Версия для печати
Вернуться к списку

Денис Мантуров: сделаем все, чтобы к концу года получить вакцину от COVID

Россия избежала худшего сценария с коронавирусом и справилась с ситуацией гораздо лучше многих стран, уверен министр промышленности и торговли Денис Мантуров. О том, сколько масок в день используется сейчас в России, как отечественные предприятия справляются с производством противочумных костюмов, почему ретейлеры постепенно будут сокращать запасы продовольствия, которые они нарастили в начале пандемии, какие отрасли могут стать локомотивами промышленности в посткоронавирусной жизни, а также об интернет-торговле алкоголем, новой региональной авиакомпании и российской вакцине от COVID-19 министр рассказал в интервью РИА Новости. Беседовали Дмитрий Киселев и Диляра Солнцева.

— Россия уже прошла пик эпидемии, и можно подвести первые итоги. Как мы справились на вверенном вам участке промышленности и торговли, если дать какую-то общую оценку?

— Если говорить в общем, то первостепенная задача разделилась на две составляющие в марте. Первая касается обеспечения системы здравоохранения средствами индивидуальной защиты, фармпрепаратами, в том числе и вакцинами, тест-системами.

Вторая составляющая, как оказалось, не менее существенная — обеспечить население бесперебойно продуктами питания и продукцией первой необходимости.

Я считаю, что на фоне других стран, которые столкнулись с эпидемией, мы сделали максимально возможное так, чтобы и наше население, и система здравоохранения, и все, кто соприкасаются с очагами заражения, меньше всего на себе ощутили проблемы, которые нужно было решить.

В первую очередь, если мы говорим, например, про продукты питания, вы помните, что в течение десяти дней в середине марта сметалось все, но при этом наша система торговли выдержала это испытание. Если мы изначально предполагали, что традиционные складские запасы в логистических центрах будут обеспечены на 21 день и этого хватит, то они улетучились практически за два дня, поэтому мы тут же перешли на формат 60-дневных запасов.

Сейчас мы ежедневно сводим данные в нашем информационном центре, понимаем, насколько компании обеспечены запасами. По некоторым позициям это от двух до четырех месяцев, то есть коллеги даже чуть-чуть перестарались — речь идет о товарах длительного хранения. По охлажденным мясным продуктам, овощам, то есть категориям, которые имеют меньший срок хранения, мы постоянно пополняем запасы.

— А по средствам индивидуальной защиты?

— Что касается средств индивидуальной защиты — на начало марта у нас серийно производилось около полутора миллионов масок, и это был практически пик загрузки спецпредприятий, которые этим традиционно занимались. На сегодняшний день эта цифра — около девяти миллионов в совокупности с теми предприятиями, которые вновь открываются и добавляют мощности к существующим, и теми, кто вообще перестроил свои мощности на производство средств индивидуальной защиты (СИЗ). Говоря о масках, могу сказать, что в июле добавится еще порядка четырех миллионов.

Понятно, что микропредприятия, которые быстро подключились к работе, постепенно начнут уменьшать свои объемы производства, но серийное производство масок к концу июля у нас будет более 12 миллионов в сутки.

То же самое произошло и по другим видам продукции, в частности по очкам. Я недавно был в Перми на Суксунском заводе — лично хотел убедиться в том, как коллеги справились с задачей, и узнать, какие они имеют планы на будущее. И мы уже говорили больше не о том, как обеспечить сегодняшние потребности, но как, раскрутив эти мощности, предприятие будет загружать их. Коллеги подходят к тому, чтобы производить очки для занятий спортом, у них стоит суперсовременное оборудование, которое есть только у трех компаний в мире. Это говорит о том, что они будут открывать для себя новые экспортные рынки.

То же самое касается респираторов, если мы начинали с объема чуть более 200 тысяч в сутки, то на сегодняшний день это уже 500 тысяч в день. Запустили новую номенклатуру костюмов — как в народе говорят, противочумных: одноразовых из нетканых материалов и из других синтетических материалов, многоразового использования.

