Версия для печати
Вернуться к списку

Вернуть бренд

После реформы 2013 года РАН уже не является научной организацией, не может заниматься наукой. / Александр Корольков

Выборы проходят в сложнейшей для страны ситуации. Введенные против России беспрецедентные санкции ударили и по российской науке, и по сфере высоких технологий. По сути, мы оказались в другой стране, где многие стратегии и концепции научно-технологического развития, рассчитанные на долгие годы, частично потеряли актуальность. Сейчас речь идет о переводе науки на мобилизационные рельсы, чтобы она быстро и эффективно находила ответы на санкции, помогала стране обрести импортнезависимость.

Задача, прямо скажем, по масштабу суперсложнейшая. То, что не развивалось десятилетиями, так как торжествовал принцип "все купим", надо в самые кратчайшие сроки научиться делать самим. Реально ли? Такой опыт у страны есть. Скажем, в 30-е годы еще недавно лапотная страна стала одной из ведущих индустриальных держав мира. А лежавший в руинах войны Советский Союз создал атомное оружие, через 15 лет после победы отправил первого человека в космос. Из сегодняшней реальности эти достижения для многих покажутся невероятными! Но они свершились потому, что в их основе была наука.

А академия была главной научной организацией страны, штабом, где разрабатывались главные стратегические решения, определялись направления прорывов, велись перспективные исследования, откуда осуществлялось управление фундаментальной и отраслевыми науками. Неслучайно академия всегда считалась одним из главных брендов страны.

Для многих она остается брендом и сейчас. В этом уверены даже депутаты Госдумы. Во всяком случае, когда стала проясняться картина нашей импортозависимости, они начали задавать вопросы, "а где была академия?", "что академики делали все эти годы?" и т.д. Как выразился один из руководителей Думы, "нет такого, чтобы кто-то вне отчета и - небожитель".

Недавно президент РАН Александр Сергеев от имени "небожителей" держал ответ в Комитете на науке и высшему образованию. Депутаты профильного комитета узнали факты, которые для многих из них стали настоящим шоком. (Отметим, что состав Думы в 2021 году обновился.) Оказалось, что уже почти десять лет РАН не только не главная научная организация страны, а вообще не является научной организацией. Сейчас это обычное ФГБУ, каких у нас множество. В ее составе нет научных сотрудников. Более того, она не имеет права заниматься наукой. Ее мнение о важнейших решениях в сфере науки часто не принимается во внимание, а порой академики вообще узнают о них из СМИ.

Дело в том, что проведенная в 2013 году реформа отправила все академические институты в ФАНО, а затем перевела в Минобрнауки России. Академия оказалась штабом без армии. Когда через несколько лет ученым предложили оценить итог реформы, то около 64 процентов ответили, что ситуация в науке серьезно ухудшилась, и только около 13 оценили ее положительно.

Работу отраслевых институтов могут взять на себя академические инcтитуты. Прежде всего те, где есть инжиниринговые центры и опытные производства

Наши выдающиеся ученые, в том числе Нобелевские лауреаты Жорес Алферов и Виталий Гинзбург, как будто бы предвидя такие перемены, не уставали повторять: наукой должен управлять ученый. Ни в коем случае этот штурвал нельзя доверять чиновнику, который уверен, что он лучше знает, как ей развиваться, решает, какие направления исследований поддерживать, сколько давать денег, как оценивать научные результаты и многие другие вопросы ее функционирования.

- Пока сами ученые не будут решать, как развиваться науке, думаю, ситуация в ней не изменится. Уверен, если будет принято такое решение, это станет самым сильным ответом на любые санкции. А дальше наука сможет быстро и эффективно решить любые проблемы. И поверьте, у нас работают тысячи первоклассных исследователей мирового уровня, - сказал "РГ" вице-президент РАН Юрий Балега.

Ключевой вопрос

КАК НАМ ДЕЛАТЬ НАУКУ В УСЛОВИЯХ САНКЦИЙ

Александр Сергеев, Президент РАН:

- Мы оказались в другой стране, и науку надо делать иначе. Сейчас академические институты работают по госзаданиям. Они сами себе ставят задачи, а отчитываются в основном публикациями в научных журналах. Так вот, госзадания в их нынешнем виде необходимо отменить уже в этом году. Теперь госзаданиями должны стать первостепенные для страны приоритеты. В частности, микроэлектроника, медицинская техника и фармакология, космические и генетические технологии, искусственный интеллект. Всего в списке около десятка позиций. И тогда главным итогом будет не статья, а экспертная оценка специалистов и конечный продукт. То есть вся система функционирования науки и ее управления должна измениться.

Ученые говорят, что у нас легче создать что-то новое, чем разработку внедрить. Даже очень перспективные проекты годами лежат на полках. Хотя об этом говорят много лет, но ничего не меняется. Как же мы будем избавляться от импотозависимости?

Александр Сергеев: Вы правы. Но почему таких проблем нет у нашей оборонки? Там давно отработан эффективный механизм внедрения научных разработок, в цепочке "наука - промышленность" все участники нацелены на конечный результат.

И еще важный момент. Во главе каждого проекта стоят главный конструктор и главный научный руководитель. Они работают в постоянном контакте, оперативно решая все возникающие по ходу реализации проекта вопросы. Наиболее яркий пример такого тандема - Королев и Келдыш. Затем этот опыт пришел в нашу оборонку. Аналогичный подход РАН предлагает применить при создании новой высокотехнологичной техники для гражданского сектора экономики.

За прошедшие годы мы потеряли большинство отраслевых институтов, которые и занимались внедрением проектов "фундаменталки". Прикладные институты планируют возрождать, но на это потребуются годы…

Александр Сергеев: Думаю, сейчас в какой-то мере работу отраслевых могут взять на себя академические инcтитуты. Прежде всего те, где есть инжиниринговые центры и опытные производства. Здесь сохранись компетенции по созданию прототипов устройств и технологий. К сожалению, законодательство не разрешает академическим институтам заниматься производством малых или опытных партий. Мы считаем, что в возникшей сейчас ситуации это надо менять.

Повторяю, вся система функционирования науки, ее управления должна измениться. И здесь важной будет роль РАН. Речь идет не о научно-методическом руководстве институтами (это сегодня является одной из функций академии), а о настоящем и постоянном научном руководстве проектами.

Справка "РГ"

Сегодня в РАН 13 тематических отделений, куда входят 800 академиков и 1100 член-корреспондентов. Всего РАН выделила в этом году 96 вакансий для будущих академиков и 218 для членов-корреспондентов. Средний конкурс по академикам - 4 человека на вакансию; по членам-корреспондентам - около 8. Процедура избрания новых членов РАН состоит из нескольких этапов. Вначале тайное голосование проходит в соответствующей секции тематического отделения. Затем прошедшие кандидаты обсуждаются на отделении и проходит новое голосование. Кандидат в члены РАН получает добро от отделения, если получит не менее половины голосов академиков и член-корров по данному отделению и принявших участие в голосовании и не менее одной трети голосов списочного состава членов РАН по данному отделению. Последнее слово за общим собранием РАН. Кандидат считается избранным в академики, если получил не менее двух третей голосов академиков, которые участвовали в голосовании, и не менее половины голосов списочного состава академиков. Избранник в члены-корреспонденты должен получить не менее двух третей голосов членов академии, участвовавших в голосовании, и не менее половины голосов списочного состава членов академии.