Но вот «художества, а особливо грыдорование немалое имеет приращение», подчеркивал Ломоносов. На них уходят не только деньги, предусмотренные Регламентом, но и вся прибыль, «что от художеств собирается». Получается, что они «ученому корпусу тягостны». А для печатания российских книг нет достаточного числа типографских станов. Книги печатаются долго и продаются по высоким ценам. В 1764 г. Ломоносов писал, что «для большинства людей внешность книг важнее красот науки. Некоторые доходят до того, что превозносят и расхваливают переплетчиков больше, чем авторов. Они хвастают, что их заботами это ремесло достигло в Академии величайшего совершенства, а о правах науки молчат, как рыбы. Это извращение дошло до того, что переплетчику дали удобную квартиру в академическом здании, тогда как к необходимейшим отраслям науки, какова, например, экспериментальная физика, относятся, – о позор! – с презрением и не уделяют им должного внимания: приборам, необходимым для научных опытов и для преподавания юношам естественных наук, сколько уж лет не могут приискать место, где бы можно было не то что добропорядочно их расставить и пускать в дело с наибольшей пользою, а хотя бы только держать в сохранности» (42).
«Все сие рассудив, – обобщает Ломоносов, – ясно видеть можно, коль близко стояла Академия при конечном своем разрушении, которое вместо славы российской к посмеянию, вместо пользы к ущербу, вместо радости любящим науки к печали служило» (43).