Теперь потребители выбирают, что им выгоднее: купить одноразовый костюм российского производства, который сегодня уже стоит 900 рублей, либо приобрести китайский по цене от двух до двух с половиной тысяч, тоже одноразовый, либо многоразовый российский за четыре с небольшим тысячи, но можно отработать в нем до 150 раз — при правильной дезинфекции.

Это была комплексная работа вместе с коллегами из Минздрава, Роспотребнадзора. Но на сегодняшний день по задаче с СИЗ (в части производства) полностью со всеми направлениями мы справились.

У нас теперь уже другая задача — как обеспечить загрузку этих предприятий на будущий период. Мы уже практически подходим к тому, чтобы отменить запрет для поставки нашей продукции в дальнее зарубежье. Это даст возможность компаниям, которые нарастили мощности, не снижать объемы производства, обеспечить себе загрузку, и плюс мы рассчитываем на то, что нужно обязательно обеспечить резервы.

Понятно, что к этой эпидемии никто не был готов и никто не понимал, в каком количестве и по какой номенклатуре нужно было формировать запасы. Теперь уже, получив понимание, картину, опыт, мы будем формировать запасы исходя из реальной необходимости.

— Вы сказали, что раньше нормативный запас продуктов был 21 день, а сейчас — 60. Сохранится ли так и в будущем?

— Думаю, нет, потому что это замораживает оборотные средства компании. Сегодня я могу сказать, что количество покупателей снизилось значительно с марта, когда был ажиотаж, но при этом вырос средний чек. То есть человек приходит в магазин реже, но покупает больше, чем в то же время в прошлом году. Но мы исходим из того, что сформированные запасы будут постепенно снижаться и мы вернемся к традиционной практике, которая была до этого. Очень на это рассчитываю, но пока мы не расслабляемся и будем снижать эти запасы постепенно.

— А сколько масок нужно сегодня России в день? Ведь сейчас ужесточается масочный режим, который, наверное, будет еще долго, а это касается десятков миллионов людей.

— Когда мы узнали, что с 12 мая будет введен масочный режим, очень переживали, но наши опасения не оправдались — видимо, население к этому времени уже запаслось и масками, и перчатками.

По нашим данным, через аптеки потребляется около двух миллионов масок в сутки, в магазинах продается еще примерно полтора миллиона. При этом около 35 процентов наших граждан, по данным опроса, который по нашей просьбе провели коллеги из ВЦИОМ, делают выбор в пользу многоразовых гигиенических масок. Что же касается системы здравоохранения и других категорий (МВД, пограничники, торговля. — Прим. ред.), это еще несколько миллионов.

Из этих цифр можно сделать вывод, что мы производим достаточно, а ввод в ближайшее время новых мощностей позволит нам и формировать запасы, и продвигать нашу продукцию на экспорт.

Если сказать честно, мы также немного перестраховались и закупили с запасом масок в Китае. Здесь есть разница еще и по цене: контракт заключали в марте — начале апреля, а поставки были позже, только на днях пришла последняя партия. В общей сложности около 200 миллионов масок завезено только по контрактам Минпромторга в Россию (без учета альтернативных поставок компаниями и благотворительными организациями), и цена с учетом курсовой разницы составляла около 35 рублей, а сегодня средняя цена маски в рознице, по данным ФНС, уже 20 рублей и продолжает спускаться ниже.

Естественно, эти партии подзависли, потому что мы и наших производителей не можем останавливать. Это будет просто нелогично, поскольку мы стремились к тому, чтобы наши производители заместили импортную продукцию, а наши производители уже снижают цены.

— Это означает, что больше масок Россия импортировать не будет?

— Мы договорились с коллегами из Китая о следующем — что на сегодняшний день нам больше закупать средства индивидуальной защиты не нужно. Я уверен, что если даже, как некоторые эксперты говорят, осенью возможна вторая волна эпидемии, к этому времени можно такие собственные запасы сформировать, что на год вперед хватит. Думаю, что мы точно закупать больше не будем. Но договоренность возобновить поставки в случае необходимости у нас при этом сохраняется.

