http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=dd8b497a-f4a8-4101-ae85-be0224736eaa&print=1© 2024 Российская академия наук
В России вышел перевод книги "Совершенная строгость". Журналистка Маша Гессен исследует феномен Григория Перельмана, опираясь на многочисленные интервью со знавшими его людьми.
Григорий Перельман стал знаменит как футболист или актер Голливуда. Конечно, не потому, что решил "задачу тысячелетия". Ее вообще понимают лишь немногие из избранных. И тем не менее его узнали даже те, кто путается в таблице умножения. Отказаться от премии в миллион долларов, уйти из науки, жить на пенсию матери в маленькой квартире на окраине Санкт-Петербурга, никому ничего не объясняя... Все попытки достучаться до ученого, чтобы понять его странную логику, закончились ничем. Итог? Сегодня, по многочисленным опросам, Перельман - это гений с другой планеты. У нас так не поступают. На том собственно о Перельмане и забыли. Даже папарацци, обложившие его дом и все подходы к нему, покинули свои посты.
Маша Гессен делает серьезную попытку разобраться в феномене Перельмана. Ее дотошности надо отдать должное. В России, США, Израиле она добралась, наверное, до каждого, кто согласился хотя бы что-то сказать о Перельмане. Искала ответы на три вопроса. Как в СССР мог появиться такой феномен? Почему после своего триумфа он ушел из математики и порвал связи с внешним миром? Почему отказался от миллиона?
Говорят, что гениями рождаются. Увы, все не так просто. Далеко не каждый, получивший от природы удивительный дар, реализует его по максимуму. Дар - условие необходимое, но отнюдь не достаточное. Особенно в СССР, да еще с фамилией Перельман. Да, он окончил известную физматшколу, занимался в знаменитом математическом кружке Сергея Рукшина, побеждал на олимпиадах. Но этого мало. Он мог так и остаться очередным очень талантливым математиком. Если бы не ангелы-хранители. Его школьные учителя и ученые, которые передавали вундеркинда из рук в руки. Им пришлось преодолеть массу барьеров, чтобы Гриша стал студентом мехмата Ленинградского университета. А для поступления в аспирантуру Математического института им. Стеклова потребовалась настоящая операция, в которой участвовало все математическое сообщество Ленинграда. В те годы его возглавляли люди, "гордившиеся, что их институт свободен от евреев". И тогда математик с мировым именем Александр Данилович Александров написал письмо ректору, что согласен стать научным руководителем недавнего студента. Отказать академику не смогли.
Когда в начале 90-х Перельман окончил аспирантуру, рухнул "железный занавес". Математика пригласили на стажировку в США. Он предстал перед американцами в экстравагантном виде: густая борода и длинные ногти, которые, кажется, вообще не стриг. (Кстати, Александр Сергеевич Пушкин тоже поражал обывателей размером своих ногтей.) Перельман спал на матрасе, питался почти одним хлебом и йогуртом, оставляя практически всю аспирантскую стипендию - около 40 тысяч долларов в год - в банке.
Американцы быстро оценили талант ученого и пригласили остаться в любом из ведущих университетов, в том числе Принстоне и Беркли. И тут впервые проявился тот странный и загадочный Перельман, который через несколько лет поразит мир. Он отказался. Почему? Рассказ об этом уже стал математическим фольклором. Ему якобы предложили место ниже того, на которое рассчитывал. А ведь это ни много ни мало, а должность постоянного профессора. Выше в США просто нет. Да еще попросили написать резюме о себе. "Перельману просто не могло прийти в голову, что в математической иерархии ему отводят не совсем то место, которого, по его мнению, он достоин, не понимают, что его присутствие - это честь для любого математического факультета", - пишет Гессен. Мнение, как показывают дальнейшие события, довольно спорное.
В 1995 году он вернулся в Россию, став сотрудником Института им. Стеклова. И вскоре на целых восемь лет канул в небытие. Он оборвал связи с зарубежными коллегами, ходил в институт только за зарплатой. Чем занимается, не знал никто. Именно тогда ученый начал штурмовать математический Эверест - гипотезу Пуанкаре, над которой математики бились 100 лет. И, как оказалось, Перельману крупно повезло. В стране грянул кризис, наука рухнула, ученые получали гроши, а потому у каждого была полная свобода. Многие тогда двинулись на Запад, Перельман - в обратную сторону. Здесь он имел вольницу, которая невозможна ни в одном западном университете. Может, потому и отверг все заманчивые предложения? Что-то подсказало, где лучше совершать восхождение?
