Версия для печати
Вернуться к списку

Уроки скандала с попыткой рейдерского захвата ИФ РАН

Конфликт разрешился к Новому году на радость коллективу и всем людям доброй воли. Засланного врио сняли так же быстро, как и назначили, а купировать кризис уговорили академика Абдусалама Гусейнова — научного руководителя Института философии с безупречными позициями в институте и РАН. Теперь можно коротко выдохнуть и попытаться понять, в какой мере в этой истории якобы местного разлива проявились куда более общие тренды самой нашей политики и государственности. Авторитаризм (если говорить совершенно беспартийно и безоценочно) вообще плохо защищен от схемы «хвост виляет собакой», и чем выше концентрация власти, тем серьезнее риски. Но когда вожди так воспаряют в горизонты геостратегии и демаркации ядерных сил, низовая хватательная активность оживляется сверх всякой меры. Восходящие потоки манипуляций связями начинают пробиваться с самого дна, от уже и вовсе маргинальных интересов. Было желание назвать статью «Собаки, хвосты, блохи», но, боюсь, тут уже не до шуток.

1.

В дебрях теневых схем особо востребованы проникающая аналитика и интеллектуальная дисциплина, как раз и воспитываемая философией. В этом смысле выбор ИФ целью атаки инстинктивно понятен. Без дезорганизации философской среды здесь нереально ни протиснуться к «госидеологии», ни хотя бы присвоить институту известное имя. Однако и сторонним наблюдателям не мешает лишний раз утвердиться в понимании, что такое философия и зачем она вообще существует.

Есть вещи, в отношении которых вопрос «зачем» вообще лишен смысла и говорит скорее об ограниченности вопрошающего. В этом философия сближается с искусством, но почему-то владельцы наборов фломастеров не заваливают Академию художеств и самого Церетели поучениями, как именно надлежит украшать жизнь и славить Родину.

Далее, всякое уважающее себя государство с претензией на цивилизационный статус просто обязано иметь ту или иную философскую институцию, в которой прошедшие сложный отбор люди сами решают, над чем стоит ломать голову… даже если это проблемы «зла и ада». Можно ли представить себе, чтобы зрители «Дома-2» и шоу Петросяна вторгались в переписку Екатерины Великой с Вольтером?

Но вместе с тем в виде латентного мировоззрения философия есть везде: в позитивной науке, в политике и экономике, в структурах повседневности, в мозгу обывателя (см.: Философия для миллионов и миллион философов // «Человек», № 4, 2021). Это одновременно и самый закрытый вид интеллектуальной деятельности, и источник максимальной понятности, часто куда более чистой, чем, например, в политологии или социологии.

У философии есть великая и совершенно практическая миссия: она мешает людям жить, не приходя в сознание. Она учит людей думать там, где они, побежденные «очевидностью», оставляют непромысленными важнейшие вещи. (Если идеология представляет неочевидное очевидным, то философия, наоборот, разоблачает неочевидность «очевидного».) Ясперс считал, что уникальным даром каждый раз заново ставить предельные вопросы обладают не только собственно мыслители, то также дети и даже гении на ранних стадиях расстройств (Гельдерлин, Ван Гог). Русской натуре прививки способности думать особенно важны для смягчения излишней впечатлительности и импульсивности. «И позже всего просыпается в русской душе логическая совесть, — искренность и ответственность в познании» (о. Флоровский).

2.

Чтобы начать думать там, где мы раньше этим не страдали, надо остановиться и сменить аналитическую оптику — диафрагму и фокусное расстояние. Дистанция помогает преодолеть втянутость в полемику и набраться, наконец, мужества ответственно работать с каждым тезисом, словом, именем.

Инцидент с ИФ помечен самой лексикой доноса: «Центр разрушения России»; «Мозговой штаб либерально-разрушительного, протестного, космополитического движения», занимающийся «не столько философией, сколько вполне определенной идеологией». В итоге: «Российскую философию на официальном уровне взяли под контроль друзья Ходорковского». Говоря строго и юридически, речь идет о государственной измене и подрывной деятельности. Правда, эти оглушительные разоблачения исходят от никому не известных осведомителей, но и славное имя Лидии Тимашук годами оставалось ничем, пока 20 января 1953 года дама не была отмечена орденом Ленина. И у нас все это топорное стукачество не имело никакого резонанса, пока не было использовано в кампании по внедрению в руководство ИФ прямого ставленника авторов доноса.

