Ягужинский превозносил должною похвалою сие мудрое и милостивое монархово намерение, но из ревности к государевой выгоде сделал еще предложение, чтобы всякой, кто захочет смотреть редкости, должен был платить за вход по рублю или по два, из чего можно бы собрать сумму на содержание сих столь драгоценных вещей и при случае на умножение оных.
Государь, который старался всеми способами возбудить в подданных своих охоту к познанию произведений натуры и искусства, тотчас прервал речь его и сказал: «Павел Иванович, пустое ты говоришь! Твое предложение препятствовало бы только, а не способствовало моему намерению. Кто бы стал заботиться о моих натуральных редкостях, или захотел бы смотреть их, когда бы должно было платить за то деньги? Я еще приказываю не только всякого пускать сюда даром, но если кто приедет с компанией смотреть редкости, то и угощать их на мой счет чашкою кофе, рюмкой вина или водки, либо чем-нибудь иным, в самых этих комнатах».
Вследствие сего высочайшего повеления определено библиотекарю, сверх его жалованья, по 40 рублей в год для помянутого угощения, и я еще в царствование императрицы Анны Иоанновны часто видал, что знатнейшие посетители в Кунсткамере угощаемы были кофеем, венгерским вином, цукербродом, или другими напитками и закусками; люди низшего состояния водимы были с услужливостью суббиблиотекарем, либо другими знающими служителями по всем комнатам, и все редкости показываемы им были с кратким объяснением.
