http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=fe7aaaad-724b-41df-9fe3-2c511584a993&print=1
© 2024 Российская академия наук

ЕСЛИ ЗАБЫТЬ О КОСМЕТИКЕ

14.01.2005

Источник: Поиск, Алексей КРУШЕЛЬНИЦКИЙ, кандидат наук, снс Казанского института биохимии и биофизики РАН

Перевод академии на грантовую систему финансирования мог бы решить многие проблемы
Практически весь поток мнений и комментариев по поводу реформы науки, который в связи с появлением Концепции заметно усилился в последние несколько месяцев, можно поделить на две части. Одна часть идет под лозунгом "давай реформы", другая - под лозунгом "дай денег". Я принадлежу к тем ученым, которые считают основной проблемой российской науки не столько нехватку денег как таковую, сколько неэффективный и забюрократизированный способ их распределения. Сметный принцип финансирования Академии наук, как и отсутствие каких-либо масштабных преобразований в последние 10-15 лет, всегда оправдывались желанием сохранить научную среду. В действительности получен прямо противоположный результат - научная среда в большой степени деградировала.
Меры по реальному восстановлению научного потенциала академии должны строиться на двух исходных предпосылках. Во-первых, среднее ресурсное обеспечение ученого в ближайшем будущем должно увеличиться не на проценты, а в разы. Только в этом случае удастся добиться перелома ситуации, иначе деградация продолжится и дальше. Во-вторых, государство не может одномоментно увеличить финансирование науки в разы, поскольку есть еще и медицина, и пенсионное обеспечение, и ЖКХ, и многое другое, что для общества представляет ничуть не меньшую ценность, чем научные исследования. Отсюда следует однозначный вывод: предстоит существенное кадровое сокращение РАН. Очень важный вопрос в связи с этим - как именно проводить сокращение, по какому конкретному механизму, чтобы этот крайне болезненный процесс прошел, по возможности, наиболее адекватно и продуманно. И здесь очень остро встает вопрос о критериях. В этой статье я хочу изложить некоторые взгляды на то, каким мог бы быть один из механизмов, обеспечивающий, с одной стороны, справедливость и объективность процесса кадрового сокращения и, с другой - максимальную эффективность научных исследований.
Первое, с чего хотелось бы начать, так это с того, что применять какие-либо критерии оценки эффективности работы надо не к научному институту в целом, а к исследовательской единице в фундаментальных исследованиях - научной группе и лаборатории и даже к отдельным ученым. Определять эффективность целого института - все равно, что измерять среднюю температуру больных в палате. Практически в каждом институте есть сильные и слабые лаборатории и потому ставить вопрос о ликвидации или слиянии институтов следует только после того, как они произведут сокращение внутри себя.
Если же говорить о критериях как таковых, то в фундаментальных научных исследованиях они давно и хорошо известны - это количество и качество научных публикаций. Вопрос только в том, как это качество оценить количественно, поскольку без количественной оценки трудно судить о том, кто лучше, а кто хуже и, соответственно, кого сокращать, а кого оставить. И вот здесь возникают проблемы. Многие научные институты используют те или иные варианты подсчетов, применяющиеся для оценки работы своих лабораторий и сотрудников. Результаты таких расчетов используются или при аттестации, или при назначении премий или надбавок к зарплате. Чаще всего эти расчеты используют импакт-фактор журнала, в котором публикуются труды научных сотрудников, и (или) количество ссылок на статью, что выглядит вполне естественным и обоснованным. Но в целом такая система выглядит крайне неоднозначной. Возникает множество вопросов о том, как и что считать. Например, как учитывать количество соавторов в научной статье и реальный вклад каждого из них в ту или иную работу, как учитывать самоссылки, как учитывать тезисы и выступления на конференциях, как учитывать руководство грантом или участие в нем, как учитывать руководство дипломными или аспирантскими работами, чтение лекций, контакты с зарубежными коллегами и многое другое. Безусловно, есть две группы сотрудников, одна из которых всегда будет вверху списка, а другая - внизу при любом варианте подсчетов. Но для очень многих вопрос "Как считать?" может стать критическим. Одно дело, когда речь идет только об изменении разряда ETC или начислении небольшой надбавки к зарплате, и совсем другое - когда стоит вопрос об увольнении. Здесь ошибка в том или ином коэффициенте может дорого стоить. С другой стороны, совсем не применять какие-либо объективные критерии и отдать все на откуп дирекциям научных институтов тоже нельзя - надеюсь, не надо объяснять почему.
Решением этой проблемы мог бы быть перевод научных исследований, проводимых в Академии наук, на грантовую систему. Шаг этот достаточно радикальный, требующий масштабных организационных перестроек, но, по моему убеждению, сулящий многие выгоды и сейчас, в переходный период, и в дальнейшем. При переходе на гранты нет необходимости проводить крайне болезненные и неоднозначные аттестации: естественному отсеву подвергнутся те, кто не сможет получить грант. В то же время независимая оценка грантовой заявки интегральным и более взвешенным образом включает в себя все те критерии, которые упоминались выше.
