Версия для печати
Вернуться к списку

ВЕДЬ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ДОЛЖНЫ КАКИЕ-ТО ПРОИСХОДИТЬ

Само название этой стратегии, а также наличие в проекте документа [1] отсылок к важной роли Курчатовского института и личному вкладу Михаила Ковальчука в развитие понятийного аппарата конвергентных технологий не оставляли никаких сомнений в том, кто является идейным вдохновителем и возможным бенефициаром этого документа.

Вполне ясно были обозначены и прагматические цели авторов документа: перераспределение до 10% средств общего научного бюджета России в пользу развития конвергентных технологий. Очевидная перераспределительная цель в сочетании с макулатурным качеством документа вызвали крайне раздраженную реакцию научного сообщества (в том числе и на вполне официальном уровне — в виде отрицательных отзывов отделений РАН).

На заседании Совета практически не затрагивался вопрос о падении даже номинального финансирования российской науки в условиях резкого обесценивания рубля; участники старались демонстрировать приличествующие случаю рабочий настрой и дежурный оптимизм. Говорилось о том, что примерно 150 ведущих научно-образовательных организаций выдают 80% высокоцитируемых работ и 70% патентов, что нужно опереться на эти организации, сформулировать критерии их выделения и задачи для них. Единственный участник заседания, который не демонстрировал большого оптимизма по поводу выделения ведущих организаций и довольно много говорил о проблемах, — президент РАН Владимир Фортов. Он сказал, в частности, что в фундаментальной науке опасно делать акцент только на поддержку каким-то бюрократическим образом выбранных организаций-лидеров, что необходимо сосредоточиться на внутренней оценке эффективности работы лабораторий и групп. Что следует «избегать действий, не дающих ясного, видимого, ощутимого положительного эффекта для ученых — именно для ученых, а не для неэффективных управленцев-менеджеров и многочисленных наукометристов. Только таким образом мы сможем преодолеть возникающее в результате реформы отчуждение работающих ученых от управленцев-чиновников».

На противоположном полюсе — в роли активного сторонника выделения ведущих организаций и консолидации усилий — оказался Михаил Ковальчук. Вопрос, в его постановке, не в том, быть ли ведущим организациям (они есть и хорошо известны), а в том, могут ли они взять на себя ответственность за развитие каких-то областей в сегодняшней обстановке.

Директор Курчатовского института процитировал для пояснения своей мысли Пастернака: «Вы знаете, у Пастернака есть короткая поэма „Высокая болезнь“. Там он анализирует Октябрьскую революцию, и в конце он говорит такую вещь про Ленина: „Тогда, его увидев въяве, я думал, думал без конца об авторстве его и праве дерзать от первого лица“. Ответ какой: „Он управлял теченьем мысли и только потому — страной“». Далее Ковальчук заключил: «У нас вопрос заключается в том, что мы должны найти организации, которые должны управлять течением мысли в конкретных направлениях, и это можно сделать, только имея инициативно эти организации, если они есть, и помочь им административно».

Подводил итоги заседания президент Путин, и его реплики в ответ на выступления участников заседания точно передали реальный настрой высшей власти в отношении реформы науки — усталость и даже раздражение: управлять течением мысли — это хорошо, но посмотреть еще нужно, что за мысль, куда она нас заведет; продлить еще на год мораторий на передачу «на сторону» академических институтов и их имущества можно, но «преобразования должны какие-то происходить; собственно говоря, мы ради этого все и затеяли мероприятия». Пожалуй, это замечание — ключевое.

«Затеяли мероприятия» — это, конечно, про реформу РАН. Убедив президента Путина дать отмашку на проведение скоропалительной реформы, совершенно не проработанной в содержательном плане (нельзя же считать разумным планом реформ дежурные слова про плохое управление собственностью и неэффективную работу РАН), Андрей Фурсенко и прочие облеченные властью участники и инициаторы процесса реформирования академической науки оказались в сложном положении. Ведь ощутимой пользы от реформы никто так и не увидел, проблем возникло множество, а признавать свои ошибки у наших руководителей не принято.

В результате руководству научной отрасли только и остается, что активно заниматься имитацией полезной деятельности (реструктуризацией и выделением ведущих организаций, подготовкой стратегий развития на десятки лет вперед и т. д.), чтобы отчитаться об успешном ходе преобразований, да публично убеждать высшее руководство страны в том, что слияние нескольких академий дало значимые положительные итоги.

Ведь преобразования должны какие-то происходить.