— Более общий вопрос — задача восстановления экономики после пандемии стоит перед многими странами, мы все побежали, взяв новый старт. В чем вы видите конкурентные преимущества России на этом старте?

— Каждая страна заинтересована в развитии своей экономики. Мы не являемся исключением, поэтому должны на фоне коронавируса, на фоне снижения цен на нефть думать сегодня о завтрашнем дне.

Те меры, которые правительство своевременно принимает — уже три пакета экономических мер поддержки принято, — в первую очередь это закладка под выход из этой кризисной ситуации.

Также сейчас формируется национальный план (поддержки отраслей экономики. — Прим. ред.), где закладываются меры поддержки, которые обеспечивают основу развития нашей экономики, тех отраслей, от которых зависит наше будущее.

Это и базовые отрасли экономики и промышленности, и высокотехнологичные, инновационные, которые только формируются, поэтому мы стараемся чутко реагировать на запросы бизнеса, формируем с ним повестку, согласовываем ее с правительством таким образом, чтобы меры — системные, отраслевые — работали.

Одно дело — мы сами придумали, их озвучили и внедрили, а другое дело — то, как воспринимает их бизнес, в правильном ли направлении мы мыслим, поэтому мы стараемся каждую меру отрабатывать с коллегами совместно.

— А все-таки про конкурентные преимущества России, если загнуть пальцы, по сравнению с другими странами — чем мы можем взять?

— Начну с банально звучащих, но таких важных вещей, как дух. У нас есть национальный дух — он заключается в том, что, если есть вызов, мы быстро собираемся и эффективно выполняем поставленные задачи. Это объективно, это, думаю, все смогли заметить и сделать соответствующие выводы.

Второе — это то, что мы имеем фундаментальную научную базу. И любые задачи, которые перед нами ставятся, даже самые технологически сложные, мы в состоянии реализовывать. Фундаментальная и прикладная наука — наш козырь, и программа импортозамещения это подтвердила. Та номенклатура, которая традиционно была отдана на откуп иностранным поставщикам, сегодня поставляется российскими компаниями.

И третье — то, что связано с нашими природными ресурсами: у нас дешевле и электричество, и углеводороды, а это основа, например, для реализации тех или иных проектов по переработке углеводородов, если говорить о химическом комплексе.

Еще одна важная составляющая — это кадры. Мы помним 90-е годы, когда было до слез обидно — мы не могли платить адекватные зарплаты специалистам, инженерам, конструкторам, они уезжали на Запад и работали там. Многие, кстати, уже вернулись. Сегодня мы в состоянии обеспечить конкурентные условия для своих высококлассных специалистов, которые либо оканчивают вузы и идут работать к нам в промышленность, либо мы говорим о грантах и о людях, которые уже прошли определенный этап в жизни, в научной сфере, индустриальной. Наверное, это и есть наши основные преимущества.

— Какие три отрасли российской промышленности могут стать локомотивами в новой реальности?

— Наверное, будет неправильно говорить о том, что базовые отрасли не являются локомотивами, поэтому я все же начну именно с базовых отраслей. У нас неисчерпанные ресурсы по химическому комплексу — это такая крупная, хотя и сегментированная отрасль, начиная с переработки углеводородов и заканчивая минеральными удобрениями, а они тоже относятся к категории химии. Я считаю, что здесь были, есть и будут перспективы развития. Например, сегодня многие говорят об экологии, об использовании зеленых удобрений. Но у кого, как не у нас, эти преимущества есть, и больше, чем у других стран.

Мы говорим о машиностроении — это тоже широкий спектр направлений: автопром, транспортное машиностроение, авиация, судостроение. В части судостроения могу сказать следующее: мы сегодня вышли уже на загрузку верфей — даже по круизным пассажирским судам, чего раньше не было никогда. Если помните, в рамках Совета экономической взаимопомощи по распределению это приходилось на ГДР, на Польшу, а сегодня мы сами производим круизные суда большой вместимости — 300 человек. В этом году будет сдаваться первый такой лайнер класса "река — море" — "Мустай Карим".

