Версия для печати
Вернуться к списку

МИХАИЛ КОТЮКОВ: ЗАДАЧИ НАЦПРОЕКТА "НАУКА" СЛОЖНЫ И АМБИЦИОЗНЫ

Участники Российского инвестиционного форума в Сочи ежегодно обсуждают самые актуальные темы не только в российской экономике, но и в науке. О том, реалистичны ли цели национального проекта "Наука", можно ли привлечь молодежь в науку и насколько политика мешает международному научному сотрудничеству, в интервью ТАСС на форуме рассказал министр науки и высшего образования России Михаил Котюков.

— Правительство уже обнародовало основные цели всех 12 национальных проектов. Общее финансирование нацпроекта "Наука" — порядка 630 млрд рублей, из них 230 млрд рублей — из внебюджетных источников. Вы уже понимаете, откуда будете привлекать эти внебюджетные средства, есть ли уже институты, компании, которые захотели участвовать в софинансировании?

— Есть организации, которые готовы стать точками сборки всех интересов при формировании программ. И есть индустриальные партнеры, которые сегодня готовы участвовать в этих программах. Если говорить об инструментах национального проекта, то для работы с индустриальными партнерами есть несколько предлагаемых механизмов. Один из них — это научно-образовательные центры (НОЦ). В рамках национального проекта нам необходимо сформировать не менее пятнадцати НОЦ мирового уровня. Эти центры должны интегрировать возможности науки, профессионального образования и обеспечить четкое взаимодействие с индустриальными партнерами. Мы уже сегодня прорабатываем с главами регионов, обсуждаем с университетами и индустриальными компаниями формы сотрудничества и необходимую систему управления, которая позволяла бы обеспечивать очень четкую координацию и достижение поставленных задач. Это одно из направлений.

Второе направление предполагает серьезное развитие крупных научных установок класса мегасайенс. В мире эти установки решают не только задачи фундаментальных исследований — они еще и могут быть очень серьезной площадкой, серьезным инструментом решения различных практических задач. Здесь мы должны вместе с нашими индустриальными компаниями и международными партнерами определить исследовательские проекты и программы развития инфраструктуры, которые будут нацелены на решение очень широкого спектра научных и научно-технологических задач.

Есть еще много направлений, которые проектом предусмотрены. Вы начали с правильного вопроса, наверное, одна из самых непростых задач — это выстраивание системы эффективных коммуникаций между наукой, образованием, экономикой и формирование новых исследовательских программ, которые будут для индустрии привлекательными с точки зрения вложения средств и получения готового результата.

Для тех, кто не перестает учиться. Не бойтесь новых задач и находите решения в Поиске Google.

— Не получится ли у нас в результате некоего крена в прикладную науку по сравнению с фундаментальной?

— Я думаю, что мы точно этого сможем избежать. У нас объем средств, который направляется на поддержку фундаментальных исследований, достаточно существенен даже по мировым меркам. И эти средства в ближайшие шесть лет точно не будут уменьшаться. Это важно. В рамках национального проекта возможно некоторое увеличение ежегодных объемов финансирования. Но как раз средства на проведение прикладных исследований — здесь у нас есть определенные особенности. И в этом смысле мы сегодня не соответствуем тем параметрам, которые характерны для пятерки ведущих, развитых научно-технологических держав. Задача — очень внимательно к этой сфере отнестись и показать нашим индустриальным компаниям возможность проведения исследований именно в России с привлечением российских коллективов, перспективность таких разработок. Я думаю, будем над этим работать.

— А вы уже можете назвать какие-то компании, которые уже готовы включиться в эту работу в самое ближайшее время, на горизонте года?

