Версия для печати
Вернуться к списку

Академики уходят в тень

На самом деле затишье вокруг РАН имеет куда более серьезные причины. Оно тревожней бури. Сегодня уже для всех очевидно, что научные стрелки переводятся с РАН на университеты, именно на них государство намерено сделать ставку. За образец взят опыт ведущих стран, прежде всего США, где такая система организации науки, принципиально отличающаяся от сложившейся исторически в России, доказала свою эффективность.

И эти планы становятся реальностью. По словам академика-секретаря Отделения энергетики, машиностроения, механики и процессов управления РАН Владимира Фортова, в последние годы резко сокращены многие академические программы, оборудование катастрофически быстро устаревает, а на обновление нет денег, но самое главное, что предложения РАН по инновационному развитию страны не находят отклика у власти.

И тенденция только усугубляется. Так в 2011 году финансирование гражданской науки выросло сразу на 76,2 миллиарда рублей и составило 253,4 миллиарда. Вроде бы отлично. Но доля фундаментальных исследований в общих расходах продолжает снижаться. Так, РАН получит всего 55 миллиардов рублей. Меньше, чем средний американский университет. На этом фоне существенно растут вложения в вузовскую науку. По словам главного ученого секретаря РАН Валерия Костюка, это, вероятно, повысит эффективность вузовского сектора науки, но не должно осуществляться за счет академий. Иначе отрыв от развитых стран станет непреодолимым.

У чиновников свои доводы, они считают, что РАН работает с эффективностью паровоза, с крайне низким к.п.д. Хотя за последние десять лет затраты на исследования и разработки увеличились в десять раз, (с 48 миллиардов рублей в 1999 году до 485,8 миллиардов в 2009 году), Россия все ниже опускается в мировом научном рейтинге. Так, уже в 2008 г. на долю Россию приходилось всего 2,48 процентов статей в престижных научных журналах, тогда как, скажем, на Францию - 5,5 процента, Германию - 7,5, Китай - 9,7. Сегодня наше место между Бразилией (2,59) и Нидерландами (2,46).

Но куда тревожней, что результаты наших ученых слабо востребованы их коллегами. За период 2004-2008 годов в среднем на одну статью, опубликованную российскими авторами (или с их участием), приходилось лишь 2,4 ссылки. Для сравнения, для Китая этот показатель равен 2,95, Японии - 4,64, Франции - 5,53, Германии - 6,1.

Словом, не в коня корм. Накачивать деньгами неэффективно работающую "машину" нецелесообразно. Ей требуется серьезный ремонт. Суть предлагаемой чиновниками реформы можно свести к простой формуле: система организации науки должна вращаться вокруг таланта. Все остальное, в том числе администрация институтов и академий - это "обслуга". И денежные потоки должны попадать к сильным ученым и коллективам, перетекая от слабых. Пока же они распределяются по принципу всем сестрам по серьгам.

Самая болевая точка РАН - старение кадров. Средний возраст академиков перевалил за 74 года, членов-корреспондентов РАН - за 67 лет, докторов наук - за 63 года, кандидатов наук - за 50 лет. В то же время доля молодых растет крайне медленно. Но парадоксально, что при этом молодым ученым после окончания аспирантуры часто не находится место в институтах, так как все ставки заняты. Более того, человек может годами не публиковать ни одной статьи, но его невозможно уволить. Руководящие посты в президиуме РАН и в большинстве институтов занимают люди преклонного возраста. Однажды заняв высокие кресла, сидят в них годами. В такой ситуации у молодых очень мало шансов для карьерного роста, скажем, получить лабораторию. Причем, нет никакой ясности, что же надо сделать молодому ученому, чтобы ее возглавить, скажем, опубликовать за 3-5 лет столько-то статей в престижных журналах или выполнить другие требования. Пока в РАН не существует никаких правил карьерной игры

Наука ведущих стран мира давно живет по другим законам. Скажем, в Германии институты Общества Макса Планка или кафедры в университетах не вечны. Когда директор или профессор выходят на пенсию, а это 65-68 лет, собирается комиссия с участием зарубежных экспертов и оценивает будущее института или кафедры. Какой критерий самый главный? Все определяет научный лидер. Если он уходит, а за ним нет равноценного наследника, нет "локомотива", то, сколько ни вкладывай денег, толку не будет. Поэтому освободившуюся профессорскую позицию вполне могут закрыть, а открыть новую, совсем по другому научному направлению, которое представляется наиболее перспективным. Но если лидер появляется, ему предоставляется всяческая поддержка, под него создается научная группа и даже лаборатория. У нас это сегодня практически невозможно.

Академики, кажется, наконец, озаботились сложившейся тревожной для РАН ситуацией и намерены вскочить в быстро уходящий научный поезд. Сейчас впервые разрабатывается "Концепция развития РАН до 2020 годы". Станет ли она калькой с уже имеющихся документов или академики учтут новые реалии? Академик Фортов считает, что это шанс трезво и критически посмотреть на внутренние проблемы РАН и провести дискуссию не в узком академическом кругу, а привлечь всех заинтересованных ученых, используя возможности интернета. Он назвал самые, по его мнению, болевые точки: бюрократизм, возрастной ценз, возможность карьерного роста молодежи, чтобы она видела свои перспективы и понимала правила игры. Особо, считает Фортов, важно постоянно слышать тех, кто реально делает науку в лабораториях. Это сблизит руководство РАН и академическое сообщество. Позволит "верхам" услышать голос научного "народа" и опираться на него, принимая свои решения.