Как окружающая среда и техносфера могут влиять на изменение природы человека разумного

Эволюция, по современным представлениям некоторых ученых, может продолжиться доминированием женщин. Мужчины как биологически слабые существа вымрут

Один из самых распространенных вопросов в адрес теории естественного отбора Чарлза Дарвина – вопрос о том, продолжается ли эволюция человека? А если продолжается – куда (к чему) она приведет вид человека разумного, Homo sapience? Жан-Франсуа Туссен, профессор медицины из Университета Париж Декарт, в конце 2017 года заявил, что ему удалось внести окончательную и бесповоротную, в буквальном смысле слова, ясность в решение этого вопроса.

Медико-социологическое исследование французского ученого, охватившее данные за последние 120 лет, показало, что человечество выжало из своей природы максимум возможного. Результаты этой работы были опубликованы в журнале Frontiers in Physiology.

Учитывались продолжительность жизни, средний рост и физические способности. В расчет брались также генетические факторы и внешняя среда. «Эти показатели больше не растут, несмотря на продолжающийся прогресс в питании, медицине и науке. Значит, современное общество уже позволило виду Homo sapience достичь собственных границ. Мы – первое поколение, которое это осознает», – подчеркивается в статье профессора Туссена. А в качестве эмпирического доказательства приводятся, например, такие данные.

Несмотря на колоссальный прогресс медицинской науки и общественного здравоохранения, максимальная зарегистрированная продолжительность жизни человека так и не превысила около 120 лет. Средний рост населения Земли с 1980-х остается на уровне примерно 170 см для женщин и 180 см для мужчин. Косвенный, но такой наглядный показатель, как скорость обновления спортивных рекордов, резко упал, максимальные показатели почти не растут.

Заметим, однако: за последние почти 100 лет средний рост россиянина увеличился на 9,6 см, а россиянки подросли еще больше – на 11,7 см!

Социально-экономические факторы – это главное в секулярных изменениях (то есть в процессах эпохального, межпоколенного, а не индивидуального развития). В странах, где высокий уровень социального неравенства, уменьшается рост населения. «Рост – это зеркало происходящих в обществе процессов», – подчеркивает известный российский антрополог, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН Марина Бутовская.

В общем, единой точки зрения на процессы эволюции современного человека разумного у ученых пока нет.

Удивительно другое: это эпохальное увеличение (или уменьшение) размеров тела в истории человечества идет волнами. Что является причиной, а что следствием – трудно бывает отследить. Так, в XVII–XIX веках наблюдается падение размеров тела в Европе. И как раз в этот период происходят, например, Великая французская революция, наполеоновские войны! Впрочем, все поправимо: за XIX–XX века рост призывников в европейских армиях увеличивается: жители Пиреней подросли в среднем на 3–5 см, а Голландия дает аж 15 см!

«Этот материал требует немало времени на изучение и продумывание, – аккуратно подчеркивают многие авторитетные отечественные антропологи. – Но материал, безусловно, интересный. И полемический. Есть смысл собирать круглые столы, устраивать теледебаты по этому поводу, привлекать внимание». Вполне понятная и разумная позиция ответственных профессионалов. Тем более что эмпирический материал на эту тему огромен, продолжает быстро накапливаться и зачастую он противоречив.

В 2004 году на 15-й Международной конференции по проблемам хромосом, проходившей в Лондоне в университете Брюнеля, профессор Дженни Грэйвс из Австралийского национального университета утверждал, что в ближайшие 10 млн лет мужчины как биологический подвид… могут оказаться на грани исчезновения. Свой эволюционный пессимизм Грэйвс основывает на выдвинутой им гипотезе: характерная для млекопитающих Y-хромосома в конечном счете потеряет свои несколько десятков генов, включая ген SRY (так называемый ген «самцовости» – Sex-determining Region of Y), который отвечает за выработку мужских гормонов и за сперматогенез.

Конечно, все это еще только гипотезы, модельные расчеты. Но их не приходится сбрасывать со счетов.