В 90-е годы, да и в советское время очень много было иностранных траулеров. Сегодня по всем практически направлениям мы запустили производство у себя, благодаря скоординированной работе правительства. Теперь, если ты хочешь получить квоту под вылов аквакультур, ты должен заказать российское судно. Справедливо же, правильно? Если в наших водах вылавливаешь, работай на российском судне.

При этом, конечно, мы создали условия льготного лизинга и механизмы субсидирования, чтобы наши суда были конкурентны по сравнению с иностранными, чтобы те же самые рыболовные компании не чувствовали себя обманутыми и не говорили, что их заставили приобретать российское, когда можно было дешево купить в Норвегии. Сейчас уже такого нет. Мы создали механизм, выравняв эти условия. Конечно же, когда мы говорим о тех направлениях, от которых зависит наше технологическое будущее, нельзя забывать про радиоэлектронику, без этого просто невозможно говорить о технологическом преимуществе или сохранении паритета.

То же самое касается вопросов, связанных со станкостроением и в целом со станкоинструментальной промышленностью. Могу привести цифры: в 2015 году сегмент отечественной техники на российском рынке занимал всего 15 процентов, на конец 2019-го — уже 38 процентов. Это результат реализации программ импортозамещения, и, думаю, вы согласитесь со мной, что без основных фондов невозможно говорить ни об одной из отраслей обрабатывающей промышленности. Поэтому мы здесь будем двигаться дальше, разрабатывая новое технологическое оборудование и новое оборудование для других отраслей обрабатывающей промышленности.

Также несколько слов скажу о робототехнике. Конечно, сегодня мы пока не занимаем лидирующих позиций в мире по использованию промышленных роботов, но это именно то направление, без которого невозможно говорить о повышении конкурентоспособности, повышении производительности труда, поэтому мы в этом направлении также будем двигаться и видим его как драйвер (остальной промышленности. — Прим. ред.).

Если говорить об электродвижении, то это одно из таких, я бы сказал, модных направлений. У нас оно понемногу приживается. Но все-таки если говорить про автопром, то использование автомобилей на компримированном газе или сжиженном газе более привлекательно. И на примере последних лет мы видим, как предпочтение в выборе альтернативы традиционным дизелю или бензину отдается газомоторному топливу.

Использование электродвигателя сегодня скорее эксклюзив, чем современный активный тренд. Но тем не менее мы будем развивать в этом направлении те наработки, которые есть у наших предприятий и профильных институтов. Считаем их дополнительным драйвером и мультипликатором для других отраслей. И беспилотный транспорт тоже будем активно поддерживать.

— Перед тем как перейти к более дробным вопросам по отраслям, последний общий вопрос. Алексей Кудрин на этой неделе изложил свои взгляды для "Коммерсанта" и заявил, что национальные цели стоит пересмотреть, отложить реализацию некоторых из них. Согласны с такой постановкой вопроса?

— Думаю, что Алексей Леонидович имел в виду следующее: нельзя поддерживать все. Не то что нельзя, а очень сложно, потому что ресурсы имеют свои ограничения. Поэтому речь идет в первую очередь о приоритизации, но здесь каждое ведомство определяет свои приоритеты на регулярной основе из года в год.

И этот год, даже с учетом такого двойного удара, не является исключением для того, чтобы мы выстроили правильные приоритеты и направляли ресурсы туда, где они наиболее востребованы, в те отрасли экономики и промышленности, где мы видим наибольший эффект, наибольшую мультипликацию, если не говорим о вопросах национальной безопасности и обороны.

— Хотелось бы начать с медицины. Вы говорили, что наши врачи обеспечены средствами индивидуальной защиты, а как обстоят дела с ИВЛ в российских регионах, не только в Москве, и каково соотношение отечественных и импортных аппаратов в больницах?

