нет никаких вариантов, — рассказывал на конференции президент РАН Владимир Фортов. — Мы всю ночь просидели — я, Ливанов, Голодец, Хабриева — в Министерстве науки, пытаясь найти какие-то разумные вещи в этом законе. Выяснилось, что мы не можем найти никакого компромисса. Почему? Потому что этот закон убивает Академию. Он делает из Академии клуб ученых. Этот закон передает институты и коллективы людей под управление менеджера, который, как мы все хорошо понимаем, управлять не сможет и приведет к разорению и гибели Академии.
Законопроект, напомним, передавал всю собственность Академии в некое агентство, которое стало бы распоряжаться институтами и землями. К РАН добавляли Сельхозакадемию и Академию медицинских наук. Директоров институтов по задумке министерства должно было назначать агентство и так далее и тому подобное. Мотивировали его подачу в министерстве тем, что Академия устарела и работает неэффективно. Документ между тем готовился в тайне, а авторы его до сих пор неизвестны. Его секретная разработка и спешное внесение, внезапный вечерний вызов президента Академии в министерство представляли собой, по сути, спецоперацию.
Фортову не удалось договориться с министром Ливановым, в результате 27 июня законопроект представили в Государственной думе, а уже на следующей неделе он прошел два чтения. Однако уже на той стадии ученым, которые смогли консолидированно выступить против законопроекта о «реформе РАН», удалось частично скорректировать документ. Госдума разошлась до осени, а сотрудники Академии продолжали разрабатывать свои варианты развития науки.
Конференцию подготовил оргкомитет, в котором главную роль играют знаменитые физики Владимир Захаров и Валерий Рубаков, а вообще-то готовили ее всем миром и за считанные недели. Получилось эффектно и красиво. Были заявлены три темы: собственно о законопроекте, о результативности в науке и об альтернативных проектах реформы, которые предлагают сами ученые.
Акадеик Владимир Фортов (на фото слева) призвал не переходить черту, которая отделяет политику от обсуждения по сути
Денис Вышинский/ИТАР-ТАСС
Настроения ученых хорошо передает лексика выступления Фортова: «Конференция отражает ту борьбу, которую ведут сегодня все ученые против попытокбюрократического управления Академией <…>. Возник единый фронт, Ливанов в каком-то смысле сплотил нас всех, кроме небольшого количества конформистских людей <…>. Противники наши тоже действуют».
По сути же Фортов считает, что уже после его встречи с Путиным ситуация сильно изменилась, теперь диалог с властью налажен, и законопроект, скорее всего, вернут во второе чтение. А там можно будет внести в него поправки, которые уже подготовило научное сообщество. Около двухсот поправок.
Выступление Фортова было самым мягким из десятков докладов, которые прошли в эти два дня.
В коротком перерыве я нагнал в курилке академика Валерия Рубакова и спросил его:
— Чем все это закончится? Позиций я вижу две: отозвать закон или отправить его во второе или в первое чтение и внести многочисленные поправки.
— Не знаю. Конечно, самым правильным было бы отозвать. Со всеми поправками, которые мы вносим, там остается множество мутных вещей. Например, что это такое — создается при правительстве какое-то учреждение, распоряжающееся имуществом? Ну вот что это?! Надо создавать министерство науки, независимое от министерства образования, которое занималось бы наукой, а не только имуществом. В том виде, в каком закон есть, он губителен, с поправками он будет странным. С ним, наверное, можно будет жить, но очень странно.
— А есть план «Б»?
— План «Б» — это как раз поправки.
— Но я вижу, что Фортов как раз на него настроен…
— У него сложное положение. Наше дело — обеспечить его правильной резолюцией, которая выразит общее мнение, а он уже пусть политикой занимается.
В перерыве с коротким — буквально несколько песен — концертом выступили барды Александр Городницкий и Тимур Шаов. Городницкий вообще-то океанолог и до последнего времени был завлабом. — Скажите, это небесполезно все? Кто победит? — спросил я у него.
— Как писал один великий поэт, «пускай наносит вред врагу не каждый воин, но каждый в бой иди! А бой решит судьба». Надеюсь, что мы победим. Они сделали один ложный ход, вот эти идиоты, которые придумали эту реформу. Они решили, что академиков можно подкупить. А все отказались и встали на защиту Академии. Слава богу, народ оказался не безгласный. Это просто заговор нескольких чиновников с целью свести личные счеты и завладеть имуществом Академии наук. В законопроекте вообще ни слова нет о судьбе научных работников, о низком уровне зарплаты. Об этом никто не думает! Я считаю, что это вообще преступление. В первую очередь это подрывает обороноспособность страны, о чем говорил Алферов, это разрушает социальный расклад в стране, потому что молодежь уезжает и уходит в бизнес.
— Как вам позиция руководства РАН? Видно, что у Фортова она недостаточно жесткая…
— Я ему сочувствую, он в сложном положении. Дай бог ему найти взаимопонимание с Госдумой. Но я считаю, что этот закон в принципе не годится. Мне не хотелось бы думать о том, что будет, если мы своего не добьемся и закон примут. Это была бы катастрофа.
В целом в первый день до резолюции говорили о том, что законопроект не нужен, а нужен совершенно другой закон о развитии науки, в обсуждении которого примет участие все научное сообщество, да и вообще все общество страны.
Жорес Алферов удивил рассказом о том, как он годами добивается встречи с президентом Путиным, назвал законопроект «оскорблением всего научного сообщества» и зачитал письмо ряда нобелевских лауреатов в поддержку РАН.
— С моей точки зрения, нельзя идти на обсуждение конкретных пунктов. При обсуждении конкретных пунктов нас все равно обманут дальше. Требуется другой закон — о развитии науки и технологии в России, — сказал единственный живущий в России нобелевский лауреат в естественных науках.
Доктор Леонид Рошаль сыпал афоризмами:
— Настоящее и будущее науки сформулируем так: настоящее замечательное, будущее еще хуже. Согласен с одним предложением: поднять ваше довольствие до 50 тысяч <…> Нельзя идти ни на какие уступки. Закон в этом виде вообще не нужен. Кто со мной согласен, поднимите руки.
Руки подняли дружно, ни одного против. А когда голосовали за резолюцию, все-таки было человек тридцать, которые ее не поддержали. Кому-то она показалась слишком мягкой, кому-то наоборот. Основные требования — отозвать закон или вернуть его в первое чтение.
Было бы нелепо таким умным людям, которые собрались в этом зале, просто отвергнуть законопроект. На бюрократическую спецоперацию они ответили как гражданское общество. Поэтому, быстро приняв первую резолюцию, ученые еще полтора дня представляли свои соображения на две темы: хороша или плоха наука в России и какие реформы ей нужны. Отдельный разговор — об альтернативных проектах. Предложений, проработанных до таких деталей, как, например, сколько должно присутствовать сотрудников-неакадемиков на общем собрании РАН, оказалось на несколько сотен страниц. Решили создать комиссию для обобщения и проработки одного-двух проектов. Действовать согласились быстро, чтобы успеть представить к общему экстренному собранию РАН 9 сентября.
Конечно, правительственный наскок подтолкнул самореформирование Академии. Но не будем забывать, что этот наскок случился сразу после выборовнового президента РАН с собственной весьма реформистской программой. Так что в этом конфликте у Академии изначально была свежая стратегия, которая теперь развивается методом широкой коллегиальности, хоть и в непростой обстановке.