http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=bca441ef-418f-42d7-8289-578128dd2186&print=1© 2024 Российская академия наук
Он шутит: «По призванию я охотник, а медицина для меня — хобби. Но хобби, с которым я расстаться не могу»
Но накануне Дня медработника говорили мы с руководителем одного из самых передовых онкологических центров в мире о проблемах совсем нешуточных.
— Михаил Иванович, вы всегда критиковали Минздрав. В последнее время замолчали: что-то изменилось?
— Я перестал критиковать чиновников. Это бесполезно. Меня не устраивает незаинтересованность Минздравсоцразвития в такой гигантской научной структуре, как Академия медицинских наук. Пока мы не повернёмся к науке, никакого прогресса в здравоохранении быть не может. Нас регулярно приглашают в министерство на совещания, и тональность отношений с чиновниками очень доброжелательная, всё проходит очень интеллигентно, но реального движения вперёд нет.
Мы лучшие или отстающие?
— В нашем правительстве сейчас здравоохранением руководит экономист, а вновь назначенный глава Минсельхоза — кардиолог. Вам не кажется это несколько странным?
— Это здорово, когда врач руководит такой сложной структурой, как Минсельхоз! Врачи — очень интеллектуальные люди, способные перерабатывать любой объём информации. Вообще в наше время, по-моему, любым министерством может руководить хороший менеджер, узкие специалисты там не очень-то и нужны.
— Почему мы до сих пор лечим и оперируем по импортным методикам, а разработки наших учёных, даже самые гениальные, порой оказываются невостребованными?
— Не соглашусь. В нашем онкологическом центре, военном госпитале им. Бурденко, Бакулевском кардиологическом центре, ряде клиник другой направленности разработана целая серия уникальных операций, методик, которые являются лидирующими в мире. Мы делаем иногда такое, что ни в одной другой стране не делается. Просто запатентовать новые методики очень сложно, процесс получения патента требует больших средств. Тем не менее лично я, делая операции, использую только отечественные разработки, ни одной импортной.
— Кроме импортных лекарств…
— Лекарства импортные, потому что у нас нет собственной фармацевтической промышленности, о чём я говорил на самом высоком уровне уже миллион раз. Её нужно создавать. Причём делать это надо было уже давно. Но ведь никто же не слушает! В результате отставание в этой области сегодня — сорок лет! А когда-то мы держали 80% мирового рынка антибиотиков высочайшего класса.
Имитаторы
— А не получится здесь так, как с автопромом, куда вливают кучу денег, но отечественные автомобили от этого «Мерседесами» не становятся? Также и лекарства отечественного производства всё равно будут по качеству уступать импортным…
— Надо спросить чиновников, с какой целью и куда вливаются деньги? Они что, не понимают, что «ГАЗ-24» (старая модель «Волги». — Ред.), до сих пор выпускающийся в нашей стране, — это уже раритет? Как говорил Конфуций, всё начинается с того, что нужно дать правильное название всему. Название рождает правильные действия. У нас многое, видимо, неправильно названо. Есть много федеральных программ, которые мы создаём и в которых участвуем. Только эффективность их, с моей точки зрения, невысокая. Нужна действующая исполнительная структура. А пока лишь отдельные шустрые ребята-чиновники имитируют отчётность, что всё освоено, всё в порядке.
— Могут ли наши онкологи сегодня сказать: «Мы умеем лечить любые формы рака, проблем нет»?
— Российская онкология — одна из самых передовых в мире. В разделе онкохирургии мы вообще лидеры. У нас есть оригинальные схемы лечения, благодаря которым наши терапевты решают очень сложные проблемы.
— Есть ли какие-то виды рака, которые врачам пока не поддаются?
— К сожалению, терапевтическому лечению пока не поддаются многие формы. Но их можно оперировать, если своевременно распознать. Эффективность лечения рака — в ранней диагностике. Если мы научимся распознавать болезнь на ранней стадии, то рак будет на 100% излечим.
Стройки в чистом поле
— Я читала, что у нас только 25% рака диагностируется на ранней стадии, а в Японии — больше 80%. Неужели правда?
— Да, Япония в этом смысле передовая страна. У них были Хиросима и Нагасаки, а раком в стране болеют намного меньше, чем где-либо ещё в мире. Но главное — опухоли не приводят к трагическому концу. Почему? В этой стране действует около 40 государственных программ мониторинга здоровья населения. Каждый японец получает сертификат, который обязует его раз в полгода проходить обследование желудочно-кишечного тракта, лёгких, гинекологические, маммологические исследования, причём некоторые виды — дорогостоящие. Всё оплачивает государство, потому что понимает — это выгодно экономически: меньше больных, меньше инвалидов, больше трудоспособного населения. У нас такого понимания пока, к сожалению, нет.
— Но ведь начали вроде проводить диспансеризацию…
— Всё свелось к рентгену грудной клетки, проведению маммографии, сдаче общих анализов крови и мочи. Так, как это делали 20-30 лет назад ещё в СССР.
— Зато у нас миллиарды вкладываются в строительство новых онкоцентров и прочих «крутых» клиник…
— У нас всё упирается в строительство новых клиник, насыщение технологиями. Опять пытаемся строить центры в чистом поле. Но надо спросить наше руководство, куда же делись обещанные в своё время вице-премьером и прежним министром здравоохранения то ли 15, то ли 17 высокотехнологичных центров? Где же они? Я же говорил тогда, что не будет этого. Некому там работать.
— Кардиологи нам советуют вести здоровый образ жизни и быть физически активными. Что посоветуют онкологи?
— Здесь я не буду оригинальным. Всем известно, что львиная доля заболеваний, и в том числе онкологические, происходит из-за неблагоприятных социальных условий, низкого уровня жизни. И как ни банально это прозвучит — от курения. 20 выкуренных сигарет в день увеличивают вероятность развития рака лёгкого в 20 раз! Поэтому правильный совет — здоровый образ жизни, рациональное питание, полноценный отдых.