Версия для печати
Вернуться к списку

«СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ» РОССИИ

СП: — Аркадий Александрович, чтобы доходчиво объяснить читателю, расскажите, пожалуйста, что такое Севморпуть?

— Это северо-восточный арктический проход от Скандинавии до Беренгова пролива. И львиная его часть — это не просто наша акватория, но и так называемые исторические воды России, используемые ею уже многие столетия, особенно в западной части пути.

СП: — Можно ли сказать, что благодаря своему стратегическому расположению он имеет такое же стратегическое значение, как Панамский или Суэцкий каналы?

— Однозначно. Ведь это наиболее выгодный (дешевый) и перспективный (короткий) проход из Европы в Азию. Потому что если идти из Мурманска в Иокогаму, например, через Суэцкий канал, то придется пройти 12.800 миль, а если через СМП — только 5.770. Плюс экономия топлива, отсутствие платы за проход и прочее. Правда, риски выше, время использования короче, да «ледокольный сбор» за проводку судов пока высок. Но это пока.

СП: — То есть, страна может получать в бюджет огромные деньги, проводя караваны зарубежных судов? На каком уровне это происходит сейчас?

— Пока мы еще не достигли уровня хотя бы в несколько миллионов тонн. Еще в 2011—2013 годах за сезон проходило 40−70 судов и перевозилось до 1,5 млн. тонн грузов. В 2014 году по разным причинам объемы перевозок снизились. Тут и санкции, и ухудшение ледовой обстановки… Все сразу. Специалисты действительно выделяют несколько факторов. Но, как ни странно (хотя, что в этом странного), итоги развития Северного морского пути в 2014—2015 годах определялись ситуацией на нефтяном рынке. Так как СМП, прежде всего, — один из ключевых элементов транспортного обеспечения разработки минерально-сырьевых ресурсов российского Севера. Многие зарубежные компании поставляют в северные порты буровое и другое оборудование. Активно СМП интересуются азиатские страны. Китайцы даже строят второй ледокол, чтобы осуществлять самостоятельную проводку судов. Но пока в основном пользователями СМП были «Норильский Никель», «Сибнефть», «Лукойль», «Роснефть», «Росшельф». А также зарубежные суда, привлекаемые в рамках проектов, осуществляемых совместно с французскими, норвежскими и другими компаниями. И объемы перевозок постоянно росли.

СП: — Имеет ли он военно-стратегическое значение?

— Вне всяких сомнений, потому что СМП является фасадом страны, который должен быть защищен. Здесь сосредоточены значительные ресурсы минерального сырья, располагаются наши стратегические объекты, проходят многочисленные транспортные грузовые и пассажирские маршруты. Наши вооруженные силы в 1990-х практически ушли из Арктики — забросили многие военные базы, аэродромы. Американцы и канадцы же, кстати, смотря на это, да на развертываемые дискуссии об арктических границах и месторождениях углеводородов на шельфе, в последнее десятилетие существенно усилили свои арктические рубежи.

СП: — Полярники рассказывали, что при Ельцине в угоду американцам их просто выдавливали с Севера. Это правда?

— Не совсем так, но было серьезное недофинансирование Минобороны, Пограничной службы (и мы просто ушли с нескольких островов, в том числе с Земли Франца Иосифа, Северной Земли и острова Врангеля), сократились полеты полярной авиации. Закрылись многие порты и аэродромы на всем протяжении СМП. Все это и привело к его увяданию в 1990-е годы. Но в последние годы вслед за Канадой и США вернулись туда и мы.

Кстати, активно исследуют Арктику китайцы. Они построили на Шпицбергене научную базу, в Шанхае функционирует институт арктических исследований со штатом около тысячи сотрудников. Проблемами Арктики занимаются и исследовательские центры в Пекине. Серьезным партнером в изучении Арктики и непосредственно СМП является Япония. Это показал последний год, когда Российская академия наук, Национальный институт полярных исследований Японии и Университет Хоккайдо разработали совместную научную программу, в которую вошло около 50-ти совместных научных проектов. Традиционно в исследованиях Российской Арктики участвует и Германия. С совместными научными проектами выступают также Великобритания, США, Канада, Норвегия, Швеция, Финляндия.