Параллели между «делом врачей» и «делом философов» — отдельная тема, но и она начинается с предельных, «детских» вопросов. Итак: о чем именно нам сигнализируют в 2021 году?

Вывод чудовищный: никто в огромной России, кроме нескольких убогих, не увидел нависшей над страной угрозы, легко распознаваемой небольшой подборкой нескольких цитат из открытого доступа.

Поэтому донос, помимо ИФ, де-факто направлен против всей философской и научно-образовательной общественности РФ и ряда братских республик (см. поддержку на сайте ИФ), против Отделения общественных наук и всей РАН, против кураторов Института в Минобрнауке и выше, против Совета по науке и Управления внутренней политики президента, против самой ФСБ, наконец. По схеме доноса, если это не соучастие, то преступное бездействие или как минимум вопиющая некомпетентность. На президиуме ЦК 1 декабря 1952 года Сталин так высказался в адрес соратников, проспавших подобный заговор у себя под носом: «Вы слепцы, котята, что же будет без меня — погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов!» В свое время «дело врачей» свернули одномоментно; орден у Тимашук отобрали другим указом через пару месяцев. Ореол бдительности обернулся именем нарицательным всякого стукачества и против самого автора доноса. История повторяется, но только нынешний фарс чуть не вылился в погром.

3.

Второй «детский» вопрос касается конкретных лиц как избирательных целей доноса. Картина буквально вводит в ступор соразмерностью трех центров композиции: 1) целый Запад как глобальный идейный агрессор; 2) беззащитная Россия (если не считать скромных героев из «Царьграда»); 3) диверсионный штаб («центр разрушения»), укомплектованный… четырьмя резидентами — академиком Андреем Смирновым, чл.-корр. Юлией Синеокой, д.ф.н. Надеждой Касавиной и к.ф.н. Ольгой Ворониной. Эта страшная разрушительная сила десятилетиями таилась под личиной, обводя вокруг пальца всех имеющих отношение к российской идеологии и политике. Чудеса конспирации, разве что не свидания в Elephant!

Подобные вспышки разоблачений действуют либо мгновенно, как в «ночь длинных ножей», либо никак. Это вам не перехват рюмочной или МХАТ. Тут же выясняется, что А. Смирнов западником никогда не был, скорее наоборот. Его «всечеловеческое» базируется на известной русской традиции и направлено против европоцентризма и однополярности, против всякого рода доминации Запада. Но тогда инициаторы доноса воюют вовсе не против идей, а, наоборот, за те же самые идеи, но для себя, то есть против лидеров и конкурентов, выползти из тени которых им мешает обычная профнепригодность. Тем более когда конкурент возглавляет целую мегатему под названием «Российский проект цивилизационного развития» (РПЦР), а ты объявил о посрамлении «фантазийных» проектов либералов вроде Алексея Кудрина собственной «программой-мечтой-2050», но до сих пор так ничего и не сделал. Теневые связи дают шанс конкурента уничтожить… и тут же обобрать. Святой союз рейдерства и мародерства. Новый врио уже отметился: «Российская философская школа призвана стать одним из факторов «мягкой силы», обеспечивающей моральное лидерство России в мире», — заявил Черняев». Но это слова одного из ранних и весьма спорных рабочих представлений РПЦР, к которому Анатолий Черняев вовсе не имеет никакого отношения. Для обреченного врио этот мгновенный перехват чужого — фигура высшего пилотажа, «дозаправка в штопоре».

В Ю. Синеокой вторую по значимости фигуру «штаба разрушения России» распознали и вовсе в последний момент. И тоже очень вовремя — уже в ходе ее оформления на должность врио. Просто раньше было не нужно? Впопыхах ей вменили изучение Ницше, обозначив сам стиль «мечты-2050» в отношении философии. Так что Александр Филиппов, исследователь идей Карла Шмитта, этого гения политической теории и одновременно «ужасного юриста», чуть не попавшего под Нюрнберг, трагически ошибся, предваряя разговор о ситуации с ИФ фразой «меня не касается». Когда нужно, проскрипционные списки создаются одним росчерком.