Доктор медицинских наук, профессор Лев Этинген в одной из своих монографий приводил рисунок и описание скелета человека будущего (по В. Быстрову); «…не особенно удивляйтесь анатомическим чудесам в виде отсутствия не только ключиц, но и вообще ребер, уменьшению количества позвонков, да и в конечностях отсутствует кое-что из привычного». Между тем, по данным того же Этингена, «к 1949 году было описано 50 случаев отсутствия ключиц у человека. И у таких людей можно было сближать плечевые суставы до полного их соприкосновения».

Понятно, что 50 случаев – это еще не эволюция: всего лишь случайная и редчайшая мутация. А мутации должны вписаться в контекст. Обычно макромутанты быстро погибают. У человека постоянно происходят мутации; никаких специальных мутационных взрывов не происходит. На молекулярном уровне мутации накапливаются постоянно. Это задается средой.

Тем не менее эволюцию, судя по всему, очень трудно остановить. Если вообще возможно.

Доктор биологических наук Борис Медников еще в 1982 году приводил такой пример: «Человек больше похож на плод человекообразной обезьяны, чем на взрослую гориллу или шимпанзе. Известный антрополог Больк выразил это несколько парадоксально: человек – половозрелый зародыш обезьяны. Впрочем, не все антропологи разделяют его взгляд».

Объем мозга у человека большой, но не рекордный. У дельфинов, китов, слонов мозг в два-три раза больше (по абсолютному размеру). У других животных – землеройки, колибри, мартышки – по относительному размеру мозг также в разы превосходит мозг человека. 20–30 тыс. лет назад мозг Homo sapience был больше: у неандертальцев – 1550 куб. см; для современных мужчин – 1400 «кубиков». Единственная прогрессивная находка эволюции – позднее срастание костей черепа, что дает возможность для роста мозга.

Большой мозг – очень энергоемкий, и это еще вопрос – насколько такой мозг можно считать прогрессивным достижением эволюции. С этим связано исчезновение вибрис у человека – известен даже ген, мутация в котором привела к исчезновению вибрис.

Стопа человека – сугубо специализированный орган. В этом смысле моржи, страусы превзошли человека. Еще пара десятков миллионов лет, и, не исключено, из нее получится что-то типа «парнокопытности». Кисть руки человека гораздо более примитивна, чем у шимпанзе, например. У обезьян-долгопятов концевые фаланги пальцев гораздо больше, чем у человека.

То есть можно высказать предположение, что вершины эволюции нет как таковой. Человек ни по одному своему признаку не может считаться вершиной, кроме поведения. Но это не морфология…

Приведу еще одну цитату. «С тех пор как мы шагнули в запрещенные доселе области электричества, граммофонов, телефонов, аэронавтики, астрономии, мы вступили в новую жизнь, требующую от человека необычайной устойчивости темперамента. Мы же остались со своими обыкновенными силами, как лилипуты между Гулливерами». Цитата взята из газеты «Санкт-Петербургские ведомости» от 6 ноября 1911 года.

А ведь согласно известной концепции канадского социолога Маршалла Маклюэна, все эти «запрещенные доселе области электричества, граммофонов, телефонов, аэронавтики, астрономии» – не что иное, как внешние расширения человека. «На протяжении механических эпох мы занимались расширением наших тел в пространстве, – предупреждал в 1964 году Маклюэн. – Сегодня, когда истекло более столетия с тех пор как появилась электрическая технология, мы расширили до вселенских масштабов свою центральную нервную систему и упразднили пространство и время, по крайней мере в пределах нашей планеты. Мы быстро приближаемся к финальной стадии расширения человека вовне – стадии технологической симуляции сознания, когда творческий процесс познания будет коллективно и корпоративно расширен до масштабов всего человеческого общества примерно так же, как ранее благодаря различным средствам коммуникации были расширены вовне наши чувства и наши нервы».

Так, может быть, теперь эволюционирует не просто биологический вид Homo sapience, а этот «расширенный» человек разумный? Однозначный ответ на этот вопрос, по-видимому, ограничен одним парадоксом, который очень хорошо сформулировал писатель Владимир Набоков: «Жаль, что нельзя себе представить то, что не с чем сравнить».