По итогам переписи населения Российской империи 1896 года таты
концентрировались в нескольких частях Бакинской губернии – собственно в Баку и
окрестностях и в бывшем Кубинском ханстве. Географическая карта, 1813 г.
Первая серьезная информация об этой, если говорить формально, языковой
группе стала обсуждаться по итогам переписи населения Российской империи 1896
года. В тогдашней Бакинской губернии (примерно восточная половина нынешнего
Азербайджана) татами по языку оказалось 100 с лишним тысяч человек, практически
10% населения.
Языковой «Татистан»
Российские лингвисты без труда установили, что «татским» называют язык
фарси, то есть основной язык соседней Персии, который в Передней Азии считался
уже давно языком культурных групп населения. Как в той же царской России в
начале XIX века был французский.
Таты концентрировались в нескольких частях Бакинской губернии – собственно
в Баку и окрестностях и в бывшем Кубинском ханстве (север Бакинской губернии,
или северо-восток собственно Азербайджана), а также в соседних уездах и примыкающем
к Бакинской губернии с севера городе Дербенте и его окрестностях. Кстати, в
географическом плане эта территория отделена от основной части Азербайджана
горным хребтом. Они принадлежали к трем разным конфессиям – мусульмане с преобладающим
процентом суннитов (основное население Бакинской губернии составляли шииты),
армяно-григориане, иудеи.
Кроме татов, обитателей предгорий, на той же территории проживали в
горах лезгины и родственные им более мелкие этнические группы. А на побережье –
тюркоязычные группы различного происхождения.
Общего национального самосознания у татов не было – они чаще всего
определяли себя как жители того или иного населенного пункта и языкового
единства с жителями других поселений не ощущали. Зато у них были сильно развиты
семейные связи и понимание большого землячества («кубинцы», апшеронцы и т.д.),
в которое входили не только родственные им по языку группы, но и другие соседи.
Следующая перепись прошла через 30 лет – в 1926 году и показала,
насколько сильно те события, которые потрясли Российскую империю, повлияли и на
эту неоформившуюся этническую группу.
Людей с родным татским языком оказалось примерно столько же, сколько и
30 лет назад – около 100 тыс. Армяно-григориан почти не осталось, а процент
иудеев вырос. Но национального самосознания как минимум на официальном уровне
войны и революции татам не прибавили – в национальную группу советские
переписчики выделили только иудеев, назвав их «горскими евреями». В принципе в
царское время такой термин тоже был в ходу.
За последующие почти 100 лет, с 1926 года, тенденция к «детатизации»
этой территории пришла к логическому завершению. Татский язык как единственный
и родной для кого бы то ни было практически исчез, армяно-григориан, знающих
его хотя бы как второй, уже нет, таты-мусульмане слились с азербайджанцами, а
таты-иудеи – единственные, кому советская власть позволила иметь (не в
Азербайджане, а в Дагестане) официальный языковый статус, в значительной мере
покинули регион. Те из них, кто остался, перешли на русский и азербайджанский
языки. Отождествляют же они себя в первую очередь с общемировой еврейской
диаспорой, безусловно, осознавая свое этнокультурное своеобразие.
Сразу нужно заметить, что ареал татского языка на Восточном Кавказе –
треугольник с вершинами в Дербенте, Баку и в стыке горных хребтов – всегда был
обособлен от территорий южнее. Этот «Татистан» не входил ни в Великую Армению,
ни в кавказскую Албанию, чье население говорило в основном на языках, близких к
современному удинскому, то есть лезгинской языковой группы.
И если лезгины жили в тех горах с незапамятных времен, то третья группа
населения – тюрки – переселялась уже значительно позднее. Кстати, в переписи
1926 года будущие «азербайджанцы Дагестана» названы пока именно «тюрками»,
азербайджанцами их объявят позже.
Армяно-таты
История каждой из трех этноконфессиональных групп татской
языково-географической общности сама по себе крайне интересна. Имеющаяся информация
позволяет предположить, что история происхождения татов – иудеев, мусульман и
григориан была разной.
Начать удобнее всего с армяно-татов, которых всегда было относительно
немного. Появились они в регионе скорее всего в момент активизации торговли
между арабами/персами и хазарами, то есть в VII–VIII веках. Это были в первую
очередь переселенцы из персидских городов, где религиозные общины
армяно-григориан существовали давным-давно и процветали благодаря успешным
занятиям торговлей.
