http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=f6d93ab9-24d9-439c-9d59-f4075cf0632c&print=1© 2024 Российская академия наук
- Александр Габибович, почему возникла необходимость создания нового экспертного совета? Международные конкурсы ведь проводились и раньше, соответствующие гранты выдавались...
- Дело в том, что при оценке заявок на такие гранты должны применяться особые критерии отбора. Раньше профильные экспертные советы учитывали потенциал только российских научных групп, а не возможные результаты взаимодействия с зарубежными партнерами. Теперь подходы к экспертизе изменились. Мы оцениваем эффективность будущего сотрудничества, “потенциал взаимопроникновения” - другими словами, стараемся ответить на вопросы: действительно ли две конкретные научные группы из разных стран нужны друг другу, увенчается ли их взаимодействие весомыми результатами, то есть статьями и патентами, придаст ли импульс развитию науки?
- С чего началась ваша работа?
- Прежде всего, потребовалось собрать хороший экспертный совет. В его составе - ученые, члены Российской академии наук, которые сами активно занимаются международной научной деятельностью.
На первоначальном этапе заявки рецензируют эксперты профильных конкурсных советов - по математике, информатике и механике; биологии и медицинской науке; физике и астрономии; химии и наукам о материалах и др. Потом рецензии поступают к нам, мы проводим свой анализ проектов и с учетом рекомендаций профильных советов выставляем им итоговую оценку и ставим вопрос о финансировании наиболее перспективных. Должен сказать, что поддерживаем мы примерно пятую часть заявок (21%). В 2013 году нам было предложено оценить потенциал 1473 совместных проектов, из которых были отобраны 307.
- И все эти проекты прошли двойную проверку?
- Я бы даже сказал тройную, потому что прошедшие по конкурсу заявки получили также положительные оценки в ходе процесса рецензирования панелью экспертов фондов-партнеров. Лишь заявки, набравшие высокие баллы РФФИ и фонда-партнера, объявляются победителями конкурса. В качестве примера можно привести сотрудничество РФФИ с NIH (National Institutes of Health, Национальные институты здоровья США). Мы в РФФИ рецензируем, анализируем и отбираем свои заявки, затем получаем из NIH результаты экспертизы наших американских коллег и смотрим, какие из поступивших проектов выбрали они (поставили на первые места). Потом выделяем совпадения, то есть проекты, которые обе стороны оценили очень высоко. Именно они и получают самые высокие итоговые баллы, а значит, и финансирование.
Точно так же происходит совместная экспертиза проектов по линии сотрудничества с Францией, Китаем и другими государствами. Бывает, что в ходе переговорного процесса стороны предлагают более внимательно отнестись к тому или иному проекту, важному для науки своей страны.
- А как все-таки вы определяете “потенциал взаимопроникновения”, о котором говорили в самом начале беседы?
- Как правило, мы обращаем внимание на то, какие совместные работы уже были выполнены научными коллективами. Их наличие не обязательно, но желательно. То есть при прохождении через наш экспертный совет преимущества имеют заявки, базирующиеся на уже существующем опыте совместной работы. Лучше, чтобы этот опыт был подтвержден совместными публикациями. В экспертной анкете даже для новых заявок, тем не менее, имеется графа о наличии совместных статей заявителя РФФИ и фонда-партнера.
- Размеры международных грантов РФФИ достаточно крупные по сравнению с другими. Это справедливо?
- Это важный момент. Мы считаем, что должно быть примерно эквивалентное финансирование иностранной и российской группы, чтобы наши ученые не чувствовали себя “бедными родственниками”. Средний размер гранта в 2013 году составил около 560 тысяч рублей, но в некоторых случаях (по линии сотрудничества с Норвегией, Южной Кореей, Финляндией) он в два и более раз выше, а в случае многосторонних проектов, а также проектов с NIH он доходит до 3-4 млн рублей в год. Сейчас очень активно развивается взаимодействие России с EMBL (European Molecular Biology Laboratory, Европейская молекулярно-биологическая лаборатория) - научной организацией, которая была создана в 1970 году в противовес американским NIH. Гранты на совместные проекты с учеными этой лаборатории тоже довольно весомые - они составляют миллион рублей в год, но затраты себя оправдывают. Недавно итогам сотрудничества с EMBL был полностью посвящен выпуск “Вестника РФФИ” - результаты взаимодействия действительно впечатляют!
- Но тогда получается, что российским научным группам гораздо интереснее участвовать в совместных конкурсах, чем в национальных. Всегда ли это на пользу отечественной науке?
