Версия для печати
Вернуться к списку

"Бюрократическая машина довлеет над всем, давит всякую инициативу"

Председатель Дальневосточного отделения РАН Валентин Сергиенко сожалеет, что ученые получают уникальные результаты, но их труд завершается лишь написанием научной статьи, патентом на изобретение или в лучшем случае неким действующим макетом, демонстрирующим правоту научных идей

В 1957 году образовался Дальневосточный филиал Сибирского отделения Академии наук СССР, и это явилось новым мощным толчком к формированию из разрозненных лабораторий, небольших групп специалистов единого научного комплекса на Дальнем Востоке. Следующая веха - создание ДВНЦ АН СССР. И, наконец, 1985 год и дальше - преобразование окрепшего ДВНЦ АН СССР в еще более крупную структуру - Дальневосточное отделение АН СССР с еще большими полномочиями, возможностями и, естественно, ответственностью за сбалансированное развитие научно-технического и научно-образовательного комплекса на восточных окраинах нашего государства.

Председатель Дальневосточного отделения РАН Валентин СЕРГИЕНКО в интервью журналу «Дальневосточный капитал» рассказал о практике внедрения инноваций в условиях дикого капитализма.

- Валентин Иванович, Дальневосточный научный центр считался одним из самых авторитетных научных центров Советского Союза…

- Я думаю, это некоторое преувеличение. Приятно слышать, но точнее будет сказать, что 50 лет назад был сделан важный шаг в направлении создания одного из крупных научных центров нашей страны, сегодня широко известного в мире…

- В любом случае, он обладал ноу-хау, имеющими не только всесоюзное значение, но и международное. Сегодня серьезнейшие разработки, полученные в ДВНЦ, в основном не востребованы.

- Что значит не востребованы? Постоянно идут внедрения. Возможно, не так широко и быстро, как хотелось бы. 50 лет с момента создания ДВНЦ АН СССР - знаковая дата для научного мира, без всякого сомнения. Но не надо думать, что это случилось враз, по мановению волшебной палочки. Принятие такого решения само по себе уже служило признанием высокого уровня научных исследований, проводимых на огромной территории Дальнего Востока, и осознанием важности науки для развития региона.

В 1957 году образовался Дальневосточный филиал Сибирского отделения Академии наук СССР, и это явилось новым мощным толчком к формированию из разрозненных лабораторий, небольших групп специалистов единого научного комплекса на Дальнем Востоке. Следующая веха - создание ДВНЦ АН СССР. И, наконец, 1985 год и дальше - преобразование окрепшего ДВНЦ АН СССР в еще более крупную структуру - Дальневосточное отделение АН СССР с еще большими полномочиями, возможностями и, естественно, ответственностью за сбалансированное развитие научно-технического и научно-образовательного комплекса на восточных окраинах нашего государства.

Известно, что лидерами в науке являются яркие, самобытные личности, именно благодаря их предвидению и таланту совершаются прорывы в науке и технике. Но в целом, безусловно, успех научно-технического развития общества обеспечивается кропотливым трудом научных коллективов, включающих ученых разных поколений.

Дальний Восток всегда манил неординарных ярких личностей, и поэтому здесь зародились уникальные научные школы. Если раньше в научном мире было известно небольшое число лидеров дальневосточных научных школ: Харкевич, Самойлов, Воробьев, Неунылов - биология; Быков, Теличенко, Шлыгин - химия; Баталов - океанология; Сомов, Брехман - медицина, то сегодня в научном мире известны и авторитетны не менее нескольких десятков дальневосточных научных школ по широкому спектру направлений науки. Сегодня, без сомнения, Дальневосточное отделение Российской Академии наук - это очень авторитетная часть мировой науки.

- А в каких направлениях научных исследований результаты деятельности ДВО РАН сегодня наиболее заметны?

