Версия для печати
Вернуться к списку

Цифровой подход

О чем премьер-министр четыре часа беседовал с молодым ученым? Можно ли решить знаменитую задачу Швейка? Как гуманитарий стал одним из крупнейших математиков мира? Об этом корреспондент "РГ" беседует с "отцом" одного из новых направлений науки в области искусственного интеллекта академиком Юрием Журавлевым, которому завтра исполняется 75 лет.

Сколько лет бабушке машиниста?

Российская газета: Среди многочисленных историй и легенд, которые передаются в научной среде, в частности рассказывают, что ваш прорыв в новую математику начался с удивительной встречи с премьер-министром Косыгиным. Это миф или правда?

Юрий Журавлев: Сегодня это трудно представить, но факт, как говорят, имел место. А началось все с того, что мне поручили создать интеллектуальную систему, помогающую искать золото. Подобных задач никто не решал, поэтому мне пришлось начать с нуля. Вначале требовалось разобраться, как человек вообще ищет драгоценный металл, а затем смоделировать найденный алгоритм в компьютере. Около года я выпытывал у геологов их секреты, наконец понял - никакой строгой модели поиска у них нет. А есть косвенные признаки, скажем, такой-то цвет камней, такой-то ландшафт и т.д. Всего около двухсот! Но в трех местах с такими признаками золото есть, а в 10 с точно такими же - нет. Этот хаос не загонишь ни в какие формулы. Задача глухая!

РГ: Не напоминает ли это чем-то знаменитую задачку Швейка, которую он задал медицинской комиссии: поезд едет с такой-то скоростью, у него столько-то вагонов, а сколько лет бабушке машиниста?

Журавлев: Конечно, это шарж, но суть того, чем мне тогда пришлось заниматься, отражает. Вообще большинство задач в нашем мире не описываются формулами, их не просчитаешь, в них неполная или крайне противоречивая информация.

И все же мне удалось, в том числе и благодаря помощи геолога Федора Кренделева и геофизика Алексея Дмитриева, в этом геологическом хаосе найти закономерность. Правда, с точки зрения классической математики все выглядело полным бредом. Тем более что никаких формул и строгих доказательств у меня не было, они появились через десяток лет. А тогда я предложил алгоритм, то есть определенную логику поиска золота, которую наш ведущий кибернетик, академик Глушков назвал чистейшим шаманством, но все же дал свое "добро".

РГ: После чего вы и попали на прием к Косыгину?

Журавлев: Получив вызов к нему, я был потрясен. Но еще больше потрясен, что премьер захотел разобраться в сути дела. И разобрался! Он поставил мой доклад на президиум Совмина, после чего метод пошел в жизнь, начал внедряться и помогал геологам.

Но у этого алгоритма был серьезный недостаток: он оказался сверхузким специалистом, "заточенным" только на золото. Поиск, скажем, нефти, угля, руды, решение других задач всякий раз надо было начинать с нуля. И я стал думать, как создать алгоритм-универсал, ключ сразу от многих замков. Перерыв горы литературы, отыскал около полусотни статей с подобными задачами в медицине, химии, биологии и т.д., где из хаоса нащупывается некая логика. Но что дальше? И мне пришла в голову на первый взгляд сумасшедшая идея: любые алгоритмы, которые что-то предсказывают, ничем не отличаются от обычных чисел. А значит, их можно складывать, перемножать и т.д.

Секретная биржа

РГ: Но это действительно кажется нелепым...

Журавлев: И тем не менее я сумел это доказать. С той работы и родилось новое направление в математике - алгебраическая теория алгоритмов. Это главное, что мне удалось сделать в жизни. Теорию развивают мои ученики, которые защитили более двух десятков только докторских диссертаций. Сегодня интеллектуальные системы трудятся в самых разных областях - создают новые лекарства, ищут неисправности в технике, помогают Чубайсу выгодно продавать за рубеж электроэнергию, цена на которую меняется несколько раз в сутки, ловят мошенников на московской валютной бирже и т.д.

РГ: А как математики до биржи добрались? Там же хранят секреты построже, чем в оборонке...

Журавлев: В лихие 90-е годы из России уезжало много ученых, и я понял, что мои ученики - а это около 250 человек - тоже могут начать паковать чемоданы. Ведь зарплаты были просто смешные. Стал искать им приработок. Удалось убедить руководителей крупных фирм, что математики им крайне необходимы. Тогда же среди клиентов оказалась и московская биржа, куда мой научный внук Костя Воронцов даже пошел работать. Перед ним поставили очень сложную задачу - создать компьютерную программу для выявления мошенников, которые манипулируют курсами акций, зарабатывая на этом большие деньги.

Для борьбы с такими дельцами биржа в свое время закупила на Западе очень крутого компьютерного "надсмотрщика", следившего за поведением игроков, но скоро "варяг" сдался. Наши игроки оказались не по зубам западным программам. И тогда призвали российский интеллект.

Сейчас на бирже установлена наша система. Говорят, что торги проходят более цивилизованно. Использованные в этой системе научные методы победили на первом конкурсе "Русские инновации", а Костя Воронцов стал лауреатом конкурса молодых ученых и награжден медалью Российской академии наук. Вот так, отправляя учеников в "люди", нам удалось практически всех сохранить в России, уехали всего четверо, причем двое по семейным обстоятельствам.