- Сегодня существует “международный вектор”, или тренд, ориентированный на сотрудничество ученых разных стран. Считается, что совместные вложения средств на исследования - это хорошо и перспективно. Некоторые, конечно, любят работать в одиночку, но в целом научный мир тяготеет к взаимодействию.
- А можно ли оценить полезный выход? Как отражается на качестве и количестве статей более щедрое финансирование международных проектов?
- По нашим данным, в 2013 году участниками международных проектов было подготовлено около 5 тысяч публикаций, более половины из них отражены в системах цитирования. В среднем на один проект приходятся 12 публикаций в год, треть из которых написана в соавторстве с зарубежными партнерами. При этом примерно 15% завершившихся проектов не принесли ни одной совместной публикации! Но мы боремся за уменьшение этого показателя.
- Не могли бы вы привести примеры наиболее удачных проектов?
- Таких работ много. Расскажу о некоторых, завершенных недавно. Очень хороший проект был выполнен по флюоресцентным белкам научными группами из EMBL и Института биоорганической химии им. академиков М.М.Шемякина и Ю.А.Овчинникова РАН (руководитель В.Белоусов) Изучались взаимосвязи между фосфолид-опосредованной и окислительно-восстановительной передачей сигнала в клетке. В ходе выполнения этого проекта были усовершенствованы и охарактеризованы новые версии индикаторов пероксида водорода: HyPer-Blue (синий, рН-стабильный), NeonOx (зеленый, яркий, рН-стабильный), HyPer-Red (красный, яркий), создана и опубликована система продукции и одновременной детекции Н2О2 на основе оксидазы D-аминокислот, сшитой с индикатором HyPer. Исследователями была впервые проведена одновременная многопараметрическая детекция пероксида водорода, ионов кальция и интернализация EGF-рецептора при активации EGF-каскада, впервые проведена и опубликована сравнительная детекция соотношения NAD+/NADH в митохондриях и цитоплазме при различных воздействиях. По результатам этого проекта появились хорошие публикации в рейтинговых журналах.
Стоит отметить проект по моделированию задач управляемого ядерного синтеза на ЭВМ экзафлопного уровня производительности. С российской стороны он выполнялся группой из Института прикладной математики им. М.В.Келдыша РАН (руководитель Б.Четверушкин). Зарубежные партнеры по проекту: University of Edinburgh (Великобритания), CEA Cada-rache (Франция), Heinrich Heine University (Германия), Институт информатики Технического университета Мюнхена (Германия), Центр компьютерных наук Университета Цукуба (Япония), Princeton Plasma Physics Laboratory (США). В ходе выполнения проекта на основе принципа кинетического согласования были получены новые типы стабилизирующих поправок для разностных схем гидрогазодинамики и магнитной газодинамики, что позволяет организовать эффективное решение соответствующих задач, связанных с мультимасштабным моделированием на высокопроизводительных вычислительных системах, предложен новый общий подход для моделирования кулоновских столкновений методом Монте Карло для многокомпонентной плазмы. Одновременно экспериментальными расчетами подтверждена эффективность алгоритмов динамической адаптации декомпозиции трехмерных неструктурированных расчетных сеток с элементами смешанного типа.
Хотелось бы также упомянуть результаты работы по гранту РФФИ №14-04-93083 “Экологический менеджмент нефтяных районов Баренцева моря: норвежско-российское сотрудничество”. Несколько дней назад в Санкт-Петербургском государственном университете прошла российско-норвежская рабочая встреча, рассматривающая результаты совместного проекта “Environmental management of petroleum activities in the barents sea” (EMAP: 2014-2016). Проект поддержан наряду с РФФИ Исследовательским советом Норвегии (The Research Council of Norway) и посвящен стандартизации и разработке новых методов биологического мониторинга Баренцева моря в местах добычи нефти. С российской стороны в работе участвуют сотрудники, аспиранты и студенты биологического факультета СПбГУ, специалисты ВНИИ геологии и минеральных ресурсов Мирового океана им. академика И.С.Грамберга и Института науки о Земле СПбГУ. Руководитель проекта - заведующий кафедрой зоологии беспозвоночных д.б.н. Андрей Гранович. С норвежской стороны выполнять проект будут научно-исследовательское учреждение Akvaplan-niva и Университет Тромсо (University of Tromso, UiT), руководитель проекта - Пол Ренауд (Dr. Paul Renaud). Очень важным представляется то, что научные цели работы влекут за собой активизацию “образовательной компоненты”. Так, уже на конец октября этого года на базе СПбГУ в рамках проекта намечено проведение трехдневного практического семинара для студентов, аспирантов и сотрудников СПбГУ, посвященного новейшим методам биомониторинга. Проведение семинара планируется с привлечением ведущих исследователей, активно работающих в области арктической морской биологии нескольких стран Европы.