- Если абстрагироваться от деталей, то в числе наиболее значимых результатов научных исследований ученых-дальневосточников я назвал бы такие, как исследования Мирового океана, установление структуры и механизма действия биологически активных веществ, выделенных из морских гидробионтов и растительного сырья Дальнего Востока, лазерная физика и лазерные технологии, подводная робототехника, новые материалы и технологии для авиа- и судостроения, исследования катастрофических природных явлений, исследования причин климатических изменений, прежде всего в арктической зоне, история и археология Дальнего Востока, геологическая структура зоны перехода от континента к океану, закономерности формирования месторождений полезных ископаемых в тихоокеанском рудном поясе, биология исчезающих видов животного и растительного мира Дальнего Востока и другие.

За последние 50 лет сделан большой шаг в развитии таких наук, как химия, физика, материалы и новые технологии. Сегодня ведутся работы в области химических источников тока, новых аккумуляторов, защитных покрытий, функциональных материалов, ядерного топлива, борьбы с радиоактивным загрязнением.

Колоссальное развитие за последние 50 лет получила физика. Если раньше основное внимание концентрировалось на исследованиях гидродинамики, акустики, то сегодня в сфере научных интересов физиков, работающих на Дальнем Востоке, - лазерная физика, астрофизика, физика полупроводников, наноматериалы, распространение радиоволн, физика ядра, ядерная энергетика.

Ну и, конечно, успехи в развитии фундаментальных наук дают мощный толчок развитию прикладных исследований. Скажем, подводные аппараты. В свое время профессор Агеев Михаил Дмитриевич создал лабораторию технических средств исследования Мирового океана. Созданные под его руководством автономные необитаемые подводные аппараты были первыми в мире техническими устройствами с элементами искусственного интеллекта, способными погружаться в водные толщи и в автоматическом режиме выполнять множество функций - от измерения температуры и скорости движения водных масс до измерения концентрации хлорофилла в воде, картирования дна, поиска ранее заданных объектов различного происхождения, инспекции инженерной инфраструктуры на больших глубинах и т.п.

- В чем-то эти работы были сложнее, чем создание аппаратов для исследования космоса...

- Безусловно. Ведь спутник «толкнули», и он «поплыл» в невесомости, его движение может быть описано с высокой точностью, и управление объектом в невесомости особых проблем не вызывает. А тут - морская вода, огромные давления, постоянно изменяющиеся условия среды делают необычайно сложным управление подводным аппаратом, а невозможность информационных обменов в должном объеме между оператором и АНПА делают эту задачу многократно сложнее. Под руководством М.Д. Агеева были спроектированы, изготовлены и испытаны более 15 типов АНПА различного назначения. 40 лет назад мы гордились, что первыми в мире создали аппарат, способный погружаться на 300 метров, а сегодня способны сделать технику, которая покоряет предельные глубины Мирового океана.

Это также работы в области биоорганической химии и биотехнологий, которые начинали профессор И.И. Брехман, О.Б. Максимов, академик Г.Б. Еляков. Их оригинальные исследования природных биологически активных веществ женьшеня, элеутерококка и ряда других растительных объектов Дальнего Востока привели к формированию нового научного направления в области современной фармакологии. Уже созданы и внедрены в практику уникальные препараты для лечения заболеваний сердца, печени, органов дыхания, препараты, многократно усиливающие иммунный статус человека, радиопротекторы, препараты, тормозящие развитие онкозаболеваний и др.

- Известно, что выделяют вулканологию в ДФО.

- Институт вулканологии на Камчатке - это один из старейших наших институтов, у которого, кроме большого количества чисто фундаментальных заделов, есть и прекрасные прикладные результаты. Уже более 20 лет существует международная исследовательская группа KVERT, созданная российскими и американскими учеными с целью постоянного мониторинга извержений вулканов на Аляске, Камчатке и Курильских островах и информирования авиакомпаний, осуществляющих полеты над северной частью Тихого океана, о пепловых выбросах и направлении перемещений пепловых облаков.

Большим социально-экономическим результатом наших вулканологов и сейсмологов явилось уточнение карты сейсморайонирования Дальнего Востока, а также разработка научных основ средне- и долгосрочного прогноза землетрясений, извержений вулканов и прихода волн цунами. Ну и, конечно, геотермальная энергетика Камчатки. Она в значительной мере базируется на результатах исследования ученых-вулканологов.