СП: — А какова перспектива развития арктического флота? Есть ли надежда, что для плавания по СМП появятся новые суда?

— Несомненно, в рамках реализации государственных программ социально-экономического развития Арктической зоны Российской Федерации и решений о развитии СМП идет строительство новых ледоколов (в том числе атомных), судов и даже танкеров ледового класса. Пополняют свой ледовый флот и вышеперечисленные российские компании по добыче нефти и газа.

СП: — Освоение СМП ведет к открытиям новых островов или земель?

— Конечно. Любое оживление в плаваниях в Арктике приводит к новым географическим открытиям. В последнее время было открыто несколько островков, выявлены новые очертания береговой линии. В ряде мест Арктики идет активное тектоническое поднятие суши. Правда, есть и потери — некоторые острова, состоящие преимущественно из мелкозема и льда исчезли, отступили ледники, оставив после себя многочисленные айсберги, изменившиеся течения размыли морские косы. Из космоса были выявлены подводные вулканы в районе архипелага Делонга — именно там, где искали Землю Санникова. И таких открытий много.

СП: — Говорят, что существуют проекты целых крытых автономных городов и полярных центров.

— На некоторых конференциях и выставках я, например, встречал представленный архитекторами макет такого крытого автономно существующего в полярных условиях города под названием «Умка». Но ранее, еще в 1960-х годах, когда я работал в экспедиции в Якутии, я познакомился с совсем молодыми архитекторами, которые как раз и проектировали первые такие города будущего: со стеклянной крышей, искусственным освещением для полярной ночи, с диверсифицированными источниками энергии, благоприятным микроклиматом, замкнутой системой жизнеобеспечения, переходами между домами, зимними садами, тепличным хозяйством и так далее.

Важно, чтобы такие «лунные» городки были построены вдоль СМП, а под их крышей собрались все, кому по долгу службы надо жить и работать в Арктике: метеорологи и гидрологи Росгидромета, спасатели МЧС, солдаты и офицеры Минобороны с требуемым оборудованием и техникой, пограничники ФСБ, ученые Российской академии наук, специалисты Минсвязи и Минтранса, работники портов и аэродромов, геологи и экологи Минприроды России, сотрудники арктических заповедников и национальных парков. Всего, по самым скромным подсчетам, представители 10−12 министерств и ведомств. А таких замечательных «стеклянных городков» на протяжении СМП нужно построить не менее 10.

СП: — Все мы помним погружение Артура Чилингарова на дно Северного Ледовитого океана в районе Северного Полюса и водружение там российского флага с титановым древком. Можно ли сказать по аналогии с таким эпитетом, как: «экономика — продолжение политики», что и география — это продолжение политики?

— География — это мировоззрение, осознание себя и всего, с чем ты связан в пространстве. С этих позиций именно география как основа пространственного развития страны, несомненно, может рассматриваться как «продолжение политики». Даже в самом кошмарном бреду нельзя отделить экономику и политику от географии. В период самого мощного экономического развития России в начале 20 века власти озаботились созданием Комиссии по естественным производительным силам (КЕПС) страны, из географического отдела которой в 1918 году был создан наш Институт географии РАН. Чтобы развиваться, приоритетно надо ставить на географическую науку.

Скоро нашему институту исполняется 100 лет. Славных дел и поддержки в развитии страны в разные периоды было много, но главное и тогда и сейчас — надо воспринимать пространство, как ценность высочайшей пробы, как тот стратегический ресурс, который всегда поможет выйти из кризиса. И в этом отношении Арктика — не только хранилище углеводородов, но и то «секретное оружие» России, которое зовется пространством. Разумный правитель будет вкладывать средства в его изучение, в понимание закономерностей пространственной организации хозяйства, в территориальную охрану природы, в развитие географической науки, а не торговать пространством, уступать его за политические преференции, тяготиться им… Опыт военно-географического обслуживания армии и тыла в период Великой Отечественной войны нашим институтом показал, что в самые трудные периоды жизни страны именно география оказывается той стратегической силой, которая может быстро перевести страну в мобилизационное состояние. А все, что сейчас происходит в мире, в мировой политике — разве это не проблемы географии?