Безусловно, такой переход нельзя совершить в одночасье, и существующая сейчас в Российском фонде фундаментальных исследований система распределения грантов для этой цели мало пригодна, она должна быть существенно реформирована. Мне, например, представляются совершенно необходимыми и насущными следующие шаги: Это необходимо, если наша цель - не косметические меры, которыми мы хотим отчитаться перед правительством, а реальные шаги, направленные на кардинальное повышение эффективности российской науки. Сделать это, наверное, не просто. В частности, надо будет писать заявки на английском языке, что для некоторых ученых может оказаться проблемой. Но это лишь малая часть того, на что придется пойти, если мы хотим сохранить приоритеты и получить весомые результаты от этой реформы.
Существует еще множество важных деталей, о которых можно говорить достаточно долго, но не в этом цель настоящей статьи. Я отмечу только один спорный момент, касающийся наличия или отсутствия постоянных ставок, независимых от грантового финансирования. Грантовое финансирование предполагает, что ученый получает зарплату (пусть даже и очень хорошую) только с грантов. Но строить свою научную карьеру исходя из перспективы все время быть в "подвешенном" состоянии для многих ученых чисто психологически достаточно трудно. В предложенных выше мерах есть набор страховочных механизмов, которые бы позволяли не прерывать научную деятельность при разовых неудачах с получением грантов. Вполне возможно, что необходимо продумать еще какие-то меры социальных подстраховок, но в любом случае такая система будет приемлема только для тех ученых, которые не боятся представлять результаты своей работы на суд независимых экспертов. Что, впрочем, не так уж и плохо.
С другой стороны, в настоящее время мы наблюдаем и такую крайность: все научные сотрудники РАН имеют постоянные ставки, и уволить даже откровенного бездельника или бездаря по разным причинам практически невозможно. Размер зарплаты как таковой здесь играет вторичную роль - даже при высокой зарплате эффективность работы ученого определяется только его личной мотивацией. Хотя для многих хороших ученых именно личная мотивация, а не размер зарплаты является основным стимулом их работы, и, слава Богу, что это так! Но действительность, к сожалению, такова, что сейчас далеко не всех научных сотрудников академии можно назвать, хорошими учеными. Именно отсутствие обратной связи между результатами работы и конкретным научным работником во многом обусловили то состояние науки в РАН, которое мы имеем сейчас. Как мне кажется, грантовая система обеспечила бы такую связь гораздо более эффективным и адекватным образом, чем практически неработающий институт аттестаций.
Одним из условий подобного перехода, конечно же, должно быть существенное увеличение доли финансирования РФФИ по сравнению с базовым сметным финансированием РАН, а также появление других независимых фондов. Совсем убирать базовое финансирование, безусловно, нельзя. Есть коммунальные расходы, зарплаты администрации, технического персонала и т.п., что финансировать по грантам бессмысленно. Само собой, финансирование науки не должно ограничиваться только лишь сметным и грантовым способами. Должны быть отдельные специализированные программы, например, закупки дорогостоящего оборудования. Но это тема для отдельного разговора.
Переход на грантовую систему финансирования вызовет необходимость существенной перестройки аппарата РАН. Если говорить прямо, то РАН в том виде, в каком она есть сейчас, будет не нужна. Что не менее важно, переход на гранты неизбежно приведет к изменению менталитета российских ученых, а это ох как трудно и непросто! Поэтому я не питаю особых иллюзий о том, что такой переход в обозримом будущем может действительно произойти. Тем не менее надеюсь, что высказанные здесь предложения послужат пищей для размышлений разработчикам документов по научной реформе в РАН, Министерстве образования и науки и, возможно, будут реализованы хотя бы частично.

***

* увеличить максимальный срок продолжительности гранта с трех до как минимум пяти лет. Это необходимо для того, чтобы ученый мог планировать свою жизнь и работу на относительно продолжительный период времени;
* позволить ученому руководить не одним, а двумя-тремя грантами, при условии, что это действительно разные гранты;
* решить вопрос о продолжении старого гранта или начале нового гранта до момента прекращения финансирования текущего;
* юридически оформить отношения между руководителем и исполнителями;
* обязательно доводить до сведения ученых анонимные отзывы рецензентов, как это делается в подавляющем большинстве грантовых агентств мира. Это не вопрос праздного любопытства, это необходимо для ограничения келейности и кумовства при распределении грантов и для того, чтобы ученые, основываясь на независимой оценке своей работы, могли ее (работу) корректировать;
* создать апелляционную комиссию, которая бы рассматривала мотивированные возражения аппликантов на негативные отзывы рецензентов.
И наконец, пункт, который я хочу выделить особо, поскольку он мне представляется особенно важным:
* в независимой экспертной оценке должны принимать участие не только российские, но и ведущие ученые всего мира.