Версия для печати
Вернуться к списку

«Давайте думать быстро, пока не стало поздно»

«Есть ли в России математическая школа?» – обратился ведущий к участникам передачи.

Доктор физико-математических наук, заведующий сектором алгебры и теории чисел Института проблем передачи информации РАН Михаил Цфасман отметил, что российская школа математики, безусловно, есть. Она была создана благодаря сочетанию духа свободы, пришедшего после смерти Сталина, и тому, что культурная жизнь, освободившись, была вброшена в науку. «Возникло ощущение некоего единства. С одной стороны, были покрыты все области математики, а с другой – было впечатление, что работают не отдельные люди, которые могут ответить на отдельные вопросы, а что это люди, которые друг друга учат. На семинары, на которые я ходил, приходили люди и 30, и 50, и 70 лет».

«Существует ли такая школа здесь и сейчас?» – спросил А. Архангельский у академика РАН, председателя комиссии по вопросам преподавания математики в средней школе Виктора Васильева. Тот признал, что «в таких масштабах уже нет» и основная причина – профессионально-экономическая. Большое число хороших математиков уехало работать за рубеж.

Лейтмотивом программы стала мысль, что математика является одним из главных достояний России, ее существования как нации, и снижение ее уровня может стать губительным для российской культуры в целом.

«Мне кажется, что математика является одним из важнейших компонентов культуры. Столь же важной, как и литература, и поэзия. Без нее просто нельзя представить современную цивилизацию, современную культуру, – отметил основатель и почетный президент «Вымпелкома», доктор технических наук, президент благотворительного фонда «Династия» Дмитрий Зимин. – Обратите внимание, страны, где развита математика, это страны, где развита культура. Нет страны, где есть математика, но нет культуры, и наоборот».

«Математика – это наука, которая учит людей отличать правильные высказывания от неправильных, а высказывания осмысленные от бессмысленных», – подчеркнул В. Васильев.

М. Цфасман выразил убеждение, что математика так же важна, как и история, и предложил подумать, что будет, если в школе перестанут преподавать эти две дисциплины. «На производительность труда, может быть, это не особенно повлияет, во всяком случае, на первых порах. Но сперва мы потеряем некоторую абстрактную ценность, которая есть в нашей культуре, а потом, потерявши эту абстрактную ценность, мы начнем делать систематические ошибки в тех решениях, которые мы принимаем».

Он подчеркнул, что если в России, не дай Бог, решат упразднить математику, то «на первых порах мало что изменится, но именно что на первых. А потом окажется, что мы просверлили, взорвали некую дыру во всем здании культуры и здание начало шататься». М. Цфасман заметил, что атаки на дисциплину идут по всему миру, дискуссии о полезности фундаментальной математики идут во всем мире, не только в нашей стране, но и в США и в Европе.

В свою очередь, директор Центра непрерывного математического образования Иван Ященко выразил несогласие с отождествлением важности математики и истории. «Мне кажется, что математика в отличие от истории в школе, при правильном ее преподавании воспитывает в детях то, что не воспитывает история. В математике, начиная с 1-2 класса, ребенок и учитель реально равны. Если ты посчитал, что 3+5=8, а учитель говорит, что это 9, то это можно проверить». А в истории ученик ничего не может противопоставить тому, что сказал учитель. «Это принципиально другой стиль. Математика воспитывает в человеке ценность истины, которую он сам проверил. И это очень важно для человека, гражданина и общества, и в этом одна из важнейших ролей математики».

Перефразировав тезис древних греков «в здоровом теле – здоровый дух», он сопоставил математику и физкультуру. «Физкультура тренирует одни части тела, а математика другую».

Михаил Цфасман в ответ заметил, что высокий уровень развития науки, в частности, математики, и хорошая система образования – взаимопроникающие вещи. Без знания науки, без качественного обучения в университетах в России не будет хороших учителей. «В то же время, если мы погубим математическое образование на любой из ступеней школы, то математические факультеты вузов не смогут добиться того, чтобы в математическую науку вливались новые силы».

Участники программы согласились с тем, что проблемы у математиков появились не сейчас. Советские годы не были такими уж безоблачными для этой науки. Дм. Зимин напомнил, что в советское время среди математиков не раз устраивались чистки, увольняли диссидентов и подписантов. В свою очередь, М. Цфасман напомнил, что в 1970-е гг. на мехмате МГУ возникла точка зрения, что факультет «не обеспечивает достаточного идеологического контроля за студентами». Было решено, что студентов надо правильно отбирать. «Плодом этого стало того, что на мехмат перестали брать некомсомольцев, евреев и что самое поразительное – резко ограничили набор людей, кончавших математические школы перед поступлением на мехмат, говоря, что они менее контролируемы и их знания математики слишком глубоки, чтобы их можно было правильно научить». Сам Цфасман поступил на мехмат МГУ только благодаря успешному участию в Международной математической олимпиаде 1971 г.

В 1990-е годы ситуация с математическим образованием изменилась, свободы стало много, а ресурсов никаких. Появился «чудовищный соблазн» заграницы. «Сегодня ситуация третья. В обществе явным образом появились деньги, которые в связи с кризисом могут уйти обратно, но при этом мы увидели, что уже разрушены очень многие структуры», – заметил Михаил Анатольевич.

По мнению Дмитрия Борисовича Зимина, плачевное состояние науки «в целом связано с неуважением к интеллектуальной деятельности. Когда мы видим разрушение нравственности, здравого смысла, когда нам всем дают понять, что жить достойно можно либо ставши чиновником, либо…».