— Я бы сейчас не стал называть отдельные компании, чтобы, с одной стороны, может быть, кого-то не обидеть, а с другой стороны — не рекламировать пока еще только обсуждаемые проекты. Но я могу сказать, что таких компаний уже достаточно много. Мы в предыдущие годы подготовили и уже сегодня реализуем государственную программу научно-технического развития агропромышленного комплекса. Соответственно, пока эта работа велась, мы вместе с Министерством сельского хозяйства, с Российской академией наук, с агропромышленными компаниями смогли сформировать исследовательские проекты и отобрать коллективы, которые работают над решением задач. Я знаю, что Министерство сельского хозяйства уже сегодня отобрало более 20 проектов частных компаний, которые работают над обеспечением России собственным семенным материалом. Например, по картофелю. Следующая программа — по сахарной свекле. Наши научные школы — это более десятка институтов — смогли сформировать серьезные команды, показать индустриальным партнерам все то, чем мы располагаем. Соответственно, это оборудование и генетический материал для достижения поставленных целей.

— Вот вы упомянули аграрный сектор. Есть еще какие-то сектора, которые точно так же в приоритете либо активно проявляют свой интерес к инвестициям в российскую науку?

— Вы знаете, я бы здесь не стал говорить "инвестиции в российскую науку". Это компании фактически инвестируют в свое будущее, в свое технологическое лидерство, в свои конкурентные преимущества. Вопрос не стоит так: "Вы отдайте деньги, пожалуйста, в университет или в институт и с них не спрашивайте". Это программы, которые сформированы самими компаниями. И к их реализации привлекаются научные коллективы и образовательные организации. В практическом плане мы обсуждаем сотрудничество с нашим нефтегазовым и нефтехимическим комплексом — с представителями компаний этого комплекса. Ведем диалог и с компаниями фармацевтической промышленности. В общем, достаточно широкий спектр направлений.

— Наверное, значительная часть этой активности будет сконцентрирована не в привычных центрах, таких как Москва или Санкт-Петербург, а в каких-то новых региональных локациях?

— Так и есть. Сегодня как раз активность регионов достаточно высокая в этом направлении. Мы в постоянном контакте с главами регионов, с региональными командами, которые за эти направления отвечают. И постоянно ищем формы сотрудничества, которые были бы эффективными для решения тех или иных задач.

— Целевые параметры нацпроекта предполагают, что мы нарастим на 35 тыс. человек количество ученых в России. Задача очень амбициозная. Как вы видите себе ее решение, если учитывать, что за кадры и вообще за человеческий капитал идет сейчас активная охота и внутри России, и за рубежом?

Женщин-ученых меньше, чем мужчин. Дело в дискриминации? Различиях полов? Или в чем-то еще?

— Нам в России в рамках нацпроекта необходимо создать комфортные условия для проведения исследований в стране для наших ученых и иностранных специалистов. Сегодня по числу исследователей Россия в мире на четвертом месте, но динамика в ведущих странах такова, что если просто сохраним нынешнее количество, то совсем скоро выпадем из пятерки. Согласен, 35 тыс. исследователей — это очень амбициозная задача. Конечно, мы прекрасно понимаем, что мир бурно развивается, для многих стран научно-технологическая повестка является принципиально важной. Но это не только задача для государства — увеличить на 30–35 тыс. число ученых. В этой цифре заложены потребности и государственного, и частного секторов. Такую цель мы достигнем только совместно с индустриальными партнерами, а основу для этого нам заложат создаваемые научно-образовательные центры. Мы говорим о формировании 900 новых лабораторий в ближайшие шесть лет, и эти лаборатории как раз будут нацелены на вовлечение в работу молодых исследователей — собственно говоря, сегодняшних студентов, которые, уже обучаясь в университетах, могут более активно участвовать в исследовательских проектах, в том числе и в тех, которые сегодня формируются вместе с индустриальными компаниями. Для системы профессионального образования, аспирантуры это большой вызов. Ключевым здесь будет являться правильная мотивация и открытость. В общем-то, задача трудная, но мы думаем, что у нас есть шанс справиться с ее решением.

