Версия для печати
Вернуться к списку

Афера Гельфанда

«64 PDF 11 были развернуты по всей сети интернета, и проверена чувствительность к эффекту «византийского дефекта». Это замечание заимствовано из самого, пожалуй, популярного «научного» текста последних недель – статьи Михаила Сергеевича Жукова «Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности». Своей популярностью как текст, так и исследователь Жуков обязаны доктору биологических наук М.С.Гельфанду.

Кратко напомню суть дела. Переведя с английского синтезированный компьютером бессмысленный текст (алгоритм такого синтеза разработали студенты знаменитого Массачусетского технологического института), хитроумный доктор поставил под ним вымышленную подпись и отослал его в курский «Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов». Имя и отчество фантому Гельфанд предоставил свои собственные, а фамилию в соответствии со специальностью – биологическую. Возможно, этот прецедент войдет в историю науки как «афера Гельфанда», по крайней мере так его порой именуют.

Связный, но совершенно бессмысленный текст, приняли к публикации, хотя и с отдельными оговорками. Особая пикантность ситуации состоит, на мой взгляд, в том, что текст как раз таки поправили. Отметив, что «материал собран методически грамотно», что «в работе присутствует новаторство и новизна», рецензент предложил внести стилистическую правку. Так, его неприятие вызвало заключение о том, что авторский подход «превращает кувалду связей базы знаний в скальпель». По своей форме оно показалось рецензенту не вполне академическим.

«Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов», опубликовавший исследование Жукова, является изданием, входящим в перечень Высшей аттестационной комиссии (ВАК). (Вернее, являлся: после описанного случая с «Корчевателем...», издание было оперативно исключено из указанного перечня.) Кроме того – и это немаловажно для понимания произошедшего – это издание платное. Поясню. Для защиты кандидатской или докторской диссертации необходимо иметь определенное количество публикаций по теме работы. С недавнего времени эти публикации должны размещаться в изданиях, входящих в перечень ВАК.

Однако сомнительные издания не исчезли с появлением ваковского перечня: они просто зарегистрировались в ВАК и окончательно легализовались. Мало того, появилось много новых. Можно быть, скажем, адвокатом, как создатель «Журнала научных публикаций аспирантов и докторантов». Можно быть вообще никем, если хоть сколько-нибудь ориентируешься в системе «спрос – предложение» и способен организовать регистрацию своего издания в ВАК.

Во все тяжкие пустились не только издатели научной макулатуры. К движению примкнули вполне респектабельные организации, начавшие брать деньги за диссертационные публикации. Приведу цифры по одному из ведущих педагогических вузов страны, принимающему к публикации статьи для докторской защиты. Стоимость одной авторской страницы – 500 руб., объем – в лучших традициях оптовой торговли – не менее 12 страниц. Сверх этого требуют 1000 руб. за внешнюю рецензию (по вышеприведенному примеру мы видим, что статьи действительно рецензируются). Честно предупреждают, что все это без 18-процентного налога на добавленную стоимость. Для защиты докторской диссертации требуется семь статей. При статье минимального объема 7х7000=49 000. Плюс налог на добавленную стоимость 8820. Итого 57 820 руб. – не высшая, понимаешь, математика. (За публикацию «Корчевателя...» было заплачено 4500 руб. - «НГН».)

Это одна сторона медали. Скажу о второй, основываясь на материале мне близком. Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН в области этой самой литературы считается самым авторитетным учреждением в мире. В пресловутый ваковский перечень издания Пушкинского дома включены не были. Осада ВАК длилась более года, и лишь недавно пушкинодомские издания (совершенно, замечу, бесплатные) туда попали.

После скандала с Жуковым ВАК встрепенулась. Ей открылось истинное лицо в высшей степени сомнительных (и в не меньшей степени платных) изданий. 14.10.08 появился документ № 45.1-132, оповестивший мир о новом порядке формирования перечня изданий. Несмотря на учет документом некоторых прежде допущенных ошибок, впечатление он оставляет невеселое. Не потому даже, что дает старт новому бюрократическому марафону, главные действующие лица которого располагаются (разумеется!) за пределами ВАК. Просто многие в научном сообществе давно уже смотрят на эту организацию как на реликт советской эпохи, неизвестно как перекочевавший в современность.

Еще с советских времен всем известно, что если ВАК и «заворачивает» диссертации, то по большей части в результате «сигналов с мест», а не собственного кропотливого анализа. Что если интервал между строками соблюден и сноски оформлены правильно, диссертанту вряд ли стоит ожидать неприятностей. И даже если в тексте работы содержится ссылка на автора по фамилии Софтпорн (она присутствует в бессмертном труде М.С.Жукова), то, будучи оформленной по правилам, она не привлечет ничьего внимания. В сущности, ругать ВАК очень легко.

И я не буду этого делать. При обсуждении дальнейшей судьбы ВАК я бы не торопился примкнуть к любой из крайних высказывавшихся точек зрения – от убежденности в вечности этого учреждения до требований его немедленного закрытия. Мне кажется, решение должно соответствовать, что называется, текущему моменту – с его укорененностью в советском прошлом и устремленностью в не слишком пока распознаваемое будущее.

Я убежден, что в каждой из научных сфер следует определить ведущие организации (будь то академические институты или университеты), которым были бы предоставлены окончательные права присуждения ученой степени. Собственно говоря, определять-то их и не нужно: они давно определены. В каждой области науки есть свой гамбургский счет, и составить рейтинг научных учреждений было бы не так уж сложно. Избранные научным сообществом центры (слово «избранные» здесь очень к месту: в науке, как и в творчестве, нет равенства) должны быть избавлены от всякой ваковской опеки. За качество защищаемых в этих центрах диссертаций они ответят своим авторитетом, который в настоящей науке – все.

Евгений Водолазкин - доктор филологических наук, Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН, Санкт-Петербург.