СП: — Недавно прошла «большая уборка» Арктики. Как там с охраной окружающей среды?

— Не соглашусь. Уборка не «прошла» — она только начинается. Дел, как и мусора, оставленного в Арктике за столетья освоения — выше крыши. А в отношении проблем экологии в Арктике — их только прибавляется. Сегодня почти в два раза сократилось число ГМС и Полярных станций вдоль СМП. Кто будет осуществлять мониторинг состояния природы? Как прогнозировать будущие изменения природы без данных о ее современном состоянии? Последний Оценочный доклад Росгидромета по изменениям климата (2014 г.) показал для Арктики: температурные тренды сохраняются (не так интенсивно, но все же идет потепление); площадь морского льда, хотя и с периодическими колебаниями, имеет тренд сокращения (минимумы до менее 4 млн. кв. км, в то время как в конце ХХ века достигал 8 млн. кв. км. Кроме того, интенсификация движения по СМП — угроза состоянию популяций редких морских млекопитающих и птиц. Так, численность популяции белых медведей в Российской Арктике оценивалась всего в 5−6 тысяч особей и имеет тенденцию к сокращению.

После 2018 года при поддержке РГО планируется провести сплошной учёт белых медведей в России. Атлантический морж был почти истреблён в результате бесконтрольного коммерческого промысла, и численность популяции его значительно ниже, чем представителей других подвидов моржа. Она не превышает 20 тысяч особей и в границах Российской Арктики восстанавливается. Изолированная лаптевская популяция моржа локализована в течение всего года в центральном и западном регионах Моря Лаптевых. Ее современная численность оценивается в 5−10 тысяч особей и тоже есть угроза сокращения, так как фактор беспокойства вдоль трассы СМП растет. Серьезный вопрос — развитие СМП и защита мигрирующих видов животных, ведь усиливается фактор беспокойства, загрязнения, браконьерства. Свет от судов, маяков, станций, платформ — от этого происходит массовая гибель мигрирующих птиц). Вопрос этот пока не изучен полно. В Арктике до старта интенсивного использования СМП надо решить главную задачу по охране природы — расширить сеть особо охраняемых природных территорий, доведя их площадь до 20−25% от площади Российской Арктики (сейчас здесь 24 федеральных и около 70 региональных охраняемых природных территорий). И, наконец, надо все-таки продолжить генеральную уборку в Арктике. Столько всего накоплено, в том числе токсичного и радиоактивного, что без такой уборки развивать некоторые территории нельзя.

Справка

Аркадий Александрович Тишков — выпускник МГУ, профессор, доктор географических наук, Заслуженный деятель науки РФ, Почетный работник охраны природы РФ, заместитель директора по науке и заведующий лабораторией биогеографии Института географии РАН, крупный ученый — географ, специалист в области биогеографии, физической географии, экологии и экономики охраны природы, исследователь природы Арктики, автор более 750 публикаций, в т. ч. 12 монографий, редактор около 40 научных изданий. Автор ряда публикаций на иностранных языках (английском, немецком, французском, китайском, испанском, украинском). Участник экспедиций в Российской и зарубежной Арктике, в т. ч. на Шпицберген, ЗФИ, низовья р. Печоры, п-ва Ямал и Таймыр, Якутию и др.

Награжден Золотой медалью Русского географического общества имени академика И.П. Бородина и медалью имени Н. Ф. Реймерса за вклад в сохранение природного наследия России, Почетной грамотой Президиума РАН, Лауреат премии Москвы «Профессор-20