— Вы как-то предполагаете решать в том числе и вопросы социального характера для того, чтобы привлекать в эту сферу молодежь? Начиная от помощи в обеспечении жильем и заканчивая тем, чтобы с финансовой точки зрения для молодых ученых было интересно работать в России, а не уезжать, например, в Кремниевую долину или в какие-то европейские центры.

— На эту тему мы много общаемся с молодыми учеными, обсуждаем с ними то важное, что позволит им остаться в стране и заниматься наукой. Так вот, жилье в списке насущных вопросов в первых строчках никогда не значилось. Очень важным для молодых является интересная работа сама по себе. То есть содержательные, серьезные проекты, которые позволяют добиться результата, будь то фундаментальный этап исследования или прикладная стадия, когда уже создаются конкретные продукты. В России сегодня очень хорошие условия для занятия наукой. С одной стороны, определены целевые ориентиры в стратегии нашего технологического развития, понятны вызовы, которые для нас всех должны стать мотивирующим фактором, определены приоритетные направления развития исследований. Понятно, где стоит концентрировать усилия. Собственно говоря, в национальном проекте мы отталкиваемся именно от этих приоритетных направлений.

С другой стороны — серьезные средства направляются на развитие инфраструктуры исследований. Я уже говорил об установках мегасайенс. Кроме этого, предполагается развитие российской базы научно-исследовательского флота. Она у нас сегодня одна из самых передовых в мире, а в ближайшие годы будут заложены еще два новых судна и модернизированы пять уже существующих. Здесь мы можем очень серьезно продвинуться вперед. Хотя и сегодня, еще раз повторю, в этих направлениях Россия — одна из лидирующих в мире стран. Кроме этого, предполагается очень большая программа модернизации приборной базы ведущих организаций, которые сегодня осуществляют исследования и разработки. После этого появится дополнительный импульс в развитии исследований, я не сомневаюсь в том, что это повысит результативность работы.

Поэтому, с одной стороны, есть понимание, чем мы занимаемся, с другой стороны — у нас современная приборная база, третье — экономическая основа проведения исследований. По 2018 году мы сегодня, конечно, имеем еще пока предварительные данные, но тем не менее уже видим, что тот самый двукратный размер средней заработной платы по регионам у научных сотрудников и у профессорско-преподавательского состава университетов уже обеспечен. Мы должны сделать все для того, чтобы система была максимально открытой, чтобы она позволяла реализовать потенциал тем, кто действительно хочет этого добиться.

— Еще одна задача нацпроекта — обновление приборной базы более чем на 50%. Есть у вас уже понимание, в каких институтах в приоритетном порядке вы будете обновлять эту базу? Насколько российские предприятия готовы и имеют потенциал для того, чтобы обновить оборудование? Или придется покупать что-то за рубежом? И соответственно, какие вызовы в этой части вы видите?

— Это действительно очень масштабная программа. Прежде всего, мы должны определиться как раз по перечню тех организаций, которые являются ведущими на сегодняшний день. Еще в 2018 году началась оценка результативности научных организаций по довольно сложной системе из более чем 40 показателей.

Оборудование будет обновляться в тех организациях, которые уже сегодня показывают лучшие научные результаты по итогам проведенной оценки по широкому кругу показателей результативности. Также проведен анализ существующих приборов. Совместно с Российской академией наук мы формируем программу обновления приборной базы. Все проводимые научные исследования анализируются, проводится экспертная оценка и готовится заключение РАН по каждой организации. На примере Академии наук могу сказать, что по итогам такой оценки примерно треть организаций из общего количества будут признаны организациями первой категории, то есть теми, кто работает на серьезном международном, мировом уровне. И такая оценка должна быть завершена по всем организациям в этом году.

