ПОКОРИТЕЛЬ ЯДЕРНОГО СМЕРЧА

31.01.2005

Источник: Единая Россия, ЮРИЙ ЕГОРОВ

Академик Евгений Вели-хов уверен, что мировую энергетику ожидает величайший прорыв

---

Академик Евгений Велихов уверен, что мировую энергетику ожидает величайший прорыв
Крупнейшему в мире специалисту в области управляемого термоядерного синтеза Евгению Ве-лихову - 70 лет. Заслуг и почетных званий у него не счесть. Но неугомонный академик не желает почивать на лаврах. Уже много лет вынашиваемая им и его коллегами идея создания термоядер-ных электростанций, до сих пор реализованная лишь на страницах книг писателей-фантастов, нынче приобрела черты реального проекта. Он может быть осуществлен уже в ближайшие десяти-летия. Впрочем, с корреспондентом "ЕР", которому Евгений ВЕЛИХОВ дал эксклюзивное интер-вью, ученый говорил не только об этом.
Уроки прошлого
- Евгений Павлович, говорят, вы работаете в немыслимом числе организаций, являясь либо их главой, либо членом совета директоров.
- На самом деле таких организаций не столь уж и много. По крайней мере, их число не тянет на немыслимое. Организатором некоторых из них - образовательных, инновационных - являюсь дей-ствительно я. В другие приглашен на работу в качестве специалиста. Вероятно, тут сказывается мой опыт и авторитет, хотя, честно говоря, специально на него я не работал никогда. Да и не все-гда он мне на самом деле помогал. Пять лет тому назад, например, выдвинул свою кандидатуру на должность президента РАН и не был избран. Пытался стать депутатом Государственной думы, но не стал им. Авторитет авторитетом, а осечки были.
- Лет 40 назад наше общество с особым почтением относилось к физикам-ядерщикам. Ваша профессия была окутана ореолом таинственности, секретности, какой-то необыкновенной важности...
- Да, так было, если вспомнить, что вся страна с упоением смотрела фильм Михаила Ромма "Де-вять дней одного года" с Баталовым и Смоктуновским в главных ролях.
- Картина действительно замечательная. Она о вас?
- Скажем так: о моих коллегах. Хотя отчасти, наверное, и обо мне. Это было время романтики. Ее искали не только в науке - во всем. В начале 60-х у нас наблюдался удивительный подъем в душах людей. Эта среда поддерживала неформальную культуру - поэзию, прозу, самиздат, рождение ве-ликой российской бардовской культуры - Галича, Визбора, Высоцкого... Появление в то время кассетного магнитофона рассматривалось как яркая примета технической революции и восприни-малось с восхищением значительно большим, нежели то, какое нынче вызывает мобильный теле-фон.
Для меня молодость - это еще и туризм, понимание природы, то, что сейчас называется экологией. В то время мы не знали этого термина, но понимали, что планету необходимо беречь...
- Куда же делись все эти высокие чувства советского народа буквально через пять лет?
- К сожалению, на базе тех благородных порывов, которыми было пропитано общество и носите-лями которых мы были, мало что выросло. Не был сделан какой-то очень важный шаг, и револю-ция 91-го вышла из каких-то других источников. Меня не покидает чувство, что в основном ее де-лали люди не из этой формации. И очень жаль, потому что на ее почве могло бы вырасти общест-во гораздо нравственнее, гораздо духовнее, чем то, которое мы видим сейчас. Можно только со-жалеть, что революция 91 - го не опиралась ни на идеи либерального движения конца XIX века, ни на культуру, которая была наработана в СССР в пятидесятых и начале шестидесятых годов XX века.
- Кстати, чем в конце концов закончился тот яростный спор между лириками и физиками, в котором вы тоже принимали участие? Кто над кем взял верх?
- Не знаю. Если судить по тому, что в нашей сегодняшней жизни слишком много нерационально-го, победили лирики. Хотя на самом деле не они, а кто-то третий, с легко просматривающимся ли-ком бездуховности. Скверно, когда бездуховность правит бал.
- И что в таком случае происходит с обществом?
- Оно замедляет свое поступательное движение... Впрочем, развитие замедляется и без сильного правительства, которое представляет интересы народа. Но не менее важно, чтобы каждый человек независимо от места, которое он занимает на социальной лестнице, знал, куда ему идти, где он может внести свой вклад, а не просто стоять на углу и кричать, что правительство никуда не го-дится. Самому надо работать!
