Версия для печати
Вернуться к списку

Гадкий наноутенок

О плюсах и минусах работы «Роснано» рассуждает обозреватель Иван Стерлигов, который обращает внимание на то, что экономический кризис может самым существенным образом скорректировать дальнейшие перспективы самой «научной» из всех созданных госкорпораций.

Со старта нанотехнологической госкорпорации прошло уже достаточно времени, чтобы дать хоть какую-то оценку её деятельности. Напомню, публика и часть экспертов свой вердикт дали уже полтора-два года назад, считая, что ничего хорошего из затеи не может выйти по определению. Сейчас ясно, что они ошибались.

Во-первых, с большой долей вероятности не оправдались самые популярные опасения: корпорация не стала «инструментом распила колоссальных бюджетных средств», как бы нас в этом ни уверяли, и никакие «дачные друзья Путина» не имеют к её деятельности непосредственного отношения. Утверждать это мне, надеюсь, даёт статистика расходования средств госкорпорации — львиная доля денег идёт на нормальные проекты.

Во-вторых, собственно, корпорация нашла в России такие проекты. Естественно, гарантирующих успех среди них нет, но нет и ни одного откровенно бесперспективного. Спектр поддержки простирается от уникальных прецизионных позиционеров до производства поликристаллического кремния, который уже выпускается рядом не столь высокотехничных заводов по стране, но спрос на который растёт из-за подъёма зарубежной солнечной энергетики. Наблюдательным советом утверждено участие госкорпорации в проектах общей стоимостью более 21 миллиарда рублей, «Роснано» вложит больше, чем соинвесторы. Инвестиции в уставный капитал уже принятых к поддержке проектов превысят 10 миллиардов рублей.

Остаётся только мечтать, насколько бы выиграла новая организация Анатолия Чубайса, публикуй она отчётность, хотя бы как это делают, например, участники научно-технической ФЦП Роснауки. Остров надежды посреди ростехнологий. В-третьих, поддержанные проекты свидетельствуют об отсутствии достаточно популярного в среде чиновников «патриотического крена» в сторону поддержки «уникальных разработок» российских учёных, которые ни на национальном, ни на мировом рынках не вызывают большого интереса. Так, первый из одобренных проектов вообще реализует голландская фирма. Примат патриотизма над качеством бывает уместен лишь в военно-технической сфере, да и там он часто носит вынужденный характер.

Качество научно-технической составляющей поступающих в госкорпорацию заявок оценивают соответствующий совет и привлекаемые им внешние эксперты. Существуют принципиальны требования к учёным, желающим участвовать в оплачиваемой экспертизе. Они должны иметь не менее 70 цитирований (без самоцитат) за последние семь лет или H-индекс не менее 7—8 пунктов. Фактически, это формальное требование позволяет отсечь большинство низкокачественных претендентов, которых по другим внешним признакам (докторская степень, членство в Академии и т.д.) выявить гораздо сложнее. Другой вариант получения аккредитации — участие в корпусе экспертов или рекомендации трёх уже сотрудничающих с «Роснано» учёных. Во всех случаях стартовая точка отбора — публикации в журналах баз Scopus и ISI, то есть подтверждённая мировым научным сообществом квалификация. Соблюдены все принципы анонимности. Таких прогрессивных экспертиз в России ещё не было.

Можно спорить, возможен ли в российских условиях более плодотворный государственный подход к развитию высокотехнологичных инноваций. Скорее всего, да, но и «Роснано» не так плоха, как казалось К сожалению, все эти замечательные достижения сочетаются с другими, не столь ободряющими.

Во-первых и главных, «Роснано» не публикует отчётность. Пусть у тебя за спиной будет не один, а тридцать Уринсонов, либералом с таким подходом прослыть трудно, а уж стать — ещё труднее. Да, прекрасно понятно, что требование закрытости возникло в контексте создания не столько «Роснано», сколько прочих госкорпораций, но всё же факт остаётся печальным, и именно он не позволяет гарантировать отсутствие «распилов». Остаётся только мечтать, насколько бы выиграла новая организация Анатолия Чубайса, публикуй она отчётность, хотя бы как это делают, например, участники научно-технической ФЦП Роснауки. Остров надежды посреди ростехнологий.

Во-вторых, корпорация не финансирует нанонауку прямо, лишь опосредованно формируя на неё спрос. Это притом что значительная часть стоящих наноразработок, в том числе поддержанных «Роснано», возникла не благодаря, а вопреки государственным научным потугам. Создавая столь качественную по российским меркам научно-техническую экспертизу, корпорация могла бы последовать примеру всех иностранных государственных наноинициатив и вложиться в генерацию знаний, с таким отбором проектов это могло бы оказаться куда эффективней, чем любые ведомственные прикладные программы.

Никакого быстрого эффекта в виде потока пригодных для патентования и внедрения разработок ожидать не следует. Но если не позаботиться об источнике такого потока сейчас, дефицит проектов станет совсем нестерпим.

Конечно, этот дефицит уже очевиден. Проект и с рыночным потенциалом, и на продвинутой стадии, и «нано», и из России? Потенциалом, продвинутостью и Россией жертвовать не пристало. Остаётся отказаться от «нано», вернее понимать этот термин максимально широко — как метафору всего научно-технологического и современного. Кажется, именно так смело его и трактуют в госкорпорации, о чём свидетельствует последняя инвестиция в строительство крупного химического завода.

Анатолий Чубайс уже согласился расстаться с суммой около 130 миллиардов рублей, что странно, особенно учитывая обязательства по утверждённым к поддержке проектам. Второстепенная деятельность «Роснано» многогранна — в работе и дочерние венчурные фонды, и образовательные программы, и научпоп, и многое другое. Можно спорить, возможен ли в российских условиях более плодотворный государственный подход к развитию высокотехнологичных инноваций. Скорее всего, да, но и «Роснано» не так плоха, как казалось.

Кстати, если с потраченными госкорпорацией деньгами вопросы могут возникать, то с непотраченными всё в норме — на депозиты уже начислено несколько миллиардов рублей. Сейчас на неиспользованные средства претендует государство, и основная их часть ему достанется. Возможно, из одних банков их в рамках кризисной поддержки переложат в другие, более государственные. По сообщениям прессы, Анатолий Чубайс уже согласился расстаться с суммой около 130 миллиардов рублей, что странно, особенно учитывая обязательства по утверждённым к поддержке проектам.

Сколько останется у госкорпорации и имеет ли она вообще какое-то будущее, неизвестно. Возможно, отобранные проекты станут последними: всё равно размышлять об инновационном прорыве приходится в отложенном режиме.