Вторым этапом мы должны в этих организациях провести аудит приборной базы, понять ее состояние и определить те направления, по которым приборная база будет развиваться дальше. Закупаться должно самое современное научное оборудование, которое позволит обеспечить на долгие годы вперед хороший технологический задел для проведения исследований. Но, конечно, мы обязаны ориентироваться на возможности наших российских предприятий производить такое оборудование. Вот как раз сейчас реализуем программу развития отечественного приборостроения для проведения исследований, в рамках которой сами научные коллективы выступают заказчиками и участниками проектов по разработке научных приборов. Некоторые успехи уже есть: в лабораторных, что называется, условиях испытали эти приборы. И сейчас мы вместе с индустриальными компаниями ведем диалог масштабирования этих проектов. Поэтому думаю, что, конечно, все приборы нам не удастся в России локализовать, потому что многие будут иметь достаточно уникальный характер, но тем не менее будем обязательно эту кооперацию поддерживать.

— Примерно каким будет соотношение отечественных и иностранных приборов?

— Сложно сегодня сказать. Для разных направлений исследований, для разных организаций это соотношение может быть разным. Потому что некоторые приборы — они уникальные, и их, наверное, придется закупать.

— Ранее вы отмечали, что сформированы планы развития сети математических центров мирового уровня и программа развития центров геномных исследований. Также подготовлен проект федеральной научно-технологической программы генетических технологий на 2019–2027 годы. Где решено создавать математические центры? Какие мероприятия включают в себя эти планы? Кто будет курировать работу центров? Кто будет отвечать за результат, как запланировано финансирование?

— В стране должно появиться не менее четырех международных математических центров, выполняющих исследования и разработки по актуальным направлениям развития математики с участием российских и зарубежных ведущих ученых, и четыре центра геномных исследований. В настоящее время разработан и утвержден план развития сети международных математических центров, содержащий критерии отбора международных математических центров, систему управления сетью, показатели результативности.

Все центры будут создаваться на базе лучших научных организаций страны, которые уже имеют мировое имя, однако для определения таких организаций будет проведен конкурс, поэтому сейчас нельзя назвать конкретные организации. Общее руководство и координация деятельности создаваемой сети НЦМУ, за исключением центров геномных исследований, осуществляется Советом по государственной поддержке создания и развития научных центров мирового уровня, в состав которого будут включены российские и зарубежные эксперты мирового уровня. В каждом НЦМУ будет создан международный наблюдательный совет, в функции которого будет входить решение вопросов по текущей деятельности НЦМУ. Курировать работу центров будет Совет, Минобрнауки России и РАН. За результат отвечают в первую очередь сами центры и, конечно, Минобрнауки России. Будет издано постановление правительства России, в соответствии с которым будет распределяться финансирование.

— На какой стадии сейчас находится процесс согласования изменений в устав РАН?

— Это достаточно такой рутинный процесс. В прошлом году были внесены изменения в закон о Российской академии наук. Академия получила новую функцию, новые полномочия. Поэтому сейчас мы приводим уже все правительственные документы в соответствие с этим законом. Там никаких принципиальных изменений не предполагается. Подготовлены акты правительства Российской Федерации, часть из них уже принята и вступила в силу. Например, порядок, который регламентирует осуществление РАН функции научно-методического руководства. Мы сейчас с Академией наук вырабатываем регламенты реализации этого руководства.

— У Минобрнауки есть дорожная карта работы с Францией и Германией. Есть ли уже какой-то конкретный план действий?

— У нас есть совместные планы по различным направлениям. Это в первую очередь исследования и образование. Мы как раз недавно с коллегами обсуждали ближайшие шаги. Буквально в апреле мы уже должны организовать рабочие комиссии, которые определят более четкие проекты и программы на ближайшее время. Можно сказать, что и там, и там для нас важно международное сотрудничество в развитии как раз установок класса мегасайенс. Нам важно развитие молодежных исследовательских проектов, совместных программ, которые мы можем вести на сегодняшний день. Поэтому интерес и в том, и в другом случае обоюдный к проведению совместных исследований, совместных образовательных программ. Кстати, мы рассчитываем и на участие наших зарубежных коллег в формировании НОЦ мирового уровня в рамках нацпроекта "Наука". Уверен, реализация подписанных нами дорожных карт станет хорошей обкаткой такого стратегического взаимодействия.