Мы продолжаем цикл публикаций, посвященных
300-летию РАН, которое мы празднуем в следующем году. В наших видеоинтервью
профессора РАН, члены-корреспонденты и академики рассказывают о науке и технологическом
суверенитете страны. Текстовая версия – сокращенная, полная – в видеозаписи.
Беседует научный редактор порталов Indicator.ru, спецпредставитель Десятилетия
науки и технологий, Алексей Паевский. Наш шестой герой – член-корреспондент
РАН, директор Института Африки РАН, Ирина Абрамова.
Ирина Олеговна Абрамова. Источник фото:
Снежана Шабанова.
– Африку очень часто вспоминают в
контексте колониализма. Насколько можно считать, что страны континента до сих
пор подвергаются давлению со стороны более крупных и могущественных стран,
которые используют их ресурсы, например?
– Сейчас у нас в стране стала очень
популярна антиколониальная тематика. Она действительно получила второе дыхание.
Это во многом связано с СВО, когда Россию обвинили в том, что она является
империей, поглощающей малые государства и народы. Все было вывернуто наизнанку.
На самом же деле тот тип колониализма, который формируется сегодня, – именно
новый. Колониализм при сохранении внешних атрибутов государственности по сути
дела контролирует и политическую, и экономическую жизнь страны. Если мы возьмем
Африканский континент, то Англия и Франция сохраняли метрополии, несмотря на
спады и подъемы. Колониализм – это желание каких-то государств подчинить себе
другие государства, использовать их ресурсную базу для своего успешного
развития.
Видеоверсия
интервью (полная) на RuTube →
Новый колониализм (не путать с
неоколониализмом) или постколониализм – совершенно другое явление. Это
ситуация, когда одно государство контролирует весь мир и перераспределяет
ресурсы всего мира для своего благополучного развития. Причем объектами нового
колониализма становятся не только бывшие развивающиеся страны, не только бывшие
колонии, такие как Африка. Сюда отлично впишется и Россия, по отношению к
которой применялись все те инструменты, которые на африканцах были опробованы.
Возьмите то же «Разделяй и властвуй», правильное прочерчивание границ,
превращение в сырьевой придаток, технологическую зависимость от суверена,
сужение пространств использования иностранного языка, подкуп и коррумпирование
элит, размывание национальной идентичности, колониализм в науке.
Последнее, кстати, очень активно
применяется: когда мы работаем не на свою страну, а на «чужого дядю», и
переправляем туда, в зарубежные журналы, свои лучшие работы, знания, навыки,
умения. Наше государство платит нам за это зарплату.
Новый колониализм функционирует так, что
развитие большинства стран в мире замедляется, чтобы обеспечить безбедное
существование господству, по сути дела, одной страны. Европейцы сейчас тоже
находятся под гнетом этих колониальных инструментов, а поскольку все это было
опробовано на Африке, этот опыт для нашей страны особенно интересен.
– Какие сегодня есть перспективы у
российско-африканских отношений?
– С нашей точки зрения, основной
стратегией развития российско-африканских отношений является
научно-технологическое сотрудничество. Почему? Африка в силу своей специфики
представляет огромное поле деятельности для наших ученых.
Во-первых, огромное биоразнообразие: много
видов, в том числе старых, проживают в Африке – птицы, рыбы, звери. Африка
интересна с геологической точки зрения: и в силу богатства своих ресурсов, и в
силу факторов, которые связаны с современным развитием. Если мы будем смотреть
по международным рейтингам, то по ним, в том числе по количеству публикаций в
высокоиндексируемых журналах, африканцы вполне неплохо выглядят по следующим
направлениям: аграрные и биологические науки, эпидемиология. Я думаю, вы
понимаете, что Африка – прекрасное поле для работы для наших медиков, включая
эпидемиологов, потому что огромное количество опасных инфекций встречается на
африканском континенте. В этом плане научное сотрудничество очень важно, потому
что стоит упомянуть, что только по открытым источникам в Африке работает 49
американских биолабораторий, где они проводят эксперименты с опасными
инфекционными заболеваниями. Поэтому сотрудничать в этой сфере для нас очень
важно.
Другое перспективное направление связано с
космическими исследованиями. В Африке хорошо развито – как бы это не показалось
вам странным – все, что связано со сферой IT. 60 % населения Африки – люди моложе
25 лет. Они очень быстро воспринимают IT-технологии и очень быстро обучаются. У
молодого африканца не будет еды и дорогой одежды, но при этом у него в руке
будет мобильный телефон, с помощью которого он будет выходить в социальные
сети, получать какую-то информацию и прочее. В этом плане, с нашей точки
зрения, очень важно использовать выгодное географическое положение Африки,
которая делит мир на Запад и Восток и находится в точке пересечения интересов
всех стран.
