Однако в памяти всех советских и многих знавших его зарубежных астрономов Г.А. Шайн навсегда остался не только выдающимся учёным, но и человеком самых высоких гражданских и личностных качеств. В большой статье о жизни и трудах Шайна один из его учеников, известный советский астрофизик С.Б. Пикельнер (1921–1975) очень точно отобразил в сжатой форме эти его качества. Он писал: «Уже в юности сложились основные черты Григория Абрамовича, сложился тот нравственный облик, который в дальнейшем производил большое впечатление на близко знавших его людей: творческая целеустремлённость, правдолюбие, бескомпромиссное требование справедливости, готовность к жертве во имя истины, отказ от излишеств и удобств в жизни». Эта давно написанная характеристика созвучна с характеристикой самого великого в нравственном отношении человека нашей эпохи – академика А.Д. Сахарова. Этими качествами обладал в полной мере и О.Ю. Шмидт. Законы и критерии нравственности, видимо, столь же универсальны, что и законы природы. И надо сказать, сходство это действительно было и в особой стороне жизни и деятельности Шайна: в самые мрачные годы сталинских репрессий он деятельно стремился помочь репрессированным астрономам, поддержать их семьи, помочь чудом вырвавшимся из застенков снова войти в жизнь и работу. В Симеизе Шайн устроил на работу уцелевших после разгрома в 30-е гг. Пулковской обсерватории вышедших из лагерей ленинградских астрономов В.Ф. Газе (в 1940 г.), Н.А. Козырева (в 1947 г.). Пригласил в КрАО пулковского астронома И.Н. Леман-Балановскую, которая, не выдержав мытарств после выхода из заключения (новый директор Пулкова отказал ей в приёме), умерла в дороге. Но особое мужество и благородство проявил ученый в отношении арестованного последним из пулковцев летом 1937 г. директора Пулковской обсерватории Б.П. Герасимовича и его семьи. (Жена Бориса Петровича Ольга Михайловна Герасимович была также вскоре арестована, успев лишь передать маленькую дочь родственникам мужа в Москве). Шайн вместе с академиками А.Н. Крыловым, С.И. Вавиловым, В.В. Струве обращался в самые высокие инстанции в хлопотах об освобождении невинно осужденных Герасимовича и его коллег. О ходе своих хлопот, выражая и поддерживая надежду на их успех, он сообщал Ольге Михайловне в письмах в далёкий Воркутинский лагерь в феврале 1941 г. В послевоенные годы через него известный американский астрофизик и также человек высокой души Х. Шепли, давний коллега и близкий друг Б.П. Герасимовича, пытался наладить связь с семьей Б.П. Герасимовича его старшего брата-хирурга, проживавшего в Черногории в эмиграции. И никто тогда не знал, что директор Пулкова был расстрелян еще осенью 1937 г. Г.А. и П.Ф. Шайны с сердечной теплотой относились к его маленькой дочке, а после освобождения О.М. Герасимович в конце 40-х гг.принимали самое горячее участие в её судьбе, в трудных хлопотах о её реабилитации. О.М. Герасимович до конца своих дней жила в доме Шайнов в пос. Научном, а сначала и работала в библиотеке обсерватории.
Не имевшие собственных детей Шайны удочерили и вырастили племянницу Пелагеи Фёдоровны, которая стала впоследствии женой В.А. Амбарцумяна.
После Великой Отечественной войны Г.А. Шайн много сил положил на восстановление разрушенной Симеизской обсерватории и одновременно (уже с 1944 г.) принял самое деятельное руководящее участие в строительстве новой большой Крымской астрофизической обсерватории (КрАО) АН СССР приблизительно в 30 км к югу от Симферополя в горном Крыму близ бывшего поселка Мангуш (ныне поселок Научный).