Вполне вероятно, что на новом месте они встретились с какими-то
местными единоверцами, переселенцами из Закавказья или с теми татами по языку,
которые успели принять религию могущественных южных соседей во времена Тиграна
Великого. В любом случае именно фарси в его татском варианте и был тем самым
языком, который позволял прихожанам Армянской апостольской церкви на территории
кубинско-дербентско-бакинской агломерации общаться друг с другом и вести бизнес
с хазарами и теми, кто жил севернее и западнее каганата. Позднее этот торговый
путь частично пришел в упадок, а частично контроль над ним перехватила другая
религиозная группа. Григорианская община стала терять свое влияние.
Переломным моментом истории армяно-татов стала русско-персидская война
1796 года. По ее итогам армяно-григориане «Татистана» в большинстве своем ушли
вместе с дружественной им русской армией в пределы Российской империи. И именно
они, а не переселенцы из собственно Армении, основали такие существующие и сегодня
населенные пункты, как Кизляр, Буденновск (тогда город носил другое название –
Сурб Хач, то есть город Святого Креста), а также сельское поселение Эдиссия в
Курском районе Ставропольского края на самой границе с Чечней. Это, кстати, в
настоящее время единственный населенный пункт, который сохранил свое этническое
своеобразие в том регионе, хотя татским языком уже никто из местных жителей
давно не пользуется.
«Кавказский календарь на 1849 год» сообщал, что «В Кизляре… армян, со
старинною привилегией, 1799 года, 98 человек, а тезиков, вошедших в народную
перепись, мужского пола 755, женского 637 – из общего количества мещан в 3037
человек». То есть в этом тексте таты-григориане прямо названы таджиками и видно
их соотношение с единоверцами-армянами с родным армянским языком.
Позднее бывшие дербентские, а теперь уже кизлярские армяно-григориане
стали основой армянских общин Моздока, некоторых причерноморских территорий и
даже города Константиновка в Донецком регионе.
К концу XIX века на малой родине осталось всего три армяно-татских поселения,
одно из которых, Хачмас, было полностью разорено и потеряло свой этнический облик
еще в 1918 году. Два других – Кильвар и Матраса – не пережили крушение СССР и
последующее за ним противостояние Армении и Азербайджана. Горские евреи из
Баку, которые в советское время использовали татский язык, утверждали, что
«паспортные» армяне из этих двух сел все-таки понимали кое-что по-татски, но в
быту уже язык предков не использовали, предпочитая русский и армянский.
Интересно, что в XIX веке в Кизляре и Сурб-Хаче григориане-соседи, еще
плохо знающие русский язык, без проблем общались между собой на языке, близком
к турецкому. И таты из Дербента, и армяне из Османской империи им достаточно
сносно владели.
Интересная комбинация
Иудейско-татская община имеет куда более бурную и по сей день не
завершенную историю.
Согласно общепринятой теории, таты появились в этом уголке Прикаспия в
III веке, переселившись из Персии. Шах Шахпур II, в III веке захватив территорию
нынешней Нахичевани, обнаружил там мощную иудейскую общину, а затем переселил в
окрестности Дербента 16 тыс. иудейских семей. Вполне возможно, что нахичеванские
иудеи были прямыми потомками тех «колен Израилевых», которых за несколько сотен
лет до Шахпура увели с собой завоевавшие Палестину ассирийцы.
Но золотой век иудеев в «Татистане» наступил в момент окончания хазарско-арабских
войн, когда через Дербент началась активная торговля. Хазарская элита весьма
благоволила к иудаизму как таковому, и к купцам-иудеям («рахдонитам») в
частности. Купцы активно стекались в Дербент отовсюду – в первую очередь, конечно,
из Персии. Но и из Византии, Вавилонии и других ближневосточных и центральноазиатских
государств. Отношение к ним было крайне благожелательное. Кто-то из иудеев,
естественно, переезжал в Дербент и из Хазарии, и скорее всего из Западной
Европы.
После разорения Хазарского каганата Святославом торговля захирела. Но
иудеи в этой местности с хорошим климатом и богатыми почвами прижились. Кроме
коммерческих успехов они имели и еще одно достижение: обратили в иудаизм многих
аборигенов – как татов, так и лезгин. Получилась очень интересная комбинация из
языка фарси, иудаизма и обычаев северокавказских горцев.
Все это и обусловило сильное отличие «горских евреев» от любых других.
Естественно, и фенотип у них был весьма разный – тут и семитская, и кавкасионская,
и переднеазиатская, и арменоидная составляющие.