- На слуху примеры городов и стран, экономика которых развилась благодаря наукоемким разработкам. Та же «Нокиа» в свое время возродила наукоемкое производство в Финляндии. Как вы думаете, бюджет Владивостока мог бы, к примеру, наполовину состоять из доходов от высокотехнологичного местного производства, или это иллюзия?

- Не берусь утверждать о половине бюджета, но уверен, что эта доля может и должна быть большой. Но хочется задать вопрос: а почему же это не случилось? Потому что, к сожалению, последние 30 лет мы живем в неком странном государстве, которое считает, что рынок все организует. Что государство не должно вмешиваться ни во что, достаточно организовать фискальную службу и собирать «дань». Забыли учение «классиков» о природе «дикого капитализма». При этом наши так называемые «партнеры» не заинтересованы в возрождении высокотехнологичной России, для них проще и безопаснее вывезти из страны «мозги» (что, собственно, и происходит в последние 30-35 лет).

Разрушение (пусть несовершенных!) механизмов перевода новых знаний в товарный продукт привело практически к полному исчезновению отраслевых НИИ, проектных организаций и КБ. И ответственными за продвижение новых знаний в практику стали академические и вузовские ученые, то есть те, кто генерирует новые знания.

Да, ученые получают уникальные результаты, но их труд завершается написанием научной статьи, патентом на изобретение или, в лучшем случае, неким действующим макетом, демонстрирующим правоту научных идей. Очевидно, это не тот результат, что может быть перенесен в сектор реального производства. Для производственников нужна техническая документация, технологические регламенты, различного рода сертификаты, инженерно-технические и экономические обоснования применяемым материалам и производственным процессам. Для решения этих задач нужны подготовленные кадры, финансовые и материальные ресурсы. А их в научном секторе и в университетах нет.

Пока не придет осознание того, что инновации требуют высокопрофессионального системного подхода и ресурсов, перевод новейших научных достижений в практику у нас в стране так и будет называться термином «внедрение», т.е. неким насильственным действием над результатами интеллектуальной деятельности, участниками научного процесса, а также производственниками.

К сожалению, в ДВО РАН множество примеров, когда были получены прекрасные научные результаты, приоритет ученых зафиксирован в отечественных и зарубежных научных изданиях, закреплен патентами РФ (а иногда и зарубежными!), а тиражирования, то есть коммерциализации результатов научной деятельности так и не наступает. И, несмотря на то, что российские ученые были первыми, кто получил уникальные знания, изготовили действующий макет, опытный образец, продемонстрировали и доказали перспективность практического использования новых знаний, российский бизнес невосприимчив к новациям. Он не желает вкладывать ресурсы в доработку научного результата, в организацию новых производств, заявляя, что ему проще приобрести уже готовое изделие и неважно у кого, лишь бы было дешевле. Этим хорошо пользуются наши конкуренты.

Иными словами, наш бизнес без разбора оплачивает работу зарубежного научно-технического комплекса, тормозя развитие инновационного процесса в стране. Поэтому уже давно никого не удивляет то, что новинки, имеющие российские корни, приходят к нам с Запада, а сейчас и с Востока. Примеры - сотовые телефоны, автономные подводные аппараты, лазерная техника, телевидение, новые технологии в авиации, металлургии, ядерной энергетике, графены, новые полимерные материалы и многое, многое другое. Почему страна покупает это за рубежом при наличии собственного первоклассного научно-технического потенциала? Потому что у нас отсутствует системный подход в инновационной сфере. Потому что были разорваны сформированные десятилетиями связи между сферами образования, науки и производства в государстве. Каждая из них пытается жить самостоятельно, имеет свои критерии оценки эффективности (зачастую, слепо скопированные с «лучших» зарубежных образцов), и их согласованное развитие слабо направляется и координируется государством. Отсюда, задачей начального, среднего и высшего образования в стране стало не формирование сбалансированного кадрового потенциала государства, а оказание образовательных услуг населению, задачей науки - достижение неких формальных показателей, например, определенного числа научных публикаций на одного работающего ученого и числа научных докладов на конференциях, а для бизнеса - освоение ресурсов (финансовых и материальных) и получение собственной прибыли.