Как он жил все эти долгие годы, храня в строжайшей тайне свою цель? Чтобы замахнуться на нее, нужна невероятная смелость. Ведь несколько поколений математиков сошло в могилу, так и не решив ни одной из "задач тысячелетия". Что он чувствовал, когда забрезжил свет в конце тоннеля? А когда поставил последнюю точку? Может, подобно Пушкину, потирал руки, восклицая - "Ай да Перельман, ай да сукин сын"? Кто знает. Но свое возвращение в мир он продумал тщательно.
В 2002 году сообщил, что задача тысячелетия решена. Но сделал это по-особенному. Обычно ученые публикуют в журналах статьи с подробным описанием сути работы. А Перельман на сайте одного из американских университетов разместил предельно сжатый текст, всего 30 страниц, причем не дал никаких подсказок. Разбираться предлагал самими ученым.
А затем прилетел в США и прочитал лекции в ведущих университетах, собирая полные залы. И сразу же посыпались предложения о будущей работе. Ученый и на этот раз отверг все и вернулся в Россию. А вскоре отверг и медаль Филдса - аналог Нобелевской премии для математиков - и награду в миллион долларов за доказательство гипотезы Пуанкаре. Хотя, казалось бы, представители института сделали все возможное и даже невозможное, чтобы вручить Перельману премию на любых его условиях. Более того, он разочаровался в своих коллегах, математиках. И вообще ушел из института, прервав общение даже с самыми близкими коллегами.
Гессен тщательно анализирует эту поразившую всех ситуацию, предоставляет слово участникам тех событий. Вот ее версия. Перельман преподнес науке великий дар. Бесценный, как "Джоконда". А что ему предложили? Для него и миллион, и 100 миллионов не имели значения. У него была своя шкала ценностей. По мнению Гессен, Перельман хотел получить признание от математиков. Но не формальное, а настоящее. Чтобы действительно оценить его подвиг, они должны были вслед за ним взойти на математический Эверест. Потому и представил на суд коллег не разжеванное решение, а зашифрованное, почти как письмена инков. Не дав ни одной подсказки. Нашлись всего четыре смельчака, крупных американских математика, которые на целых 1,5 года, оставив свои исследования, корпели над этим ребусом. Но Перельману этого было мало, он надеялся на массовое восхождение. Наивность, достойная гения.
Но это лишь малая доля в череде разочарований. Например, неприятную возню вокруг гипотезы Пуанкаре устроили китайские ученые, заявив, что именно они поставили в доказательстве последнюю точку, а Перельман лишь дал промежуточные результаты. Правда, затем они признали свою ошибку.
Но самым сильным ударом для него стала реакция американца Ричарда Гамильтона - наивысшего авторитета в гипотезе Пуанкаре. Ученый около 20 лет назад нашел правильный путь решения задачи, и все эти годы бился об эту стену. И вот теперь Гамильтон отмалчивался. А ведь он был для Перельмана не только крупнейшим авторитетом, но и образцом ученого, олицетворением чистой математики. Когда Гамильтон наконец все же разговорился, то, по сути, заявил, что вклад в доказательство гипотезы надо поделить между несколькими математиками, что приоритета нет ни у кого.
Словом, у Перельмана были резоны разочароваться в математическом сообществе и отказаться от всех предлагаемых ему премий и наград. Такой вывод делает Гессен в своей книге. Насколько он верен? Приблизилась ли автор к "загадке Перельмана"? Вряд ли на это сможет ответить даже сам герой книги.
Задача тысячелетия
Проблема Пуанкаре относится к области топологии многообразий. Двумерные многообразия - это, к примеру, воздушный шар или тор (поверхность бублика). Если шар сжимать, скручивать, тянуть, то он будет менять форму, но никогда не превратится в бублик. Если, конечно, его не разрывать, нарушая непрерывность поверхности. Говорят, что сфера и тор различны по своим топологическим свойствам. Иными словами, любая замкнутая двумерная поверхность, не имеющая сквозных отверстий, обладает теми же топологическими свойствами, что и двумерная сфера. Что и было доказано еще в XIX веке.
Гипотеза Пуанкаре, высказанная им в 1904 году, утверждает то же самое для трехмерных многообразий. Более 100 лет ее пытались доказать многие математики. Оказалось, что намного проще работать с размерностями более трех. В начале 60-х годов решение было найдено для пяти и более размерностей, в 1982 году для четырех. Однако справедливость гипотезы для размерности три оставалась под вопросом. Ни один из методов, который применялся для более высоких размерностей, здесь не работал. Требовался революционный путь, который и нашел Григорий Перельман.