Новый русский язык вошел в обиход академического преподавания – и появились грамматики русского языка, написанные, однако, по большей части на немецком: «Anfangs-Gründe  der  Russischen  Sprache» В.Е. Адодурова (1730), «Anweisung zur Erlernung der Slavonisch-Russischen Sprache» И.В. Пауса (1705–1729), «Сompendium grammaticae russicae» М.  Шванвица (1731) и другие. В типографии начали публиковаться книги на новом, «гражданском наречии» – и, соответственно, активно стали обсуждаться вопросы орфографической нормализации. В 1735 году по распоряжению президента Академии наук барона И.А. Корфа (1697–1766) было создано Российское собрание – первое научное объединение филологов, которые должны были на заседаниях обсуждать и исправлять переводы, а также трудиться над сложением русской грамматики, риторики, словарей и руководства по стихосложению.

В Академии наук в это время работали виднейшие лингвисты – В.Е. Адодуров (1709–1780), В.К. Тредиаковский (1703–1768), И.С. Горлицкий (1690–1777), М. Шванвиц (ум. 1740), И.И. Тауберт (1717–1771). В 1730-е годы совершенство литературного языка связывалось в их сознании с ориентацией на разговорное употребление, на язык «каковым мы меж собои говорим»  (2). Оппозиция церковнославянского и нового литературного языков уподоблялась при этом оппозиции латыни и французского. И подобно тому, как из французского литературного языка XVII века изгонялись латинизмы, академические филологи считали нужным исключить из русского литературного языка церковнославянские лексемы.

Наиболее решительные изменения в языковой сфере произошли в Петровскую эпоху. Следствием сознательной государственной политики явилось постепенное вытеснение традиционных книжных регистров и утверждение нового литературного языка как части новой светской культуры. Проходившая под непосредственным наблюдением Петра реформа азбуки, распоряжения царя об употреблении в светских книгах «общего» языка были прямо направлены против языковой традиции предшествующего периода, когда церковнославянский выступал в качестве универсального языка культуры. Языком нового, порвавшего с традиционными ценностями светского государства должен был стать «простой» язык. Определялся он не в своей самостоятельной норме, а скорее через противопоставление церковнославянскому, который отождествлялся со старой культурой и старым государственным порядком. У пишущих при этом не было конкретного представления о том, каким должен быть книжный текст на новом языке. Каждый самостоятельно решал, какие элементы предшествующей традиции следует исключить, а какие оставить. Из-за этого язык петровской эпохи характеризовало хаотическое смешение разнородных черт. Варианты слов и форм сосуществовали в литературном языке, при этом отсутствовали четкие принципы их стилистического распределения.

Только в 1730 годы начался отбор и классификация языковых средств, поиски единой нормы литературного языка. Работа по регламентации русского языка – орфографические преобразования, устранение семантической и морфологической вариативности – сосредоточилась, в основном, в Академии наук, и прежде всего в Академической гимназии и Академической типографии.