Он полагает, что в обществе нужно восстанавливать уважение к интеллекту и «это касается не только частного случая математики, но и изменения наших ценностей, нашей жизни, нашего образа жизни. Если мы это не сделаем, то не только математики, но мы вообще можем одичать со всеми вытекающими последствиями».

Вместе с тем, участниками обсуждения было отмечено, что в современной России появились и ростки новых образовательных традиций, поддерживающих качество российской математической школы. В частности, появился Независимый московский университет, а также Школа непрерывного математического образования. Ее директор Иван Ященко рассказал о летней школе «Cовременной математики» под Дубной, где каждое лето, с 2001 г., академики, молодые ученые, студенты 1-2 курса и школьники старших классов живут вместе и занимаются математикой. «Проходят семинары, обсуждения, неформальные дискуссии и это зачастую кончается статьями, написанными школьниками, по задачам Арнольда».

Кроме того, И. Ященко обратил внимание на то, что, несмотря на демографический спад, «количество участников математических олимпиад постоянно растет. В 1993 г. на Московской математической олимпиаде их было 600 человек, а сейчас – 600 награжденных и 5000 участников». Он напомнил, что некоторые регионы России оказывают достаточно сильную поддержку хорошим учителям.

Кандидат математических наук, старший научный сотрудник Математического института им. В.А. Стеклова РАН, лауреат Госпремии для молодых ученых Александр Кузнецов предложил вернуться к теме, затронутой выше, – критериям отбора на мехмат МГУ (сам Александр поступал в 1990 г.). «На удивление все сложности с поступлением сохранились. Конечно, комсомольцем сейчас быть не надо, …но, приемом на мехмат управляют те самые люди, которые управляли им в 70-80-е гг. И точно также они часто косо смотрят… Кроме того, что само по себе является полным бредом, действительно, очень не любят принимать выпускников математических школ и это та частная вещь, которую, на мой взгляд, исправить гораздо проще, чем многое другое, о чем говорилось».

Он считает, что для решения глобальных проблем нужно «много времени и очень аккуратная политика, но некоторые вещи изменить можно. Можно заинтересовать университет в том, чтобы из него выходили ученые, а не просто студенты, которые будут заниматься чем угодно, а не наукой, которой их учили».

По мнению Александра, из этого подхода «вытекает ответ и на другой вопрос. Если в обществе будет интерес к тому, чтобы появлялись хорошие ученые, то они гораздо меньше будут уезжать на запад и уходить из науки в другие области. На самом деле, деньги часто не главное. Ощущение, что ты нужен – часто более важно».

М.А. Цфасман, в этой связи, дипломатично заметил, что, конечно, ситуация на мехмате МГУ «далеко не так хороша, как хотелось бы», но ему кажется, что «и в ректорате, и на математическом факультете есть люди, которые осознают проблемы, которые хотели бы, чтобы стало лучше. Другой разговор, что процесс этот медленный, а, может быть, он и не начался». Он выразил надежду, что через 10 лет ситуация изменится.

«Время пошло», – иронично заметил А. Архангельский.

Цфасман также подчеркнул, что если хорошие в прошлом, но требующие изменений структуры медленно реформируются, то «соответствующую экологическую нишу занимают другие. ...Точно так же, как в начале 1990-х возник Независимый московский университет, в 2008 г. в Высшей школе экономики возник математический факультет. ...Он ставит перед собой те же цели, которые, по идее, должен ставить мехмат МГУ, равно как и всех крупные университеты».

Иван Ященко также заступился за мехмат МГУ, отметив, что в последние годы проблем с приемом талантливых ребят на факультет не замечал. «В прошлом году я выпустил класс в 57-ой школе, у меня 13 человек поступило на мехмат, ни у кого не было ни малейших проблем. Плюс там очень большой прием по олимпиадам». Он, скорее, видит большую опасность от тех, кто придет в МГУ благодаря новой системе сдачи экзаменов – «огромный поток людей с нарисованными 100-балльными сертификатами».

М.А. Цфасман в заключение программы отметил, что «если мы говорим о математиках-ученых, математиках-исследователях, то, в первую очередь, нужно понимать, что это штучный товар, что их очень мало, так же как мало великих писателей, замечательных спортсменов. Надо обращать на них внимание еще в школе и не жалеть времени и денег, чтобы возиться с ними с детства и до самой старости». Нужна политическая воля для того, чтобы люди уровня А. Кузнецова учились, и потом работали в России.

Он рассказал эпизод, когда он попросил молодого коллегу ответить на вопрос: «Саша, на что вы живете?». В ответ молодой математик исписал всю доску в кабине Цфасмана сверху донизу. «Результат был неплохой, но это было 15-20 разных источников». М.А. уверен, что у талантливых ученых «должно быть одно хорошее место работы, которое бы кормило ученого и его семью. То же самое верно и про нашу диаспору, про тех, кто уже уехал. Всех их не вернешь, но часть из них вернуть можно. За это нужно бороться, нужны ставки, которые были бы конкурентны с США и Западной Европой».

По мнению Александра Архангельского, для того, чтобы это случилось, «нужно то, о чем сказал Дмитрий Борисович, не только индивидуальная воля отдельных благодетелей, но и общественное сознание».

«Политическая воля появляется там, где есть мощный общественный запрос, понимание того, что без математики, которая является одной из опор в нашей общенациональной культуре, не будет нации», – отметил ведущий "Тем временем".

«В культурном слое этот запрос есть», – сказал Цфасман.

«Надо доносить его шире, надо, чтобы люди, которые не могут решить уравнения, понимали, для чего нужны люди, которые эти уравнения решить могут, – резюмировал А. Архангельский. – …Времени [для этих изменений] в запасе у нас практически нет. Давайте думать быстро, пока не стало поздно».