его характера. Его сразу окрестили «мальчиком из хорошей семьи». Друзей в ЦАГИ среди сверстников он имел мало, больше тянулся к старшим по возрасту коллегам. Речь спокойная, негромкая и немногословная. Если бывал чем-либо раздражен, то начинал говорить еще тише. Поначалу он, как и многие его сверстники, в бытовом плане жил очень трудно. Сперва снимал комнату в пригороде, где ему пришлось ремонтировать крышу, таскать воду из колодца, топить печь и т.д. Самым серьезным образом относился к своему огороду, с помощью которого запасал картошку впрок. Потом получил комнату в коммуналке. Уже будучи доктором наук, жил с семьей из пяти человек в двух комнатах площадью в 30 кв.м. в коммунальной квартире. При крайней скудности во всем, был невзыскателен к бытовому комфорту и еде, оставаясь всегда предельно аккуратным в одежде и обуви. Находясь в окружении мужчин-коллег, М.В. Келдыш так и не научился употреблять крепкие выражения. Даже когда он делал редкие попытки это сделать, то произносил их извиняющимся голосом и как-то оглядываясь. В его характере как бы сосуществовали две противоположные черты: рациональный склад ума уживался с повышенной эмоциональностью. Общение с крупными учеными, работавшими тогда в ЦАГИ, не могло не сказаться на выработке у Келдыша определенного профессионального склада. Одним из его качеств была бескомпромиссная взыскательность к себе. Такому отношению к делу способствовала существовавшая в те времена обстановка в ЦАГИ. Годы работы в этом прославленном и крайне нужном для страны центре авиационной мысли были годами учения, мужания и становления Мстислава Всеволодовича не только как самостоятельного ученого, но еще и как руководителя научного коллектива.