Конечно, а Африке хорошие гуманитарные
исследования, потому что у континента богатейшая культура, интересная история,
археология, более 10 тысяч различных наций и народностей – это все для нас
очень интересно. У них есть очень важные наработки по геологии, тем более что
Африка, как и Россия, обладает практически всей таблицей Менделеева, при этом
по ряду критических металлов она является абсолютным лидером в мире. Например,
75% запасов кобальта находятся в одной стране – в Демократической Республике
Конго, поэтому все технологии добычи и переработки полезных ископаемых подробно
изучаются. В Африке много запасов лития, который сейчас чрезвычайно важен в
связи с переходом на электрические двигатели. В Зимбабве строится завод по
переработке и созданию литиевых аккумуляторов. В ЮАР была произведена первая в
мире операция по пересадке сердца. Очень серьезное направление исследований –
это материаловедение. Интересная сфера – наши инженерные взаимодействия. В
африканских странах мы можем свои собственные наработки. Недавно я услышала,
что военно-медицинской академией в Санкт-Петербурге разработан новый сорт
удобрения, который позволяет сохранять влагу в почве до 3 месяцев – это
чрезвычайно интересно африканцам.
Конечно, более полумиллиона
высококвалифицированных кадров из Африки уехали на Запад. Запад как языком
слизывает у них самую активную научную прослойку. Тем не менее мы за счет
развития в сфере образования и подготовки кадров можем сотрудничать с ними и
готовить их специалистов под наши технологии, наши материалы, наши решения. Так
становится возможно прокладывать дорогу для наших ученых, в частности, чтобы
опробовать наши технологии в специфических условиях африканского континента, и
при этом на перспективном рынке, потому что население Африки растет самыми
быстрыми темпами в мире.
– Какую роль может сыграть Институт Африки
РАН при налаживании контактов?
– Понимаете, Институт Африки может быть
полезен не с точки зрения укрепления технологического суверенитета, потому что
мы сами не занимаемся технологиями, мы занимаемся общими подходами. Однако мы
можем быть неким аналитическим центром, который будет подсказывать нашим
российским операторам, работающим в научно-технологической сфере, в каких
странах открываются возможности для продвижения российской науки. Мы это знаем,
мы всю жизнь занимаемся Африкой. Что же касается Африки, там мы можем
транслировать идею, что Россия вам пришлет специалистов, и не для того, чтобы
забрать ресурсы, как делает Запад, а чтобы вместе с вами переходить к новой
высокотехнологичной экономике. Тем более у нас проходит Десятилетие науки и
технологий в России, и нам для наших технологий тоже нужны рынки. Конечно, у
нас большая технологическая зависимость от Запада – в этом смысле мы с
африканцами очень похожи. Мы вообще с ними сейчас в одной лодке находимся,
потому что в технологической и не только сфере к нам применяются инструменты
постколониализма. Началось все это с 1990-х годов, с разрушения национальной
системы здравоохранения, образования и науки – потому что это проще всего
развалить. На это и денег тратить не надо, главное – переубедить людей, которые
принимают решения в этой сфере. В Африке то же самое. Те эксперименты, которые
там проводятся, в частности, в сфере биологии, финансируются в основном
Западом. В результате они направлены не на борьбу с опасными инфекциями, а на
их изучение и преобразование в интересах западного мира.
Мы как Институт активно общаемся и с
нашими, и с африканскими компаниями. Сейчас в связи с подготовкой к саммиту
«Россия – Африка» я нахожусь в тесном контакте с нашими академическими институтами
совершенно разного профиля: и биологии, и медики, и геологи, материаловеды,
химики – у них всех есть что-то, что они могут предложить Африке. Мы
своеобразный «хаб» по взаимодействию и концентрации идей.
Проблема заключается в том, что мы как
Институт можем транслировать это, но не можем принимать решения. Решения должны
принимать исполнительные органы, и они под эти решения должны подводить
материальную базу. Если мы на словах будет говорить о сотрудничестве с Африкой
и расскажем, как и где нужно сотрудничать, но на это не будет выделено ни
копейки, естественно, воз будет и ныне там.
Источник: Indicator.ru.
Автор: Алексей Паевский.
Оператор: Снежана Шабанова.