Версия для печати
Вернуться к списку

«МЫ РАССТАЁМСЯ, ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ!»

Нелёгкая эта работа – из подвала тащить «Жестяную Лиззи»

Моя вера – майна/вира

Дюжина южан возносит из подвала Политеха 85-летний «Форд» – «Жестяную Лиззи». Лебёдка не подвела. В подъезд врывается метель. Повсюду снуют операторы и фотографы. Директор музея Борис Салтыков сухопар и строг, спокоен и улыбчив. Он чем-то похож на маститого дирижёра. Звучат первые ноты симфонии переезда.

«Борис Георгиевич! Милости просим за руль!» – кричат репортёры. «Пусть лучше сядет наш начальник транспортного цеха!» – отшучивается маэстро.

Сергей Рыков рулит переездом ретро-авто с улыбкой

Начальник, то есть завотделом транспорта Сергей Рыков, рассказывает:

– У нас есть «Де Дион-Бутон» 1899 года, легковой «Руссо-Балт» и первая советская микролитражка. Есть «Пежо Бебе» 1913 года – на такой модели ездил по Летнему саду цесаревич Алексей, включив первую передачу.

Все 20 машин отправятся на гостевую экспозицию в Музее ретро-автомобилей на Рогожском валу. Мотоциклы приютит частный Музей техники Вадима Задорожного на Ильинском шоссе. Велосипеды покатят по регионам – передвижная выставка получила название Homo Velox.

«Форд» вновь на свежем воздухе

Другие экспонаты начнут покидать музей лишь в мае. Тогда же окончательно уедут лекторий и «Политеатр». Осенью временная мультимедийная выставка со странноватым названием «Россия делает сама» откроется на ВВЦ, вблизи гагаринского «Востока», в павильоне «Транспорт». Посетители смогут, условно говоря, не просто взглянуть на муляж первой советской атомной бомбы, но и посмотреть кино 40-х и 50-х годов, послушать рассказ о физиках и дипломатах, сложить японские бумажные журавлики в память о Хиросиме и Нагасаки.

Основные фонды, библиотека, реставрационные мастерские разместятся в помещении бывшего завода «Москвич» в Текстильщиках. Музей арендует там около 15 тысяч квадратных метров. Игровые лаборатории физики, химии, робототехники отправятся во Дворец культуры ЗИЛ.

Переезд осуществляет фирма BTG Exhibition Logistics. Головной офис в Германии, три офиса в Москве, в том числе в «Экспоцентре» и в «Крокусе». Компания работала на московском автосалоне, в музее Бурганова, «Олдтаймер-галерее». Среди прочего за неделю транспортировала из Лондона в Москву покрытый бриллиантами «Роллс-Ройс» стоимостью 4 миллиона евро. Однако это ещё цветочки по сравнению с экспонатами вроде авиационного двигателя массой 1,5 тонны.

Пакуй железо, не отходя от кассы

На сегодняшний день в коробки упаковано около 10% вещевого фонда – 8 тысяч экспонатов – и около 90% из 3,5 миллиона библиотечных томов.

– Сложно будет перевезти большие громоздкие макеты, которые никогда не покидали это здание, например макет доменной печи. Но глаза боятся, а руки делают! – говорит Олеся Семёнова, и.о. главного хранителя. По её словам, сотрудники Политеха переняли опыт переселения выставок в технических музеях Праги, Вены и Мюнхена. Австрийцы так торопились к тысячелетнему юбилею столицы, что оцифровывали не всё, зато наспех вписывали данные в гроссбухи – бумагомарательство вполне в кафкианском духе. Но в сроки всё равно не уложились.

Глаза Олеси Семёновой не так смелы, как руки

В Москве решили ошибок не повторять. Помимо куратора выставки, реставратора и упаковщика, с предметами работают маркировщик и фотограф. Вес, габариты, наличие дефектов и другую информацию вкупе с фотоснимками вносят в электронную базу данных. На некоторых бирках даже видны QR-коды. Это задел на будущее – через несколько лет на сайте музея откроется своего рода виртуальная выставка.