- А как быть нынешним пенсионерам, которых нужда заставляет выходить на улицы и про-тестовать?
- Они попали в тяжелое положение. Я это знаю не только по демонстрациям и митингам, которые вы упомянули. Когда принимал участие в избирательной кампании, ходил по домам, встречался с людьми, убедился, что многие из них считают себя потерянным поколением. Нам не хватает гра-жданского общества, которое бы втягивало их в свою работу, помогало им. На самом деле этим людям нужно не так уж много - внимание плюс достойные пенсии, доброкачественное питание, доступное медицинское лечение. Им нужна справедливость.Общество должно заботиться о стари-ках. Без этого оно зачерствеет. А ничего хуже черствого, равнодушного общества быть не может.
Прогноз на будущее
- Евгений Павлович, говорят, вы - мечтатель. О чем сейчас ваши грезы?
- Хочется продолжать работать! У меня по-прежнему очень много научных интересов. Останусь активным, пока не помру. И в этом мое счастье. И еще счастье в чтении книг, в прогулках по лесу. Я очень люблю северную природу, грибы, ягоды. В жизни вообще много приятного. И все-таки главное для меня, перефразируя Пржевальского, можно сформулировать так: "А еще жизнь инте-ресна потому, что есть наука".
- Считается, что Россия находится в авангарде исследований физики плазмы, управляемого термоядерного синтеза во многом благодаря вам...
- Спасибо за добрые слова, но хочу напомнить, что концепция термоядерного реактора была сформулирована давным-давно, еще в 1950 году академиками Таммом и Сахаровым. Идея проста до безумия - соединить ядра двух изотопов водорода, дейтерия и трития, причем так, чтобы за-жглась самоподдерживающая реакция, и качать из этой реакции энергию, для которой не нужен "раритетный" уран. Эта реакция безопасна, она практически неисчерпаема, потому что водорода у нас хватит надолго.
В 1958 году, когда после окончания МГУ я пришел работать в Институт атомной энергии им. Курчатова, там уже была создана тороидальная камера с магнитными катушками, предназначен-ная для создания и удержания высокотемпературной плазмы в интересах осуществления управ-ляемой термоядерной реакции. СССР был мировым лидером термоядерного синтеза, и до послед-него времени Россия этой позиции не сдавала.
- Ученые занимаются этой проблемой давно, однако термоядерного реактора до сих пор нет. Почему?
- На то есть объективные причины. Для того чтобы началась реакция термоядерного синтеза, не-обходимы немыслимые давления и столь же немыслимые температуры - как минимум в миллион градусов. Для преодоления этих технических сложностей нужно было время.
И второе. Хотя совершенно очевидно, что термоядерные электростанции - это прорыв в энергети-ке, потому что они превзойдут все существующие, в том числе и АЭС, создание эксперименталь-ного термоядерного реактора безумно дорого - порядка 10 млрд долларов. Ни одна страна не возьмется профинансировать такой проект - необходим альянс, международная программа.
- Она существует?
- Еще 20 лет тому назад, когда Михаил Горбачев собирался в первый раз ехать во Францию, я по-рекомендовал предложить этот проект президенту Миттерану и мэру Парижа Шираку. Михаил Сергеевич это предложение им сделал. И, оказалось, оно попало на благодатную почву. Это было в мае 1985 года, а в ноябре Миттеран обсуждал этот вопрос с американским президентом. К встре-че Горбачева с Рейганом в Женеве мы подготовили соглашение о начале проектирования реактора Грубо говоря, американцам было предложено: "Бензин - ваш, идеи - наши". Естественно, они со-гласились. В проект международной программы создания экспериментального термоядерного ре-актора ITER, кроме США и СССР (позднее Российская Федерация), вошли организация европей-ского сообщества "Евратом", Япония, Китай и Южная Корея.
- Но с тех пор прошло два десятка лет, а строительство так и не началось.
- Три года тому назад мы закончили второй проект, по которому можно начинать строительство.
- И из-за чего задержка? Средств нет?
- Они как раз есть. Денег собрали процентов на 30 больше, чем нужно для строительства. Затяги-вает же его начало, представьте себе, энтузиазм: никак не удается договориться, где строить реак-тор. Европейцы хотят, чтобы он был построен на юге Франции, японцы - у них на острове Хок-кайдо. И никто не желает уступить.
