http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=f07c2f3c-c007-44ba-bf0d-42cc9d3667c2&print=1© 2024 Российская академия наук
Следует заметить, что проблема научного вранья вряд ли является курьезом — скорее, это беда наших дней. И далеко за примерами ходить не надо — недавно на ежегодном съезде Американского общества клеточной биологии была обнародована неутешительная статистика: из 53 медицинских исследований у 47 результаты оказались невоспроизводимыми. То есть получается, что из более чем полусотни медицинских работ только шесть оказались достоверными!
Кстати, вышеупомянутый критерий воспроизводимости результатов является важнейшим при оценке того, можно ли доверять данному исследованию или нет, поскольку один из основных законов научного мышления гласит: то, что получилось в одном эксперименте, должно получится и в другом. Проще говоря, если один из ученый опытным путем установил, что при ста градусах Цельсия вода кипит, то и у другого исследователя она должна закипеть при той же температуре. В противном случае это будет либо ошибкой (может быть, во втором эксперименте вовсе не с водой работали или температура была ниже), либо — преднамеренной фальсификацией.
К сожалению, таких фальсификаций в последнее время становится все больше и больше. Вспомнить хотя бы историю о клонировании стволовых клеток, которое якобы получилось у корейского профессора У Сук Хвана, или эпопею с открытием несуществующего вируса "синдрома хронической усталости". Самое интересное состоит в том, что все эти исследования производили впечатление достоверных, и даже специалисты не сразу заметили подвох. Отличить правду от лжи в этих случаях помог тот самый критерий воспроизводимости результатов — его обмануть оказалось сложнее.
Психологи долго пытались понять, почему же ученые в наши дни все чаще и чаще прибегают к заведомой лжи. Нет, конечно же, совершенно очевидно, что врать свойственно всем людям, а работник науки, как ни крути, а все же человек. Но ведь фальсифицируя результаты, исследователь на самом деле сильно рискует, ведь у ученого практически ничего нет, кроме собственной репутации, а обман не способствует ее безупречности. Так что в случае обнаружения фальсификации недобросовестный научный деятель может раз и навсегда распрощаться с возможностью получить грант или с перспективами карьерного роста.
Более того, поскольку результаты исследований принято публиковать в специальных рецензируемых журналах, которые представители научного сообщества все-таки читают, то при разоблачении фальсификации о позоре обманщика узнают все. А это значит, что, скорее всего, двери других лабораторий перед таким недобросовестным исследователей будут закрыты. Также нужно отметить, что во многих вопросах ученые достаточно консервативны, и им сложно поверить в то, что один раз обманувший их доверие коллега в дальнейшем не будет этого делать.
Итак, как видите, риск в данном случае действительно велик. Но имеется ли какая-то выгода от подобной фальсификации, которая заставляет ученых подтасовывать результаты? Психологи, исследуя этот вопрос, к своему удивлению обнаружили, что и особенно выгоды-то никакой нет. Что же в таком случае заставляет ученых врать? Как это не странно, в первую очередь — нацеленность на положительный результат. Это вполне позитивное качество, если его довести до абсурда, может привести к весьма печальным последствиям.
Действительно, в современном мире часто бывает так, что движущей силой становится желание как можно скорее достичь результата любой ценой. Причин тому может быть много — это и необходимость получить грант, и выиграть конкурс на должность, да или успеть с публикацией, пока тебя не опередили более шустрые коллеги. Получается, что сейчас исследователя в основном волнует, насколько быстро он выполнит работу, а не насколько аккуратно он делает это. В итоге происходит "экономия" на контрольных экспериментах и проверках результатов, а также многочисленных еще в позапрошлом веке дискуссиях с коллегами. А все это приводит к тому, что рецензируемые журналы накрывает вал работ, достоверность которых весьма и весьма сомнительна.
Впрочем, сама политика журналов этому тоже весьма способствует — ведь именно публикации в них считаются показателем успешности ученого (чего много лет и добивались редакторы подобных изданий). Но в итоге сложился порочный круг: без должного количества статей в рецензируемом журнале исследователю не дадут финансирования, а без финансирования он не сможет сделать работу, которую было бы не стыдно в таком журнале опубликовать. Из-за этого многие идут на откровенную фальсификацию данных, рассуждая примерно так: придти к достоверному результату мы сможем потом, а сейчас для нас главное — получить деньги. И логика в этом есть — ведь никто не запрещает ученому в последующей статье опровергать результаты предыдущей!
Преодолеть эту порочную нацеленность на успех, по мнению психологов, можно лишь в том случае, если удасться убедить исследователей публиковать статьи в рецензируемых журналах не только с положительными, но и с отрицательными результатами. А редакторов таких изданий — соответственно, их печатать. И пусть количество публикаций возрастет в несколько раз, но среди них обязательно должны быть и те в которых говорится о неудачах, неподтверждённых гипотезах и неудавшихся экспериментах.
Помимо того, что эта информация сама по себе может быть для кого-то ценной (ведь еще Эдисон говорил, что изобрести лампочку ему помогли неудавшиеся эксперименты предшественников), подобный подход покажет многим ученым, что положительный результат не обязательно является показателем ценности работы как таковой. Наоборот, ценность исследования состоит в том, что его все-таки провели. Ну, а научным администраторам тоже следует обращать внимание не только на положительный результат — куда важнее, например, сложность и аккуратность проделанной работы, даже в том случае, если она окончилась неудачей.
Я понимаю, что многим сейчас подобное предложение покажется курьезным, однако по сути своей подобное предложение весьма разумно. Если вспомнить историю открытия ученых прошлого и позапрошлого столетий, то станет ясно, что в большинстве случаев они были сделаны потому, что ученые не боялись ошибаться и признавать свои ошибки. Однако система финансирования исследований, сложившаяся во второй половине XX столетия фактически лишила их права на ошибку. В итоге появилась устойчивая тенденция фальсифицировать результаты, а это сказалось не только на качестве работ, но и на отношении к науке со стороны общества — ученым стали меньше доверять, да и вообще призыв со стороны обывателей: "раз ученые обманывают, то без науки можно обойтись" раздается все чаще и чаще.
Конечно же, это перегиб и притом сильный — без науки сейчас обойтись никак нельзя. И тому, кто ратует за прекращение финансирования исследований, следует чаще вспоминать о том, что всеми материальными благами, что у него есть сейчас, он обязан этой самой науке, и в его же интересах поддерживать ее, даже если она оказывается не всегда честна не только с теми, кто пользуется ее достижениями, но и сама с собой.
Однако помочь ученым отучится врать не только можно, но и нужно.
И для этого просто следует убедить их, а также тех, кто дает на науку деньги, в справедливости одной старой истины: отрицательный результат также ценен, как и положительный…