На хрупких плечах айтишника Михаил Яковенко перенёс музей на 20 лет вперёд

– Модернизировать музей, не модернизировав IT, было бы по меньшей мере странно. Два года назад технологии здесь были на уровне минус 20 лет. Сейчас мы их подняли на текущий момент. Скажем, во всех упаковочных зонах и в хранилищах развёрнут Wi-Fi, чтобы иметь оперативный доступ к базе данных, – комментирует Михаил Яковенко, музейный директор по информационным технологиям.

Площадь экспозиции увеличивается на 50%. Но всё равно предстоит отобрать наиболее значимые предметы.

Генрих Эрлих знаком с пишущими машинками не понаслышке: он автор стольких книг – об Иване Грозном и Николе Тесле, штрафбатах и нанотехнологиях

– Места не хватает катастрофически. Поэтому мы отходим от коллекционного принципа показа. То есть не будем выставлять 100 пишущих машинок. Выставим 5 – но самых красивых и важных в историческом плане. Остальные 95 переедут в открытое хранилище в здание рядом с МГУ. В принципе все фонды будут более открытые, чем сейчас, – обещает Генрих Эрлих, замгендиректора музея по научной работе.

Святыня под ударом

Подробности загадочной реконструкции корреспондент STRF.ru выспрашивал у директора музея Бориса Салтыкова.

Борис Салтыков рассказал, что реконструкция музея потребует обилия зелени

Проект скрещения музея с парком вызывает много споров…

– Проект Исигами – всего лишь идея. Некоторые сложные вопросы там решены довольно умозрительно. Скажем, внутренние дворики предполагалось перекрыть ультрасовременной японской плёнкой с эффектом самоочищения. Она двойная, внутри прокачивается тёплый воздух, благодаря чему тает выпавший снег. Однако выяснилось, что плёнка не удовлетворяет условиям светопроницаемости. Во дворе с ней было бы слишком темно. Было решено использовать всё-таки стеклопакеты. Это яркий пример того, что идея-то хороша, а технологическое воплощение или очень дорогое, или не подходит по инженерным параметрам.

Разве основные претензии были не к прочности? Ведь покрытие из тех же плёнок два года назад рухнуло на стадионе в Миннеаполисе.

– Сразу скажу: это была не та плёнка. Фирма Arup там не работала.

Другая болевая точка – оранжерея под музеем. Она же требует вентиляции, определённого микроклимата. Как вы со всем этим справитесь?

– Честно говоря, мы ещё не дошли до такой стадии, где проблему можно назвать абсолютно решённой. Сплошной зелени в подвалах не предусмотрено, в отличие от двух открытых внутренних дворов. Внизу планируется стеклянная стена вдоль Новой площади. По ту сторону стены летом зелень, а зимой снег. В самой подземной галерее мы хотим выставить интересные реперные экспонаты. Сплошной оранжереи там не будет.

На Лубянке планируют разбить Поли-сад

По вашим словам, Лубянский проезд превратится в сквер. А куда завернут автомобили? Как будут курсировать троллейбусы? Всё это согласовано с Мосгортрансом?

– Проблемы возникают не только с транспортом, но и с топливно-энергетическими сетями, и с имуществом. Кругом ведь Москва! Поэтому по соглашению между вице-премьером Игорем Шуваловым и мэром Сергеем Собяниным создана специальная рабочая группа. Она раз в месяц заседает. Руководит ею заместитель мэра по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин.

Новую площадь не перекроют?

– Новая площадь останется Новой площадью. Но правительство города и без нас планировало многоэтажную подземную парковку – либо под Новой площадью, либо под Лубянской. Там свои сложности. Что-то можно, что-то нельзя. Рядом, как вы знаете, разные соседи. (Например, ФСБ и Администрация президента. – STRF.ru) Если парковку реализуют, часть машино-мест отдадут под музейные нужды.