РГ: Но раз математики решают даже абсурдные задачи, как они проморгали нынешний экономический кризис?

Журавлев: У меня свой взгляд на то, что произошло. Считаю, что это не просто кризис, а предвестник краха либеральной экономики и начало перехода к другому устройству мира. Нет, он не повернется к полному государственному регулированию, как при социализме. Будет найден принципиально новый способ управления, отличающийся и от либерального, и от социалистического. Какой конкретно - сейчас не скажет никто. Это будет путь проб и ошибок, с неотвратимыми серьезными катаклизмами, периодами спадов и подъемов. Словом, спокойного будущего обещать не могу.

РГ: Но математика способна сделать движение по ухабистой дороге более легким? Спрогнозировать траекторию?

Журавлев: Вопрос непростой. Сегодня мы умеем решать локальные экономические задачи, скажем, дать анализ, что будет с той или иной фирмой. Что же касается крупных задач в масштабах государства, то таких перед нами никто не ставил. Заказов из властных кабинетов не поступает. В отличие от известной американской фирмы "Рэнд Корпорейшн", чей математический аппарат уступает нашему. И тем не менее они постоянно получают заказы от государства.

Математик не ботаник

РГ: В глазах широкой публики математик - это нечто особенное, человек со странностями. Почти "ботаник". Кроме стола и ручки ему ничего не нужно. Как вам такой портрет?

Журавлев: Как говорил один из моих учителей Алексей Андреевич Ляпунов, основатель советского программирования, "это бледно-зеленая чушь". Я готов посоревноваться с любым специалистом по поэзии Серебряного века, кто, например, лучше знает Гумилева. Вообще-то хотел стать гуманитарием. В школе увлекался историей, филологией, пописывал стишки, их даже публиковали в местной печати. А математика меня совершенно не интересовала, хотя давалась очень легко. Все задания делал за несколько минут, сдавал и уходил. Но в 9-м классе пришла новая учительница, Ольга Ивановна, она уже на второй контрольной дала мне другие задачи, не те, что решал весь класс. С одной я с огромным трудом справился, вторую до конца не довел, к третьей даже не приступал. Потом узнал, что это были олимпиадные задачи. Ольга Ивановна мне сказала, ты знаешь, что у тебя талант математика? Нет, отвечаю, не знаю! Она дала мне книжки знаменитых математиков, несколько интересных задач, словом, скоро я твердо решил стать математиком. Так что все решил случай - встреча с хорошим учителем.

Школу закончил с серебряной медалью, хотя тянул на "золото". Но дело происходило в Киргизии, где золотые медали заранее отдавались уроженцам республики. И самое обидное, что четверку мне влепили по геометрии. Приезжаю в Москву на мехмат - из глубокой дыры, с четверкой по геометрии, да еще с подмоченной биографией. Шансов поступить - почти никаких.

РГ: А что за пятно в биографии?

Журавлев: Отец репрессирован. Мне требовалось сдать один экзамен - устную математику. Он проходил очень своеобразно. Начал отвечать в 9 утра, а вышел из аудитории в шесть вечера. Как говорят, экзамен с пристрастием. Через пару дней узнал, что принят, да еще с местом в общежитии. По тем временам это было почти невозможно, ведь нового здания тогда еще не было, все ютились на Стромынке. Повезло, что на 2-м курсе попал на семинар к нашему выдающемуся математику Ляпунову. И он предложил студенту задачу, которую ранее пытались решить многие наши и зарубежные математики. Мне это удалось. На Всероссийском конкурсе научных работ 1955 года она получила премию первой степени, потом опубликована в докладах Академии наук.

Кстати, еще по поводу математиков, которых кое-кто записывает в "ботаники". В 27 лет я стал членом ЦК ВЛКСМ. Работал в новосибирском академгородке, и вместе с его основателем академиком Михаилом Алексеевичем Лаврентьевым и тогда еще молодым Димой Ширковым (сейчас он академик) мы организовали знаменитую физматшколу, которая отбирала таланты по всей Сибири и Дальнему Востоку. И Лаврентьев, решив как-то отметить мои "подвиги", рекомендовал на съезд комсомола. А уже в ЦК ВЛКСМ я предложил создать Совет молодых ученых, был его первым председателем, придумал премию комсомола для молодых ученых.

Баловень судьбы

РГ: Говорят, что уровень нашей науки упал, в частности, и потому, что из школ приходят слабо подготовленные ребята. Ваше мнение?

Журавлев: Мне трудно давать оценки, потому что в некотором смысле я баловень судьбы. Преподаю в элитных вузах, где слабаков никогда не было. В Московском физтехе читаю курс 40 лет, а с 1997 года по предложению академика Садовничего открыл в МГУ кафедру математического прогнозирования. Мы выпускаем от 25 до 30 человек в год, которых банки расхватывают на корню. Даже тех, кто еле-еле тянулся с тройки на четверку. Зарплаты - можете себе представить. Хотя многие предпочитают идти в аспирантуру. Значит, им интересна математика сама по себе. Есть очень талантливые ребята, которые, уверен, еще заявят о себе, сделают имя в мировой науке.