«СПЕЦНАЗ» РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ

http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=c2671cad-59c0-4d25-b4d4-d78ce63e7ea0&print=1
© 2024 Российская академия наук

В последнее время особенно часто и настойчиво от нас требуют коммерциализации результатов фундаментальных исследований. И это не от хорошей жизни происходит. И если касаться нашей науки-геологии и ситуации, которая сложилась с геологической службой в стране, нам просто необходимо заниматься прикладными проблемами. К настоящему времени от тех специалистов, которые работали в РФ в системе геологической службы, осталось менее четырех процентов, примерно из 25 специалистов, которые работали в конце 80-х годов в РФ, остался один. И решать какие-то проблемы серьезно просто невозможно без того, чтобы не привлекать специалистов из Академии наук к решению этой проблемы. И в общем-то двери открыты—в ведомствах, таких как Роснедра, Министерстве природных ресурсов и экологии с нами уже разговаривают, нас знают, признают и готовы выделять нам гранты и солидное финансирование. И в принципе, если переходить к Сибирскому отделению, СО РАН создавалось в свое время для того, чтобы открывать огромный регион. Это значит заниматься фундаментальными исследованиями, но не только. Есть масса неотложных проблем, которые надо решать.

Вот проблема ОПК — оборонно-промышленного комплекса. Ясно, что без участия специалистов Сибирского отделения, которые сейчас составляют самую мобильную часть — «спецназ» Российской академии наук — там не обойтись. Что касается нас — сделали хорошие системы где-то, генерал «плачет от счастья», когда видит, как это работает. А как их тиражировать, из чего, из воздуха? У нас не подготовлены ни сырьевая база, ни технологический регламент переработки и получения должного качества материала, для того, чтобы тиражировать эти системы. И это нам никто не продаст. Китай, который поставлял на рынок редкие металлы, сильно сократил экспорт, а будет еще больше сокращать. И цены на некоторые из этих металлов поднялись в 20–40 раз, а кое-что в чистом виде перестали продавать вообще, предлагают композиты, где заложены 600–700 процентов добавочной стоимости. Это задачи общегосударственные и без участия науки их не решить.

Теперь региональные проблемы Сибири. Над чем мы должны работать, чтобы региональные власти понимали, что мы работаем для того, чтобы можно было гордиться нашим регионом как центром науки и новейших технологий? Таких направлений много. Начнем с самого простого. Нам каждый день надо есть, и мы хотим иметь экологически чистые продукты. Еще после столыпинских реформ Сибирь поставляла в Европу масло — барабинское, алтайское — в таких количествах, что деньги, выручаемые за это масло, превышали доходы от продажи золота. А сейчас что мы видим... Хотя есть возможность заняться эти делом сообща и переломить ситуацию У нас есть, например, огромные запасы сапропеля, который используется в качестве удобрения, из отходов переработки угля в Кузбассе можно получать миллиарды тонн минеральных удобрений — все это востребовано в Китае, Индии. Эти страны готовы не только покупать наши удобрения, но и участвовать в производстве экологически чистого продовольствия на Алтае — зерна, овощей, продуктов животноводства, птицеводства. Вот эта та область, где могут работать биологи, химики, почвоведы и т.д., и это достаточно интересная работа, где могут проводиться и фундаментальные исследования и прикладные. Участие в серьезных прикладных программах повысит авторитет науки в глазах власти и общества и даст дополнительное финансирование для проведение фундаментальных исследований.