Отсюда третий из «детских» вопросов:

кто они, эти доселе никому не известные разоблачители, видящие врага насквозь, хотя и по мере надобности?

Сколько их на всю Россию, каковы их былые подвиги и нынешний статус? Кто именно олицетворяет живые образцы идеологической мощи и морального превосходства «Царьграда»? Страна должна знать своих героев, хотя бы из гигиенических соображений. Тем более что их на всю страну всего-то…

4.

То же относится к «Зиновьевскому клубу» (ЗК). Какой именно кадровый актив и резерв брошен клубом на дискредитацию целого института, а заодно и всех успевших вписаться за ИФ в эти несколько дней, которые потрясли?

Членов данного актива тоже можно пересчитать по пальцам одной руки, держащей рюмку. Фирменный стиль — экзальтация, выкрик, радикальное откровение, которое разом ставит выступающего над всеми слушателями и вообще над всеми. Леонид Поляков на последнем ЗК оценил состояние нашей нынешней философии емким словом — «пустыня». При этом сам он, за все эти годы не отметившийся сколько-нибудь значимыми идеями и текстами, панически боится взглянуть на рисуемую им картину со стороны и с минимальной рефлексией, хотя, услышав подобное, даже дети тут же спрашивают родителей, кто этот великий и ужасный дядя и из какого места он говорит.

Рисуемый ландшафт посрамляет самое дерзкое воображение: бескрайнюю пустыню оживляет один цветущий оазис, из которого вещает непонятно как туда попавший упитанный верблюд, умеющий разве что плеваться. Его аффилиация через ВШЭ незаконна, поскольку и философы «вышки» изгнаны из этого оазиса в «пустыню».

Манипуляции авторитетом целых структур — тоже фирменный стиль ЗК. На сайте «ЗИНОВЬЕВ. ИНФО» так и висит список мероприятий 2022 года, включающий «Присвоение имени А.А. Зиновьева военному аэродрому Воздушно-космических сил РФ (лето 2022)», а заодно и Институту философии РАН (2022). Статус программы никак не обозначен, однако рассказы о хождении Ольги Зиновьевой в АП и под фото обсуждения ею этого плана с министром Валерием Фальковым создают полное впечатление, будто все уже одобрено везде, всеми и на всех уровнях.

Отсутствие минимальных консультаций с философским сообществом порождает странные плоды самодеятельности.

В проекте монумента «Мыслители» спутана идеологическая символика пространства. Конфуций восседает в этом никак не равностороннем треугольнике по оси и коренным, а Сократ и Зиновьев — ошую и одесную, как пристяжные. Поднебесная могла бы заплатить за эту идею.

Желание сразить откровениями по сложным вопросам всегда ведет к карикатурным упрощениям. Встав в позу учителя, Л. Поляков требует переориентировать ИФ на более свободный «русский» стиль философии, открытый в его представлении… Бердяевым, Розановым и самим Зиновьевым. Еще один памятник выпиливания «на троих», «Гомер, Мильтон и Паниковский». Плохо переваренная патриотическая схема превращает в пустыню всю историю мировой философии, хотя именно в этой форме работали Шопенгауэр, Ницше, Шпенглер, убийственными философскими памфлетистами были Вольтер и сам Маркс. Жестким памфлетом была вся интеллектуальная публицистика, предварившая Просвещение, особенно в Англии. Даже очень пунктирный ретроанализ ведет от Мильтона, Лильберна и Уинстенли через Эразма к Исократу и Демосфену.

Товарищи себя не берегут. Еще в декабре Сеть взорвало «Официальное обращение руководителя Центра философских исследований идеологических процессов ИФ РАН к ВРИО директора ИФ РАН Черняеву», состоящее всего из двух слов: «Толик, линяй!» Есть желание обратиться и к другому интеллектуальному лидеру ЗК: «Леня, учи матчасть!»

5.