Нет общей постановочной задачи. Так давайте определимся - нам нужно, чтобы солнце встало и наступило утро, или чтобы петух прокукарекал? От этого в стране кадровая разбалансировка - огромное число финансистов, юристов, PR-специалистов, менеджеров различного толка, но при этом - острейший дефицит квалифицированных инженеров, конструкторов, технологов, да и просто технических специалистов среднего звена. Именно поэтому сегодня реализация практически любого сколько-нибудь значимого по объему технического проекта - строительство моста, запуск судоверфи, создание любого машиностроительного или энергетического производства - требует мобилизации кадровых ресурсов не только по всей стране, но и в сопредельных странах.

- Если экономику можно поднять за счет наукоемкой продукции с высокой добавленной стоимостью, но государство практически не участвует в ее производстве, возможно, это делается сознательно?

- Нет, я не допускаю этого. Это мы уж слишком уйдем в конспирологию. Но я убежден, что потенциал научно-технических организаций и университетов России не используется должным образом в интересах государства. Я не экономист, но я не понимаю, как можно успешно развивать производство и заниматься инновациями при стоимости банковских кредитов 15-20% и при средних сроках окупаемости производственных бизнес-проектов в области машиностроения и переработки сырья минимум 7-10 лет.

- Но есть же проекты, не требующие для своей реализации огромных капвложений.

- Да, конечно, но и в этом случае это непростая задача для академического института, финансируемого только по статье «проведение фундаментальных исследований». Как провести сертификацию нового продукта, из каких средств оплатить клинические испытания нового фармакологического препарата, как получить фармстатью? Для всего этого нужны средства в размере десятков миллионов рублей. А в бюджете института учтен каждый рубль: на зарплату, оплату электроэнергии, вывоз мусора, приобретение химреактивов… Там нет статьи «Получение сертификата на медицинский препарат». И нет денег, которые позволяли бы развернуть производство даже в опытно-экспериментальных условиях.

По сути, сегодня бюрократическая машина довлеет над всем, давит всякую инициативу. И только в тех случаях, когда возникает критическая ситуация, она приостанавливается, открывается «окно возможностей» для оперативного прохождения всего цикла - фундаментальных и прикладных исследований, лабораторных, полупромышленных и промышленных испытаний, освоения и запуска в производство нужного продукта.

Такие примеры есть у нас в ДВО РАН, и это вселяет уверенность, что при соответствующей организации инновационные процессы могут быть успешно запущены в более крупном масштабе. Так было с разработкой и внедрением новой технологии защиты от коррозии ряда ответственных узлов на атомных подводных лодках, созданием технологий утилизации ЖРО на Дальнем Востоке, разработкой и введением в практику ряда экологических технологий на авиа- и судостроительных предприятиях региона. Наверное, так же решались проблемы в период индустриализации и восстановления разрушенного хозяйства в послевоенный период. Как помнит старшее поколение, в то время освоение и выпуск новых марок автомобилей, тракторов, самолетов происходило не десятилетиями, а в 2-3 года.

- Известно, что вы предлагали свою помощь японцам в ликвидации последствий аварии на АЭС Фукусима.

- Да, было дело. Но институт не мог гарантировать поставку десятков тонн новейших сорбентов в неделю, а организовать промышленное производство самостоятельно мы не смогли. Попытки привлечь для этого японские профильные компании также оказались безуспешными - совладельцем компании оказалась американская компания, которая хотела реализовать свой проект. Японцы сказали, что не могут принять решение самостоятельно, потому что партнер не разрешает. Конкуренция! А результат - все жидкие радиоактивные отходы на Дальнем Востоке перерабатываются и после очистки сбрасываются, а на Фукусиме за 9 лет не сброшено ни одной тонны. Сегодня около миллиона тонн не до конца очищенных растворов хранится в береговых емкостях на территории АЭС, и наши соседи грозят в скором времени сбросить их в Тихий океан, ввиду отсутствия технической возможности их полной очистки.