Крупнейший в мире научно-технический музей в Мюнхене ежегодно посещают миллион человек. А вы через шесть лет планируете привлечь 2 миллиона гостей в год, хотя сейчас их 400 тысяч. Не слишком ли смелые прогнозы?

– Честно говоря, 2 миллиона – это расчёты предварительные. Event Communication их проделало исходя из опыта музеев такого масштаба. В первую очередь нужна грамотная реставрация внутренних помещений. Сегодня просто физически невозможно попасть из одного помещения в другое. В советское время много перегородок понастроили. А здание было построено галерейного типа, с юга на север можно пройти по всему периметру.

В любом случае две трети посетителей – школьники. Идут они не то чтобы из-под палки, но всё же не совсем по своей воле…

– Вы правы – школьники посещают музей по нормативу. Но зато с удовольствием. А станут приходить и по собственному желанию. Будут интерактивно-увлекательные экспонаты для детей. У нас билет стоит 150 рублей, а в «Экспериментаниум» 500 рублей – и там люди в очереди встают! Значит, есть спрос на вещи научно-развлекательные и одновременно образовательные.

Интуристов как будете привлекать?

– Конечно, наш музей в центре Москвы должен быть на туристической тропе иностранцев. Сейчас у нас их почти нет. А ведь от Пушкинского и Третьяковки сюда можно дойти пешком. Легко организовать приток организованных тургрупп. Когда я вступил в должность директора два года назад, мы сразу подумали о зарубежных туристах: нужны аудиогиды на английском и так далее. Но по мере того как мы внедрялись в проект модернизации, становилось ясно: нужно вначале заняться реставрацией, а методики привлечения иностранцев оставить на потом. Сегодня главное – не выйти из графика переезда. Мы даже часть научных работников направляем, как мы шутим, «в подвалы» – на упаковку экспонатов.

Ракеты и спутники тщательно снимают и пакуют

Пока всё идёт по плану?

– Есть уже ряд ошибок, мы на ходу меняем бригады. Упаковка – только звучит просто: взял, уложил, упаковал. Но вещь надо измерить, сфотографировать 3–4 раза, зафиксировать специальные музейные метки, взвесить. Реставратор должен дать разрешение: «За это не берись, вот за это возьмись!» И тогда уже такелажники отнесут. Работа очень сложная. У нас один вещевой фонд чуть меньше 100 тысяч экземпляров.

Кто спонсирует модернизацию музея помимо государства?

– Основные спонсоры – состав попечительского совета. Они перечисляют в Фонд развития регулярные ежегодные взносы. Эти деньги, в частности, идут на повышение квалификации музейных работников. Все зарубежные поездки для обмена опытом – за счёт этих денег. Небольшая часть средств идёт на повышение зарплаты сотрудникам, вовлечённым в модернизацию. Когда я пришёл, в штате было 625 сотрудников. Теперь осталось 380. Из них 30 получают надбавку.

Кто оплатит постройку нового здания вблизи МГУ?

– Пока вопрос. Ни рубля бюджетных денег там не предусмотрено. Туда мы сейчас ищем спонсоров. Причём крупных. Поскольку проект совместный, часть денег собирается выделить МГУ из своих внебюджетных источников. Идут юридические дискуссии – либо передать то здание в государственное управление, либо создать управляющую компанию. Но пока всё на стадии проектирования. А наше здание как было в федеральной собственности, так и останется. Кроме того, это же памятник. Фрески снаружи, мозаики внутри, наши лестницы, большая аудитория – всё это под надзором Москомнаследия. Ничего никуда не денется. Когда мне говорят «Не трогайте святыни!», я отвечаю: «Ещё пара лет – и эта святыня начнёт безнадёжно разрушаться. И мы её спасаем».