- Есть ли успехи по линии многосторонних международных конкурсов РФФИ?
- Да, конечно. В первую очередь следует отметить проекты по линии рамочной программы ЕС, такие как БОНУС (сотрудничество фондов стран Балтии), ASPERA (исследование космических частиц), ERA.NetRUS (участие России в европейском исследовательском пространстве). Все они относятся к категории многосторонних, и их проведение сопряжено с гораздо более сложными процедурами согласования результатов экспертизы, отбора победителей, чем в случае с международными двусторонними проектами.
- Можно ли выделить страны-партнеры, с которыми сотрудничество развивается наиболее эффективно и с учеными которых публикуется наибольшее количество статей?
- Если говорить о количестве проектов, то больше всего мы выполняем их совместно с учеными Украины (общая сумма грантов - 40 млн рублей в год). Что касается статей, то наиболее “производительно” в этом смысле взаимодействие с научными группами Германии, Франции. С французской стороны в основном сотрудничество строится на базе CNRS (Centre National de la Recherche scientifique, Национальный центр научных исследований Франции), а с немецкой - на базе DFG (Deutsche Forschungsgemeinschaft, Немецкое исследовательское сообщество). Это очень уважаемые в мире научные организации, давно сотрудничающие с научными коллективами России. В этих структурах накоплен большой опыт оценки результатов труда ученых, и работа с ними способствует развитию не “бумажного сотрудничества”, а реальных поисковых тем. Очень полезны не только собственно совместные гранты, но и осмысливание итогов такого сотрудничества. Как это было в начале марта на совместном с Ассоциацией им. Гельмгольца семинаре в Москве. Аналогичное мероприятие - круглый стол РФФИ - CNRS - намечено провести в июне в Краснодаре на базе Кубанского госуниверситета. Подобные мероприятия очень важны для молодых ученых, они несут просветительскую миссию, учат общению с зарубежными коллегами, являются школой для выступления перед международной аудиторией. История их проведения была заложена еще в СССР.
- Как в международных проектах представлены регионы России?
- Чудес не бывает - там, где у нас хорошо развивается наука, прекрасно идет сотрудничество, научные коллективы получают достаточно много грантов. Санкт-Петербург, Новосибирск, Нижний Новгород, Казань - в этих городах есть сильные научные школы. Однако Москва удерживает лидерство - примерно 60% грантов остаются в столице.
- Вы говорили, что около 15% международных проектов не приносят ощутимых результатов, совместные статьи по их итогам не появляются. Что происходит с научными коллективами, которые не оправдали надежд?
- Мы очень жестко стали на такие факты реагировать, хотя до отбора денег пока не доходило. Пишем письма в дирекции институтов, информируем, что грант РФФИ получен, а результата нет. С одной стороны, понятно, что в науке всего не предусмотришь, но с другой - если за три года нет никакого продвижения, это не порядок! Прежде даже были случаи, когда по линии сотрудничества с Белоруссией, Украиной, Китаем российские коллективы получали гранты под одно и то же, а в итоге результата не было! Теперь мы более внимательно отслеживаем такие вещи.
- В чем, по-вашему, причина возникновения этих ситуаций?
- В недостаточно хорошей подготовке проекта на начальной стадии.
- На что по условиям международного конкурса разрешено потратить грант российским ученым? На поездки, оборудование, работу в зарубежной лаборатории?
- Грант для российского коллектива дается на выполнение проекта в России. Можно послать молодого сотрудника на небольшую стажировку за рубеж, но денег не так много - даже на миллион-два не очень разгуляешься. Можно у нас провести семинар, обсудить работу и сделать основную часть проекта, а некоторые необходимые исследования выполнить в лаборатории зарубежных коллег. Преимущества сотрудничества я вижу в том, что российские ученые могут перенять какие-то методики, которые у нас не развиты, и перенести их в нашу страну.
- Что привлекает во взаимодействии с Россией зарубежных партнеров?
- Во-первых, у нас наука не такая плохая, и об этом широко известно. Кроме того, у зарубежных ученых появляется дополнительная возможность получить грант на свои исследования. Мы боремся против “ресторанного” сотрудничества, по принципу приехали-посмотрели-уехали. Нужно чтобы молодежь осваивала новые методики, публиковались совместные статьи, происходил обмен идей.