- А на уровне края, что можно было бы сделать, чтобы, пусть с гораздо меньшими инвестициями, хотя бы 10% экономики Приморского края было именно наукоемкой?

- Я много раз уже говорил, что край должен стать фармацевтической меккой, где можно будет производить уникальные медицинские препараты на основе биологического сырья суши и морей Дальнего Востока. Здесь можно уже сегодня организовать производство порядка 10 лекарственных препаратов, нескольких десятков БАДов и множества видов продуктов функционального питания для населения региона, страны и рынков зарубежных стран. Конечно, это намного сложнее и хлопотнее, чем ловля и экспорт (часто по серым схемам) рыбы, крабов и других морепродуктов, но это перспектива устойчивого развития региона, создание новых рабочих мест, предотвращение трудовой миграции и развитие кадрового потенциала региона.

Сегодня представителей дальневосточной науки можно встретить не только в научных центрах Москвы и Санкт-Петербурга, но и во многих лабораториях Германии, США, Канады, Мексики, Новой Зеландии, Франции, Великобритании, Китая, Южной Кореи. Они творят, создают новые знания, некоторые - технологии. Можно говорить о свободе творчества, и что наука интернациональна, и ученый работает там, где ему удобно. Вопрос: почему у нас не созданы условия, обеспечивающие раскрытие талантов?

За державу обидно! Особенно обидно за Дальний Восток, когда выходцы из дальневосточных академических институтов и университетов успешно реализуют проекты, которые здесь они не смогли воплотить. Например, доктор химических наук В.В.Сова, бывший сотрудник ТИБОХ ДВО РАН в Пущино создал предприятие, где на основе бурых водорослей производит ряд продуктов и БАДов, которые находят широкое применение в продуктах лечебного питания, косметологии, спортивном и функциональном питании. А морские водоросли в Подмосковье, как известно, не водятся. Но там он получил поддержку и полное понимание. За его продукцией стоят в очередь. Сегодня он открывает производство в Германии, его продукт востребован в Чехословакии. Можно создать аналогичное предприятие у нас в Приморском крае? Ну конечно же, тем более, что неограниченный источник сырья - здесь, под боком. Нужна просто инициатива, и нужен человек, который бы все это делал.

- И как это звено наладить?

- Не знаю, вот здесь я не имею какого-то своего работающего рецепта. У меня здесь нет опыта, хотя я много занимался внедренческими делами, и около пяти моих разработок пробились в сектор реального производства.

- Как предприниматель может ознакомиться с разработками, которые близки к стадии производства, и которые гарантированно через три-пять лет окупятся?

- Издается сборник, раз в 4-5 лет «Разработки ДВО РАН, имеющие практическое применение». И там есть информация примерно о полутора сотнях разработок, которые проверены, которые точно дадут положительный эффект. Вскоре они будут и на сайте.

- В инвестагентстве Парижского региона, к примеру, зарплата зависит от эффективности внедрения наукоемких разработок в местную экономику. Там работает треугольник: власть, бизнес, ученые, в котором все стороны крайне заинтересованы в прямом взаимодействии. К примеру, услышав, что во Владивостоке придумали уникальное покрытие, защищающее самолеты от коррозии, сотрудница агентства каждый день спрашивала, как выйти на нашего разработчика. Трудно представить такой же интерес в ДФО.

- Потому что прямой заинтересованности в этом нет. Без многофакторной системы управления со стороны государства эту махину не развернуть. В расхожую идею «младореформаторов», что все само собой сложится, и свободный рынок все отрегулирует и расставит по своим местам, я не верю. Нам просто не дадут подняться с колен и занять сколько-нибудь значимую долю на мировом рынке высокотехнологичной продукции. Это следствие жесткой конкурентной борьбы за выживание. Бизнес, к сожалению, ориентирован на получение быстрой прибыли. Вот у меня был когда-то разговор с одним из губернаторов. Докладываю о результатах научных исследований и о некоторых прикладных разработках, прошу помочь с организацией опытного производства новой продукции. Он говорит: замечательно, я тебе дам деньги, и когда ты их вернешь? Я говорю: лет через пять. «Нет, это не интересно», - отвечает губернатор.