http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=ea8a1baa-ef73-4dcc-9a8a-ec6921bdcafe&print=1© 2024 Российская академия наук
На поминальном обеде академик Евгений Александров признался, что недостаточно смел для такого дела, вспомнив, как однажды «струхнул», выступив против отъявленных мошенников.
— Почему журналисты совсем не пишут о Круглякове как о крупном физике? Почему все помнят только борца с Виктором Петриком и множеством других проходимцев? — спрашивают меня бывшие коллеги и вдова Эдуарда Павловича. — Ведь он был специалистом по физике плазмы, получал ордена, госпремию СССР, другие награды. Но всех интересует только война, которую он вёл и на которой сгорел дотла.
Ответ прост. Крупных учёных в новосибирском Академгородке наберётся с добрый десяток, наиболее цитируемых — около 400, а председатель Комиссии РАН по борьбе с лженаукой был только один.
Ему удавалось то, что не делал ни один академик в стране. Он выигрывал суды у приближённых к власти, открыто называл жуликов жуликами и срывал презентации лжеучёных в федеральных СМИ. Кстати, не история ли с фильтрами Виктора Петрика, которые попали в федеральную программу с наклейками «Единая Россия», породила знаменитую характеристику — «партия жуликов и воров»?
Между тем не особенно жаловали деятельность Круглякова — иногда конфликты возникали на уровне Госдумы и грозили неприятностями высшему руководству. Так в январе 2010 года на Первом форуме глобального развития в то время ещё спикер парламента Борис Грызлов (сейчас — глава наблюдательного совета госкорпорации «Росатом» — прим. Сиб.фм) обрушился на «мракобесие» в сфере науки — на саму Комиссию РАН по лженауке, инициатором создания которой был лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург:
— Интересно, как они, эти представители комиссии, взяли на себя право судить тех, кто предлагает новые идеи? Я не думаю, что нам нужно возвращаться в Средние века и создавать инквизицию. Это просто мракобесие, — возмущался Грызлов.
Подобная оценка деятельности Академии наук из уст руководителя парламента России, по мнению многих членов академии, была недопустимой и просто кощунственной. Однако РАН отмолчалась. Многие сочли молчание недостойным и написали руководству коллективное письмо с требованием отстоять честь Академии. Другие же, напротив, посчитали унизительным вступать в дискуссию: «собака лает — караван идёт». А отдельные даже поработали сторонниками лжеучёного — в сети до сих пор можно найти видеозаписи, где члены РАН на выставке в Санкт-Петербурге восхищаются различными изобретениями Петрика.
В напрасной трате своих нервов, здоровья и душевных сил Эдуарда Павловича укоряли многие, включая самых близких. Впрочем, их-то как раз понять можно — они просто пытались его сберечь. Но были и другие, кто недоумённо крутил пальцем у виска: не царское это дело — за жуликами бегать. Мол, если актёр Виктор Авилов решил лечиться от рака на четвёртой стадии у новосибирского «профессора» Геннадия Маркова его нейтринной пушкой, так ведь пациента всё равно уж было не спасти.
А великий русский народ всегда читал и будет читать гороскопы, покупать «целительные» циркониевые браслеты, верить в энергию камня, положительную ауру, информационное биополе и великую тайну воды.
Кстати, Марков до сих пор продолжает свою деятельность и возглавляет некий НТЦ «Вирус». Пока живут на свете дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки: люди хотят нейтринных пушек, чуда и бога.
Кроме шарлатанов Эдуарда Павловича не любили представители РПЦ. Не просто верующие люди, а именно церковники, обвинявшие его во враждебности к религии. Он же много раз объяснял, что выступает лишь за то, чтобы церковь не становилась государственным институтом и не вводила обязательные основы православия в школах, подменяя научную теорию Дарвина божественным происхождением. И хотя оппоненты упорно записывали его в воинствующие атеисты, сложно представить более мирную и уважительную манеру общения со священнослужителями, чем в его открытых письмах.
Больше всего Эдуарда Павловича любили журналисты. Он ни разу не отказал в интервью даже самой крохотной районной газетке — ведь и там люди должны понимать, что от работы Большого адронного коллайдера никаких чёрных дыр не образуется, что без теории относительности Эйнштейна не было бы поправок, учитывающих влияние гравитации на атомные часы, а значит, и точного определения координат в GPS и ГЛОНАСС.
Кругляков для журналистов был вечным источником весёлых сенсаций. Он рассказывал нам, как на форуме «Чистая вода-2010» Аральское море было объявлено крупнейшим источником пресной воды, как первый президент РФ финансировал проект получения энергии из камня, как в Минобороны в 90-х годах работал астролог, в МЧС — экстрасенсы, а Боинг и НАТО инвестировали средства в исследования антигравитации на Земле.
И всё-таки неужели доктор наук, которого сам создатель Института ядерной физики, знаменитый Будкер, лично выбрал и пригласил в Новосибирск, столько лет боролся с ветряными мельницами? А, может быть, оппоненты правы и учёный должен заниматься только наукой и её популяризацией? Может, если бы Кругляков написал научно-популярную книгу о втором начале термодинамики, то Петрик, прочитав её, устыдился бы, прослезился и вернул отфильтрованные «Чистой водой» деньги школам и детским садам Новгородской области.
Борьба Круглякова с лженаукой на федеральном уровне была войной не с невежеством, а с коррупцией в особо крупных размерах.
И Эдуард Павлович этого не скрывал. Учёному не нужно знать тайные пароли и явки, чтобы разобраться, чья рука руку моет. Вполне достаточно профессиональной проверки работы оборудования, а иногда и просто публичных напоминаний законов физики, которые «изобретатели» не стесняются нарушать, а инвесторы игнорировать. К сожалению, решения об обязательной научной экспертизе крупных государственных проектов Эдуард Павлович от российского правительства так и не дождался.
Избрание нового главы Комиссии по борьбе с лженаукой, по-видимому, состоится в конце года на декабрьском общем собрании РАН, и не исключено, что сугубо формально. Может оказаться, что дело Круглякова продолжить будет просто некому. Единственный выход — взять эту миссию на себя нам, научным журналистам, к которым Эдуард Павлович частенько прибегал как к мощному орудию гласности. Конечно, публиковать письма знаменитого академика куда проще, чем самим отслеживать ситуацию и вести расследования. Но, может быть, в память об этом удивительном человеке мы всё-таки попробуем это сделать?