— Что касается общей оснащенности ИВЛ, мы эту информацию так же, как и другие ведомства, получаем из информационного центра, из ИЦК. Мы с коллегами заранее начали отработку поставки аппаратов искусственной вентиляции легких для лечебных заведений по двум направлениям. Субъектами Федерации были подписаны контракты с нашими двумя основными производителями, которые находятся в Екатеринбурге, — Уральским приборостроительным заводом холдинга КРЭТ и компанией "Тритон" — примерно на шесть тысяч аппаратов, и шесть с лишним тысяч было законтрактовано для субъектов через Минпромторг для оснащения дополнительных койко-мест, по которым президентом была поставлена задача. На сегодняшний день первоначальная задача, поставленная перед системой здравоохранения, выполнена. За счет запасов, резервов сформированы койки — их более 19 тысяч, и плюс мы уже поставили в субъекты около двух тысяч аппаратов ИВЛ.

— Нельзя не вспомнить происшествие с аппаратами "Авента-М". Отказались ли от них какие-то больницы, приостановлены ли поставки? И что будет делать Минпромторг, если все-таки окажется, что причиной пожара в двух больницах стали именно эти аппараты ИВЛ?

— Производство аппаратов продолжается в соответствии с контрактными обязательствами, а регионы не отказываются от ранее сделанных заказов. Что касается происшествия, мне очень жаль, что такие трагедии произошли, я уже говорил об этом много раз. Сейчас мы должны все вместе дождаться результатов испытаний, заключений со стороны Росздравнадзора, МЧС и результатов расследования, которое ведется Следственным комитетом, поэтому заранее я бы не стал озвучивать позицию. Конечно, мне известны многие данные и факты, но они останутся при мне на сегодняшний день, мы дождемся официальных заключений наших коллег.

— Сейчас многие фармацевтические компании, в том числе российские, разрабатывают вакцину от коронавируса и средства лечения от него. На ваш взгляд, кто из них больше всего продвинулся в этом и близок к созданию лекарства и вакцины? Идет ли плотное взаимодействие с зарубежными фармацевтическими компаниями и, может быть, кто-то из них готов локализовать производство в нашей стране?

— Сегодня к этому подключились основные фармпроизводители, традиционно занимающиеся разработкой и производством аналогичных лекарственных средств. В частности, если мы говорим о компании Biocad, то сейчас проходят клинические исследования препарата "Левилимаб", это моноклональные антитела. "Р-фарм" уже получил регистрационное удостоверение на "Олокизумаб", это аналог по механизму действия препарата швейцарской компании Roche, которая поставляет на наш рынок свой противоревматоидный препарат. По аналогу своих свойств он обеспечивает борьбу с теми проявлениями, которые возникают у больных коронавирусом в тяжелой фазе пневмонии. В июне планируется произвести около 60 тысяч упаковок препарата. Сейчас компания готовит документы для регистрации за рубежом.

Компания "Биоком", находящаяся в Ставрополе, запустила производство гидроксихлорохина — это препарат, который традиционно производился в Китае и Индии, и на начальном этапе наша система здравоохранения закупала его из-за рубежа. Также буквально накануне Минздравом России был зарегистрирован препарат "Авифавир".

Что касается вакцин, то сразу несколько российских компаний работают в этом направлении и мы рассчитываем, что в июне-июле компании Biocad и "Генериум" вместе с предприятием "Вектор" Роспотребнадзора и институтом Гамалеи выйдут уже на клинические испытания вакцин, которые должны быть успешно разработаны и запущены в производство.

Я уже не говорю про тест-системы — практически каждую неделю выходит новая. И на основе технологии ПЦР несколько российских производителей производят эту продукцию, причем вместе с амплификаторами, это высокоточные тест-системы. Отечественные предприятия также занимаются производством так называемых быстрых тестов, которые делаются по крови, на основе методов иммунохроматографии. Наша фарминдустрия и медицинская промышленность активно участвуют в работе по обеспечению разработки и производства антиковидных вещей.

— Сергей Семенович Собянин сказал, что режим самоизоляции в Москве продлится до того момента, когда будет выпущена вакцина. Можете как-то успокоить наших читателей — когда может появиться такая вакцина? К концу этого года или в первой половине следующего года это реально?