Уроки неудавшегося восстания маргиналов против научного сообщества в его, как ни странно, установившейся координации с политикой и государством неоднозначны, но в целом положительны. Хотя бы примером образцовой, мгновенной и глубокой консолидации сообщества, без альтернатив и значимых пропусков. И конечно же, результатом.

Сейчас интересно читаются декабрьские комментарии, сплошь видевшие в этой истории очередной плановый удар власти по науке и предрекавшие институту неминучую гибель. Чаще всего это были типовые выводы теории среднего уровня, тиражируемые без конкретного анализа, либо готовность обозначить политическую позицию, заранее исключающую шанс на рабочее разрешение конфликта. Это называется «красиво выступить», оставив другим заниматься дурно пахнущей конспирологией.

Однако для постсовременной философии погружение в микроанализ — не просто рабочий прием, но и часть мировоззрения, методология. Бифуркационные ситуации, когда малые сигналы «на входе» чреваты непредсказуемо сильными эффектами «на выходе», требуют особо взвешенного стиля анализа и поведения. Это как отстреливаться под нависшей лавиной.

Далее можно говорить о позиции «ироника» (Дик Рорти) — всегда историциста и номиналиста, методично избегающего всякого рода фундаментализма и готовых генерализаций. Исследованию «здесь и сейчас» не должны мешать былые обобщения и декларации, тем более если такой анализ включен в реальную работу с властью, в разрешение конкретных жизненных коллизий. Заодно эта «веселая наука» освобождает от лишней насупленности и позволяет видеть трагикомедию даже там, где тебе грозит серьезная опасность. Она масштабирует претензии и настоятельно не советует требовать от власти вернуть академические свободы, когда необходимо срочно остановить опасную и грязную технологию. Известно: тот, кто хочет всего и сразу, не получает ничего и постепенно.

Прицельный метод вскрывает банальные интриги людей, не умеющих дальше двух ходов считать расклады, реакции и сценарии, а в итоге — собственные интересы и судьбы. Но он же выводит и на более значимые проблемы. В нашем случае дело даже не в нежелании власти терпеть весь этот вселенский хайп ради чьих-то мутных хотелок, слишком грубо злоупотребляющих связями по вертикали. Речь о нарушении субординации и о теневых схемах, применяемых неудачниками, хронически проигрывающими в идейной борьбе и оргработе. Недобросовестная конкуренция в политике — это еще и присвоение чужих компетенций и прерогатив совсем другого институционального уровня. Решение наверху было принято, скорее всего, не только в поддержку одного из самых респектабельных институтов, но и потому, что там не любят бардака в хозяйстве, особенно когда так грубо подставляют представителей и целое министерство и правильного министра. Который, кстати, ранее уже демонстрировал новый стиль в работе с обращением ученых к президенту по поводу нелепых схем оценки результативности исследований.

6.

В итоге мы выходим на святое. Даже если верить в возрождение монархии в России, оно не может начинаться с безродной возни, позорящей саму идею и историю династии, неоднозначную, но давшую в том числе образцы чести и высокого достоинства. Это дело вообще не может быть смешным и нечистоплотным. И в какие христианские, православные каноны морали вписываются эти грязные методы, это отношение к правде и лжи, к людям, готовность легко перешагивать через живых и «ходить по трупам»? Наконец, какому национальному лидерству эти технологии могут вообще послужить, не напоминая классики: отец русской демократии — и такие наклонности?!

В заключение так и хочется представить себе все эти истории в безжалостной разделке Александром Зиновьевым. Видишь, как он меняется в лице, знакомясь с директором ИФ Черняевым или читая план мероприятий в свою честь на 2022 год. Осчастливленные его именем улицы, поселки, аэродромы и институты, целая философская флотилия «Волга — Каспий», отпевающая «философский пароход», оперы, балеты и спектакли, монументы и бюсты, гала-концерты и государственные приемы, неделя документального кино «Зиновьев, я люблю тебя!».

Александр Александрович как никто знал, что философия и логика начинаются с эстетики и этики, с интуитивного понимания пропорции и меры. Как бы он сейчас отреагировал на недержание пошлого, безвкусного славословия в свой адрес? Думаю, он бы просто вырвал грешный сей язык и там два раза провернул. На всякий случай…