27 сентября 2023 года
исполнилось 10 лет с начала реформы Российской академии наук (РАН). О том, что
реформа дала академическому сообществу, в каких областях науки нам стоит ждать
новых открытий и какой РАН станет еще через 10 лет, ТАСС рассказал
президент РАН академик Геннадий Красников.
— 10 лет назад, в конце сентября 2013 года, был издан
президентский указ о реформе Российской академии наук. Реформа РАН была
ожидаема?
— Надо сказать, что процесс
реформирования РАН начался гораздо раньше, чем многие думают. Академическое
сообщество с конца 1990-х годов жило с ощущением, что реформы будут. И в 2013
году, когда стало понятно, что изменения грядут, целая группа ученых,
академиков приняла решение, что нобелевский лауреат академик Жорес Алферов
выдвинется кандидатом в президенты РАН. Многие считали, что такой человек на
посту главы Академии в случае глобальной перестройки РАН приложит все усилия
для минимизации ущерба. Но, к сожалению, мы — я имею в виду члены РАН — не
только не отсрочили реформу, но своими действиями или же бездействием ее, мягко
говоря, ускорили.
— На ваш взгляд, реформа пошла на пользу академической науке?
— То, что она принесла пользу,
конечно, сказать невозможно. В том числе и потому, что на определенном этапе
произошла остановка самой реформы. К примеру, не был принят ряд подзаконных
актов, документов, положений, которые могли бы позволить даже в новой
конфигурации в полной мере реализовать весь потенциал Академии наук. С каждым
годом авторитет РАН падал, Академия выбывала из государственной системы
принятия решений, превращалась в некий интеллектуальный клуб.
Но в истории нашей страны был
и другой пример. Расскажу историю, которую услышал от Жореса Ивановича
Алферова, а он в свою очередь от Абрама Федоровича Иоффе. В конце 1920-х
годов остро встал вопрос выстраивания диалога между академиками бывшей царской
Академии наук и советской властью. Тогда Николай Бухарин выступил с речью на
академическом собрании и призвал академиков к диалогу. В противном случае новая
власть была бы вынуждена создать свою, пролетарскую академию. В тот момент
академическим сообществом были приняты необходимые решения для выстраивания
диалога, и развитие Академии пошло по верному пути.
Вернемся в наше время. После
февраля 2022 года ситуация начала кардинально меняться.
Если раньше страна жила в
некоем "глобальном супермаркете", в котором можно было купить новые
технологии и передовые продукты за рубежом, не вкладывая силы и средства в
развитие собственной науки, то сейчас остро встал вопрос суверенного научного
развития России
И мы видим, как начало
меняться отношение к Академии наук со стороны государственных структур и
общества. Проведенный недавно социологический опрос показал, что за последний
год доверие российского населения к Академии наук как к институту увеличилось
на 4% — до 72%.
Сегодня Академия включена во
многие программы государственного принятия решений, проводит
высокопрофессиональные объективные экспертизы решений и проектов. Дорожные
карты по развитию квантовых технологий, новых материалов, искусственного
интеллекта, энергетики, новых космических аппаратов и систем мобильной связи и
[многого] другого будут проходить через академическую экспертизу.
Мы начинаем наводить порядок в
экспертизе, планируя, что именно на ее результаты будут опираться
ведомства при принятии решений о финансировании того или иного проекта. К
примеру, обсуждали на Совете по науке и образованию при президенте России, что
количество экспертных советов должно быть сокращено, а сама экспертиза будет
постепенно обретать больший вес и значение.
Самое главное — мы вводим
такое понятие, как востребованность научных результатов фундаментальных и
поисковых исследований. Это не значит, что исследования сразу воплотятся в
какое-то изделие, но они должны приводить к созданию новых технологических
цепочек в естественно-научных областях, таких как математика, химия, физика, в
прикладной плоскости.
Они должны быть востребованы
нашими научно-исследовательскими институтами. Плюс мы должны действительно
заново формировать такие технологические цепочки, когда фундаментальные,
поисковые работы дальше уже идут на прикладные научно-исследовательские и
опытно-конструкторские работы с выходом на конечные изделия. Надо сказать,
что в России все эти технологические цепочки были практически разрушены, мы их
сейчас во многом воссоздаем по ряду областей науки и техники.
Мы также восстанавливаем
единый научный ландшафт в стране. Постановлением правительства России НИЦ
"Курчатовский институт", одна из самых сильных в стране научных
организаций, перешел под научно-методическое руководство Академии наук. Со
временем, после накопления опыта и оттачивания практики такого руководства мы
распространим его на все остальные научные институты и центры, чтобы точно понимать
и ясно видеть, как развивается фундаментальная и поисковая наука в России, в каких
областях и когда нам можно ожидать настоящие прорывы и достижения.
— В каких направлениях нас ждут новые, яркие успехи? В развитии
нейросетей, искусственного интеллекта? Сейчас только и разговоров, что об этом
технологическом направлении.
— Я бы на самом деле отметил,
что особых прорывов в использовании искусственного интеллекта, кроме, может
быть, платформ GPT, пока не случилось. Считаю, что на самом деле революция в
этом направлении нас только ожидает. Во всем мире ведутся бурные работы в этой
области, в том числе и в России. Появляются новые цифровые модели нейронов,
новые архитектуры процессоров, новые виды памяти — на новых физических
принципах.
Прогнозирую, что в предстоящее
десятилетие производительность нейронных сетей увеличится в сто тысяч раз
— Какой вы видите Российскую академию наук через 10 лет?
— Мы хотим, чтобы Академия
наук превратилась в реальный, а не формальный главный в стране штаб развития
фундаментальной и поисковой науки, то есть в ту Академию, которая
формировала бы программу фундаментальных и поисковых исследований и
координировала ее. Мы рассчитываем, что РАН станет осуществлять реальное
научно-методическое руководство академических институтов и всех научных
центров, которые проводят фундаментальные и поисковые исследования. Считаю, что
РАН должна осуществлять экспертизу всех важных государственных программ, в том
числе области финансирования проектов. Потому что Академия наук уникальна — мы
каждую проблему можем рассмотреть целостно, не только с точки зрения каких-то
отдельных ее особенностей, а по всем аспектам — техническим, социальным,
общественным и т.п. Кроме Академии наук, организаций, которые могут так
комплексно рассмотреть проблему, в стране нет. И естественно, я считаю, что РАН
должна стать генератором идей и проектов во многих вопросах, связанных с
независимостью России, — в том числе в продовольственной, биологической безопасности,
кибербезопасности и других.