Для ознакомления с новой астрономической техникой и творческого сотрудничества с американскими учёными Шайн в 1946–1947 гг. был направлен в шестимесячную научную командировку в США. Благодаря своей неистощимой энергии и высокому авторитету он добился оснащения новой обсерватории достаточно крупными по тому времени инструментами, включая 122-см рефлектор, 40-см двойной астрограф, 50-см менисковый телескоп, солнечные инструменты: башенный солнечный телескоп и внезатменный коронограф. В 1950–1952 гг. новый астрофизический центр в Крыму, давняя мечта советских астрономов, вошёл в строй. С 1952 г. Шайн был назначен директором обеих обсерваторий – КрАО и получившей самостоятельность Симеизской. Позднее благодаря инициативе и хлопотам Шайна в КрАО был установлен один из наиболее крупных тогда в мире отечественный рефлектор с диаметром зеркала 2, 6 м. (Ныне он заслуженно носит его имя).
Изучая спектры редкого типа звёзд – углеродных (холодные звёзды поздних спектральных классов R и N) – Г.А. Шайн сделал открытие, которое имело особое значение как для космогонии, так и для ядерной физики. Он обнаружил в атмосферах таких звёзд тяжёлый изотоп углерода 13С и установил, что относительное содержание его по сравнению с лёгким изотопом 12С в этих звёздах в 100 выше, чем на Земле (то есть и на Солнце). Между тем углерод является неизбежным спутником (точнее, катализатором) при ядерных реакциях углеродно-азотного цикла превращения в недрах звезды водорода в гелий. В Солнечной системе соотношение указанных изотопов «задается» процессами в недрах Солнца. Поэтому открытие Шайна выявило новые перспективы изучения родственности или чужеродности как самих звёзд, так и некоторых объектов, наблюдаемых в пределах Солнечной системы (кометы, астероиды, некоторые типы метеоритов). Оно имело важное значение для изучения характера ядерных реакций в звёздах в различных условиях. Это выдающееся открытие учёного было отмечено в 1950 г. присуждением ему Сталинской (Государственной) премии I степени.
В 1952 г. Шайн по своей инициативе оставил пост директораКрАО, сохранив за собой лишь руководство Отделом физики туманностей и строения Галактики.
В последнее десятилетие жизни ученый сосредоточил внимание на газовых эмиссионных (излучающих) туманностях. Совместно со своей сотрудницей В.Ф. Газе (1899–1954) он разработал метод получения фотографий таких, чаще всего весьма слабых объектов, причём с чётким изображением тонких деталей их структуры. В результате фотографирования в линиях водорода и ионизованного кислорода за восемь лет наблюдений Шайн и Газе открыли в нашей и других галактиках около 150 эмиссионных туманностей, состоящих из водорода. Массы многих из них оказались в сотни раз большими, чем масса Солнца. Отсюда Шайн сделал вывод, что эти туманности не могут быть лишь продуктом жизнедеятельности звёзд, а по меньшей мере рождаются вместе со звёздами в едином процессе эволюции космической материи. Изучая их структуру, он открыл особый класс газовых туманностей, вещество в которых сосредоточено по их периферии, а также класс сильно вытянутых туманностей с тонкой волокнистой структурой. В ходе изучения такой структуры эмиссионных газовых туманностей Шайн окончательно установил наличие регулярного магнитного поля в Галактике.
Умер Г.А. Шайн в расцвете творческих сил 4 августа 1956 г., не выдержав тяжелых переживаний – смертельной болезни жены, которая ненадолго пережила его (она скончалась 27 августа того же года). На скромной плите, установленной на их могиле в Симеизе у вершины горы над Голубым заливом, до сих пор видна эпитафия: «Вся жизнь их была отдана науке».
Именем Г.А. Шайна назван кратер на обратной стороне Луны.
Труды Г.А. Шайна:
Атлас диффузных газовых туманностей (в соавт. с В.Ф. Газе). 1952.
Материалы к биобиблиографии учёных СССР. М.: Наука, 1960. 60 с.
Литература о Г.А. Шайне:
Пикельнер С.Б. Г.А. Шайн (1892–1956) // ИАИ. Вып. III. 1957. С. 551–607.
Проник И.И. План академика Г.А. Шайна по структуре Галактики // ИАИ. Вып. XXXIII. 2008. С. 55–83.
Колчинский И.Г. и др. Астрономы:Биографический справочник. Киев: Наукова Думка, 1986.
Еремеева А.И. Памятные даты истории астрономии в 1992 г. // Астрономический календарь на 1992 г. М.: Наука, 1992. С. 311–316.
Еремеева А.И.
кандидат физико-математических наук
ГАИШ