- А у кого шансов больше?
- Шансы равны. Европейские физики внесли большой вклад в разработку проекта, однако и у Японии есть определенные преимущества - огромные достижения в области высоких технологий. Кроме того, японская площадка находится на берегу океана, что значительно облегчает доставку крупногабаритных грузов. - Почему не удается найти компромисс?
- Год назад я предложил создание двух более или менее равнозначных центров. Один - это тот са-мый ITER, который можно построить в Японии, а второй, который внимательно изучал бы все данные и применял бы на практике изыскания в области термоядерной энергетики, соорудить во Франции. То есть управлять ITER из Европы.
- Странно, что здесь обсуждается использование территорий Японии, Франции, но не Рос-сии - разработчицы проекта ITER...
- Россия не может на это претендовать, как и США, Китай или Корея. Претендовать может только тот, кто готов внести в проект его половинную стоимость. России это не по карману. Когда дан-ный вопрос обсуждался в правительстве, стало очевидно: если строить термоядерный реактор в нашей стране, то значительную часть средств на проект придется изъять из того, что бюджетом выделяется на науку. Но она и так финансируется хило, усугублять ее положение было бы нечест-но. Для РФ разумнее использовать иной представившийся вариант, позволяющий оставаться в проекте без совершения больших затрат. При этом еще и оставить за собой право применения этой технологии при строительстве термоядерных электростанций. На самом деле этот реактор, как та-ковой, как монумент, состоящий из ста тысяч тонн металла, керамики и всяких сложных прибо-ров, России не нужен. Нужны лишь научные результаты, данные, полученные на нем, которые по-зволят грамотно проектировать и строить термоядерные электростанции.
- Когда, хотя бы приблизительно, может заработать первая в мире термоядерная электро-станция?
- Давайте вместе прикинем. Примерно десять лет необходимо, чтобы построить эксперименталь-ный термоядерный реактор. Потом минимум пять лет с его помощью получать научные и техни-ческие данные, необходимые для проектирования этой электростанции. Еще 15 лет отведем на са-мо проектирование и строительство. Итого 30 лет. Это контрольная цифра срока на все предвари-тельные работы. Стало быть, через три десятка лет человечеством может быть совершен этот ог-ромнейший прорыв в энергетике. Если хотите, начнется новый этап развития цивилизации.
- Значит, можно ожидать, что термоядерная энергетика в будущем полностью вытеснит традици-онные способы получения энергии?
- Думаю, некоторые старые способы с использованием энергии солнца, ветра, приливной вол-ны и т. д. останутся. Но наконец в энергетике будет покончено с использованием углеводоро-дов, которые сейчас мы просто сжигаем, нанося, кстати, огромный вред природе. Это самое что ни на есть бездарное использование нефти и газа, когда они остро необходимы химиче-ской промышленности. Там их и надо использовать.- А увидеть воочию работающую термо-ядерную электростанцию мечтаете?
- Разумеется. Этой мечте я посвятил всю свою жизнь. Если станция будет построена через 30 лет, мне к тому времени должно исполниться 100. Некоторые до этого возраста доживают. Почему среди таких не могу оказаться и я?
*** Наша справка
Евгений Велихов родился 2 февраля 1935 года в Москве. После окончания в 1958 году физиче-ского факультета МГУ начал работать в Институте атомной энергии им. И. В. Курчатова. Прошел путь от младшего научного сотрудника до директора института. Ныне президент Российского на-учного центра "Курчатовский институт". Область научных интересов - физика плазмы, управляе-мый термоядерный синтез, магнитогидродинамические генераторы большой мощности,, газовые и технологические лазеры, энергетика. Научный руководитель исследований по управляемому тер-моядерному синтезу, глава международного проекта ITER по созданию первого в мире термо-ядерного реактора. С 1968 года - член-корреспондент Академии наук СССР. С 1974 г. - академик, а с 1977 по 1996 год - вице-президент Российской академии наук. После аварии на Чернобыльской АЭС, когда он руководил ликвидацией последствий катастрофы, его имя стало известно всей стране.
Академик Велихов награжден всеми высшими государственными и научными наградами СССР, является профессором МГУ