Версия для печати
Вернуться к списку

ЧЕМ ВЫШЕ ЦЕНА ПОДВИГА, ТЕМ ОХОТНЕЕ НАПАДАЮТ НА ГЕРОЕВ

Георгий Александрович, на сайте Государственного архива России 7 июля была опубликована справка-доклад главного военного прокурора Афанасьева по итогам проведенного в 1948 году расследования. Расскажите подробнее, что представляет собой этот документ, какова его история?

Вот история этого дела (№4041), которое сейчас снова использует ГАРФ для попытки развенчать подвиг.

В 1948 году военный прокурор Афанасьев узнал о том, что шестеро из 28 панфиловцев остались в живых, а четверо вообще оказались в плену. Он немедленно потребовал разобраться и развенчать подвиг. Для расследования была создана специальная комиссия. Привлекли всех, кого смогли – журналистов Красной звезды, полковника И. Капрова, бывшего командира 1075-го полка, и бывшего комиссара того же полка А. Мухамедьярова. Именно показания двух последних легли в основу дела. Они утверждали, что не было никакого боя у Дубосеково 16 ноября 1941 года. Но и командир полка Капров, и комиссар полка Мухамедьяров – сами бежали, отступили на десятки километров, их уже возле Крюково их остановил СМЕРШ. Командир и комиссар оказались под арестом, их отстранили от командования за трусость.

Что еще они могли сказать, если они сбежали? Какие из них свидетели? Что они могли видеть и знать? Оправдывая свое отступление, комполка во время допроса 11 мая 1948 года говорил: «у немцев было превосходство в живой силе и технике», «мы не успели как следует укрепить оборонительные рубежи». За это они были отстранены от руководства полком. Я читал допросы Капрова и Мухамедьярова. Во время допросов члены прокурорской бригады ставили перед собой единственную цель – развенчать подвиг 28 панфиловцев. И они, конечно, не могли не поддакивать прокурорам.

Потом их простили. Кто именно – я не знаю. Может быть сам Сталин, а может быть, Жуков.

О том, как завершилась история этого дела, мне рассказал маршал Советского Союза Г.К. Жуков. По его словам, ознакомившись с делом, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов обнаружил, что все материалы расследования были подготовлены слишком топорно, шиты белыми нитками и что комиссия явно перегнула палку. Поэтому дальнейшего хода дело не получило, и оно отправилось в спецхран.

Основная версия всех «разоблачителей» панфиловцев – что вся эта история была выдумкой журналиста «Красной звезды» А. Кривицкого. Есть ли основания верить этой версии?

Свидетельства Кривицкого, автора знаменитой статьи в «Красной звезде» были получены им от Ивана Моисеевича Натарова. Он получил тяжелейшие ранения и около трех суток плутал вокруг места боя. Затем его подобрали наши разведчики и привезли в полевой госпиталь, где он умирал. А Кривицкий получил сообщение, что тяжело раненый Натаров, один из 28 панфиловцев, находится на смертном одре, и помчался к нему. Он сидел возле него, и тот рассказал все подробности того легендарного боя. Именно на основании рассказа Натарова Кривицкий и написал статью от 22 января 1942 года в «Красной звезде».

В 1948 году Кривицкого привлекла бригада прокурора Афанасьева. Он подписал признание, что выдумал эту историю. Когда я узнал, что он вынужден был отречься от истории и сказать, что он все выдумал, я ему позвонил и спросил – Александр Юрьевич, что же вы наделали? Зачем вы сказали, что придумали это? А он говорит, понимаете, мне сказали: «Если не подпишешь, то мы немедленно тебя арестуем, а дальше выбирай – или Колыма, или Воркута. И оттуда ты уже не выйдешь». Он честно сказал мне – понимаете, я не был готов ни к Колыме, ни к Воркуте. И потому подписал эту бумагу. Это мне лично рассказывал Кривицкий в 49 или в 50-м году.

Вспышка была еще в 56 или 57 году, когда в «Новом мире» была разоблачительная статья, и тогда Кривицкого снова стали допрашивать. И тогда он испугался, что все вернется на круги своя, и снова подписал «отречение».

То есть подвиг был, и подвиг именно 28 героев?

Подвиг, несомненно, был, и он был легендарным и уникальным.

Эти 28 славных бойцов участвовали в спасении Москвы. Подвиг заключался в том, что им надо было обязательно, любой ценой задержать 53 танка и роту автоматчиков. Если бы они не сделали этого, враг прорвался бы на Волоколамское шоссе – и оттуда прямой ход на Кремль, на Москву. А в Москве в это время не было достаточных резервов. Но эшелоны уже мчались с бешеной скоростью в Москву, их скорость доходила до 1100 км в сутки. К концу легендарного боя эшелоны с резервами уже подошли, и эта брешь в обороне была закрыта. Несмотря на то, что враг захватил Дубосеково, 28 героев все же спасли Москву.

Они держали бой четыре с половиной часа, оборонялись как могли, и свою боевую задачу выполнили.

К сожалению, чем выше цена подвига, чем больше его значение, тем охотнее нападают на героев…

Справка, опубликованная Госархивом, рассказывает о дальнейшей судьбе выживших панфиловцев. Влияет ли как-либо эта информация на сам подвиг и его восприятие?

Да, действительно, в первых публикациях о подвиге говорилось, что все 28 бойцов погибли смертью храбрых. Им было присвоено звание Героев СССР посмертно.

Как потом выяснилось, шестеро из них остались в живых.

