них одно правительство, а у нас другое, тогда и у них принимали решения, и у нас ЦК требовало "животы положить" на алтарь Отечества. То был спортивный интерес, всегда приятно кого-то обставлять"  (19).

За день до запуска первого ИСЗ, 3 октября 1956 года, в ОКБ-1 главного конструктора С.П. Королева появляется План "Ближайшие задачи по изучению космоса" (20), в котором обозначены и пилотируемые полеты. Занимались этой темой инженеры К.С.  Шустин и В.В.  Молодцов. С.П.  Королев к тому времени оценивал начало пилотируемых полетов в СССР 1963–1964 годом (21).

В конце 1957 года в ОКБ-1 начал работать К.П.  Феоктистов, будущий космонавт-8 (в мировой классификации – 12). Тогда же начались серьезные работы по изучению возможности создания пилотируемого космического аппарата. Одна из целей – обеспечить приоритет нашей страны. Как и в случае с Первым Спутником, американцы буквально "дышали в затылок" советским специалистам.

все у нас понимали.… И запуск первого спутника, который мы провели в спешном порядке, имел целью вовсе не изучение космоса. Главное было – показать американцам, что мы их можем накрыть. И они это поняли. Раз мы можем запускать спутники, значит, любой город Америки может быть, увы, поражен… Я считаю, что это очень сильно способствовало сохранению мира" (18).

Таким образом, космическая гонка имела два вектора – политический и технический. Политический вектор был направлен на политическую и военную победу (задача-максимум) или на то, чтобы избежать поражения (задача-минимум). Технический вектор академик Б.В. Раушенбах описывает следующим образом: "…Соревнование это было и политическое, но нам было не до политики, нас интересовало соревнование разработчиков. У них мыслили разработчики, и у нас они мыслили, и вот, не вступая в прямой контакт, мы изредка обменивались информацией на ученых конференциях и при этом старались – и они, и мы – все-таки обойти друг друга. Очень увлека-тельно. И до сих пор увлекает. Не потому, что у