— Не решусь заниматься самоуспокоением и успокоением ваших читателей, но могу сказать одно: мы будем делать все, что от нас зависит. Я в ближайшее время посещу наших производителей, проведу ряд совещаний, в том числе и с привлечением специалистов из Академии наук, чтобы самому убедиться в том, насколько мы сделали все возможное, чтобы это было результативно и мы постарались до конца года получить уже первую вакцину.

— Хотелось бы перейти к ретейлу. Каковы ваши прогнозы по итогам года — насколько глубоким может быть спад и как долго будет восстанавливаться ретейл, сколько магазинов, особенно мелких, выживет после самоизоляции?

— Такого прогноза вам не даст никто, даже самый крутой аналитик в этой сфере. Мы с вами столкнулись с такой ситуацией впервые и не понимаем до конца, как этот период будет проходить с учетом тех достаточно жестких требований, которые сегодня компании торговли должны соблюдать по требованиям Роспотребнадзора — это и дистанция, и наличие средств индивидуальной защиты, чтобы посещать магазины.

Вы знаете, что непродовольственные магазины вообще пока закрыты, поэтому с моей стороны просто будет некорректно давать прогнозы, кто больше и в какой степени пострадает и какие в итоге будут индикаторы по году.

Могу сказать, что если брать продовольственный ретейл по крупным сетям и региональным, а это примерно 50 процентов всего фуд-ретейла, то у них ситуация достаточно стабильная. И мы спокойны за то, что они этот год закончат с плюсом.

Что касается небольших магазинов, которые не входят в сетевую торговлю, то здесь ситуация существенно хуже, говорить сегодня о том, каков будет итог по году, мне сложно. Могу сказать точно, что по этому сегменту будет определенное снижение по объемам продаж. На сколько — рано пока давать такие заключения.

Если говорить о непродовольственном ретейле, по потребительским товарам и другой номенклатуре, мы готовы будем дать более четкий прогноз после того, как увидим, как они будут открываться в субъектах после снятия ограничений.

— Может быть, нужны какие-то дополнительные меры поддержки для них?

— У нас есть общесистемные меры поддержки в первом и втором пакете (экономических мер. — Прим. ред.), которые были в том числе предусмотрены для предприятий, работающих в этом секторе, поэтому исходим из того, что они имеют сегодня и будут иметь в будущем возможность воспользоваться этими мерами. А если что-то потребуется дополнительно, будем рассматривать отдельно.

— Самоизоляция подстегнула еще один момент, который давно обсуждался, — продажу алкоголя в интернете. Минпромторг поддерживал эту идею, а сейчас даже президент сказал, что вместе с лекарствами можно рассмотреть и возможность интернет-продажи алкоголя. Как вы считаете, в этом году может быть принято это решение?

— Могу сказать одно: разницы между продажей в офлайне или магазине и на интернет-площадке по большому счету нет никакой, если мы говорим с точки зрения продажи несовершеннолетним. Ведь и продавец в магазине должен спросить паспорт, и курьер, который приедет доставлять алкоголь, спросит документ, удостоверяющий личность, поэтому, на мой взгляд, это обеспечивает гарантию того, что алкоголь не будет продаваться тем категориям граждан, которым это не положено. Я очень рассчитываю, что в этом году разрешат продажу — ведь приняли недавно решение о фармпродукции, ее реализации через интернет-торговлю, хотя и с существенными ограничениями по реализации этого решения.

Я недавно проводил совещание с компаниями интернет-торговли, и многие из них жаловались на то, что принят достаточно сложный документ, который ограничивает их возможности. Но тем не менее первый этап реализовали. Мы всегда слышим бизнес и настроены на то, чтобы вносить коррективы с учетом той практики, которая будет складываться, вносить совершенствования, и будем работать с коллегами из Минздрава в первую очередь. То же самое, думаю, по алкоголю — мы должны в ближайшее время прийти к консенсусу.