Из 28 бойцов выжили Даниил Кужубергенов, Григорий Шемякин, Илларион Васильев, Иван Шадрин, Иван Добробабин и Дмитрий Тимофеев.

В бою выжил и Иван Натаров, но вскоре погиб, через 3 или 4 дня после боя скончался от ран. Потом стали писать, что Натаров погиб 15 ноября 41 года, и поэтому не мог быть участником или свидетелем того боя и рассказать Кривицкому. Но это не так – и есть свидетельства других выживших панфиловцев, подтверждающие это.

У каждого из них судьба сложилась очень тяжело. Шемякин и Васильев долго лечились в госпиталях после тяжелых ранений и контузии. Шадрина и Тимофеева, находившихся без сознания, взяли в плен немцы. В лагере военнопленных они принимали активное участие в подпольной борьбе. Впоследствии Шемякину, Васильеву и Шадрину были вручены Золотые Звезды Героев Советского Союза. Тимофеев награду получить не успел, не доехал до Москвы - он умер в 1947 году.

Я встречался и с Кужубергеновым, и он произвел на меня прекрасное впечатление - так же как и Добробабин. Я лично беседовал с Шадриным и с Васильевым. Все они мне были как родные братья. Прекрасные люди, и настоящие герои. Я не допущу, чтобы прах героев кто-то потревожил своей клеветой.

Даниил Кужубергенов - связной политрука Клочкова – первым объявился из выживших панфиловцев. После боя он, Натаров и Добробабин выбрались из могилы, засыпанные в результате разрывов снарядов. Противник занял эту территорию, Дубосеково. Кужубергенов первым выкарабкался из братской могилы, винтовка его была повреждена. Он набрел на немецкий патруль, пытался отстреливаться, но затвор заел, и в результате - плен. Его схватили, избили, бросили в сарай с другими пленными в деревне возле Дубосеково. Но Кужубергенову удалось бежать – он оторвал доски, которыми было заколочено окно в сарае. Он наткнулся на конников генерала Доватора, рассказал им про бой у Дубосеково, и его зачислили в группу. Они совершили очень успешный конный рейд по немецким тылам в начале 1942 года. Затем прибыли на переформирование, и вот тогда Кужубергенов увидел газеты с материалами про героев-панфиловцев, в числе прочих и свою фотографию.

Тогда и разнеслась весть о том, что один из панфиловцев выжил. Даниил был арестован, его запугивали и допрашивали. Допрос вел Соловейчик Самуил Семенович. Когда я встретился с ним, он в растерянности потом говорил – «Знаете, что я могу сказать? Это подлинный герой. Но с меня вышестоящими органами требовалось получить признание, что в бою он не был. Мне надоело его упрямство, я не мог его сломить и заставить подписать признание. Тогда я вытащил пистолет, положил перед собой и сказал – «или ты сейчас подпишешь, или получишь пулю, а я всем скажу, что ты на меня набросился». Тогда Даниил плюнул, сказал «черт с вами!» и подписал. Его направили в маршевую роту на центральный фронт, забыл, куда именно. Он там сражался, получил тяжелые ранения, его списали. И снова пригрозили, что если он кому-то расскажет о том, что участвовал в бою под Дубосеково, он об этом пожалеет. Он потом работал ночным сторожем-истопником. Такой симпатичный человек был.

А что Вы скажете об Иване Добробабине, который потом служил в немецкой полиции? Это один из главных «козырей» в руках тех, кто пытается развенчать подвиг панфиловцев.

Ивана Добробабина я знал очень хорошо. Я был направлен на его поиски от «Комсомольской правды», и я его отыскал. Он работал фотографом в городе Цимлянске, я приехал к нему, и он многое мне рассказывал.

Конечно, легче всего объявить его предателем. Но вот как было дело. После нашего контрнаступления под Москвой немцы стали спешно вывозить лагеря в Германию. Добробабин пытался бежать, он и другие пленные выломали окно в товарном вагоне и прыгали из поезда на ходу. Иван с вывихнутой ногой шел по немецким тылам вместе с двумя другими пленными. Был мороз, снег и голод. Добробабин попал в село Перекоп, большое украинское село. И он там сразу встретил старосту села, по фамилии Зинченко, который сказал , что его участь может быть очень печальной, что его могут расстрелять, и решил помочь Ивану. Зинченко спас очень многих людей, был настоящий патриот! Немецкого гарнизона в селе не было. Присягу Добробабин не принимал, форму полицая не носил, и вместе с Зинченко они предупреждали об облавах, спасали людей, которые там укрывались от немцев.

У меня имеется около 50 подтверждений того, что его деятельность не была предательской. Партизан в округе не было, там и не спрятаться вокруг нигде.

Даже члены СМЕРШа потом проверяли его, допрашивали, и у меня есть документы, подтверждающие, что даже у СМЕРШа не было к нему никаких претензий! Его зачислили снова в ряды Красной Армии, вернули звание сержанта, медали и награды. И потом он получил Орден Славы третьей степени, прошел путь до Вены, был ранен и контужен.

Знаете ли Вы, что сейчас идут съемки фильма «28 панфиловцев», бюджет которого собран в основном из пожертвований людей? Пойдете ли на этот фильм?

Конечно, знаю. Я думаю, это хорошо, что есть такой интерес к теме и поддержка людей. Главное, чтобы фильм получился удачным и правдивым. Но, насколько я знаю, фильм задуман как прославление подвига панфиловцев. Пойду, посмотрю, конечно.