— Хочется услышать ваше мнение как министра торговли — есть идеи повысить предельный возраст продажи алкоголя до 21 года. Считаете ли вы это обоснованным?

— У нас в Конституции прописан возраст 18 лет, когда гражданин становится полностью дееспособным и отвечающим за все свои поступки. Но если такая инициатива будет поддержана нашими профильными ведомствами — мы слышали в прошлом году, какое-то время назад с этой инициативой выходил Минздрав, — мы не возражаем. Конечно, это существенно отразится на объемах продажи, но мы за здоровый образ жизни. Если Минздрав и наши уважаемые коллеги-сенаторы считают, что это эффективно будет работать и улучшит здоровье наших граждан и их качество жизни, мы готовы поддержать. Но еще раз — мы руководствуемся теми возрастными категориями, которые прописаны в Конституции.

— Хочу спросить о вашем любимом детище, об Aurus. В марте произошел обвал рубля — и автомобили существенно подорожали. Сказалось ли это как-то на стоимости Aurus, подорожал ли он, есть ли отказы от заказанных машин или, может быть, наоборот, кто-то захотел заказать этот автомобиль? И известно ли вам, как эти два месяца самоизоляции использовали производители Aurus, проводили ли работы по развитию проекта?

— Что касается курсовой разницы, мы видим котировки, они уже почти вернулись к изначальным значениям. Если говорить о заказах, их меньше не стало, никто не отказался, наоборот, мы получаем информацию от коллег — НАМИ и самого Aurus, что количество постепенно увеличивается, не порядковыми значениями, но дополнительные заявки есть. А что касается времени самоизоляции, то могу сказать, что НАМИ просто так не сидели сложа руки, продолжали работу над проектом, сохраняя требования, которые предъявлял Роспотребнадзор, поэтому все, кто мог это делать, в СИЗ приходили на работу — конструкторы, испытатели. Работа не останавливалась ни на один день.

— Как вы оцениваете в целом ситуацию в отечественном автопроме? Насколько могут снизиться производство и продажи автомобилей в России?

— Мы рассчитываем, что тот объем мер поддержки, который сегодня принят, а это уже 25 миллиардов рублей, опережающие госзакупки, программы Минтранса, регионов по обновлению общественного транспорта, существенным образом поддержит отрасль.

Но, к сожалению, снижение, конечно, будет — мы это понимаем, видим и оцениваем снижение объемов производства и рынка в целом от 15 до 30 процентов. Говорить точно пока сложно, но мы понимаем уже примерно, как складывается ситуация, поэтому такой разброс индикаторов присутствует.

— Давайте перейдем к другому транспорту, авиационному. Принято решение, что авиакомпанию, которая будет использовать отечественные самолеты, создадут на базе Red Wings. Почему было принято решение создать ее на базе именно этой авиакомпании и когда она может начать полеты?

— Может быть, я отвечу несколько нетрадиционно: у нас "других писателей просто не было", поэтому выбрали Red Wings. У нас есть крупные перевозчики, которые сегодня загружены своими задачами, а Red Wings — это компания, которая входит в периметр "Ростеха", ОАК, как говорится, внучатая компания. То есть было просто логично использовать свою базовую авиакомпанию, которая гарантированно будет летать на российских судах, в том числе на новых самолетах МС-21, которые будут приходить в эксплуатацию и в Red Wings.

Поэтому мы считаем, что это решение было осознанно, своевременно и рассчитано на то, что даст гарантию для производителя с точки зрения поставки своих самолетов и будет иметь определенные конкурентные преимущества на рынке с учетом того, что там используются российские суда. Фактически это будет подконтрольная эксплуатация отечественных судов, которая также позволит продемонстрировать другим авиакомпаниям эффективность новой системы послепродажного обслуживания.

— И последний вопрос, наверное. Денис Валентинович, вы мечтаете об отпуске?

— Конечно, хочется с семьей пообщаться, немного отвлечься и переключиться на другие сферы — почитать, в конце концов, художественную литературу, на что времени не хватает.

— Когда пойдете?

— Не знаю, раньше второй половины июля точно не получится.