В силу весьма высокой конфликтности в пределах этого микрорегиона –
большие войны там сменяли войны малые и просто разбойничьи набеги – сильной
зажиточностью местные иудеи не отличались. Но могли за себя постоять. Вот как
выглядит их описание человеком, максимально к иудеям не расположенным,
черносотенцем и антисемитом Паволакием Крушеваном:
«На вокзале группа кабардинцев и еще каких-то горцев. Офицер указывает
на последних:
– Узнаете?
На вид – черкесы или чеченцы. Папахи, газыри на черкесках, кинжалы,
черные бороды, острый, воинственный взгляд.
– Лезгины? Ингуши? – пытаюсь я угадать.
Он смеется:
– Евреи.
Не верится просто! Совсем молодцы. Какой-то странный и непонятный
каприз ассимиляции. С христианами они не пошли дальше сюртука европейского
покроя, а здесь, говорят, совсем слились с горцами, переняв не только их
костюмы, но и обычаи, и мужество».
Но это уже ХХ век. А до присоединения к Российской империи
таты-иудаисты были в мусульманском окружении дискриминируемой группой и именно
поэтому в целом поддержали Российскую армию в ее долгой войне за Кавказ. По
итогам этой войны горские евреи благодаря протекции армейских генералов были
избавлены от податей и получили разрешение беспрепятственно расселяться по
всему Северному Кавказу. И уже тогда стали значимой этнической группой в таких
далеких от Дербента городах, как Махачкала (тогда Петровск-порт), Грозный и
Нальчик, уже в советское время – в Моздоке и Орджоникидзе.
Советская власть разделила ареал расселения горских евреев на
дагестанский и азербайджанский. В Азербайджане – и особенно в Баку –
татам-иудаистам жилось достаточно комфортно. Их, правда, в анкетах не отделяли
от просто евреев, но как минимум на официальном уровне не дискриминировали.
В Дагестане ситуация была иной. С одной стороны, и сами горские евреи,
и татский язык получили законный статус, став теоретически равными с другими
народностями республики, а с другой – видимо, из всех частей СССР только в
Дагестане в 20-е и 30-е годы прошлого века практически легально существовал
весьма ощутимый антисемитизм. Спасаясь от него, горские евреи организовывали
различные переселенческие колхозы на Северном Кавказе и даже в Крыму. Но при
этом в Дербенте горско-еврейская община до 70-х годов была одной из трех
главных (наряду с лезгинской и азербайджанской). А до Великой Отечественной
войны – и самой относительно многочисленной.
С началом перестройки часть горских евреев переехала в Москву, а другая
часть эмигрировала в США и Израиль. То есть повторила, хотя и со значительным
опозданием, судьбу евреев-ашкенази с родным языком идиш, испытав три волны
превращения в этнорелигиозную основу новых больших групп: советской
русскоязычной, американской англоязычной и палестинской ивритоязычной.
В состав этих больших групп постепенно вливаются и горские евреи,
по-прежнему сохраняя свое культурное своеобразие, но постепенно утрачивая
татский язык. Азербайджанская ветвь горских евреев пока сохраняется лучше,
особенно это относится к жителям поселка Красная Слобода к северу от Баку.
Универсальный термин «тат»
Теперь о самой крупной общине татов – мусульманской. Именно она дала
название всему сообществу, так как термин «тат» универсален на всем
тюркоязычном пространстве и обозначает земледельца, исповедующего ислам, но
говорящего на фарси. «Тезками» татов являются таджики, «тати» из иранского
Азербайжана – не ассимилированное в языковом отношении население равнин на
северо-востоке страны, говорящее на языке, близком к талышскому, тоже
иранскому, но другой группы – северо-западной. Именно к этой группе, кстати,
относился и мертвый ныне язык «азери», на котором разговаривали в Иранском
Азербайджане до прихода тюрок-огузов в Средние века.
Более того, те крымские татары, которые до сталинского выселения в 1944
году тоже назывались «таты» (жители крымских гор), носили это имя неспроста.
Хотя уже с момента создания Крымского ханства они говорили на одном из
кыпчакских диалектов, но этнически оставались близки к прежнему населению
Крыма. В первую очередь – к восточноиранским племенам типа скифов, чьими
родственниками официально можно считать только сегодняшних осетин.
Родственные осетинский, талышский и фарси взаимонепонимаемы. Но для тюркских
беков и ханов, которые правили всеми этими территориями много сотен лет, они
звучали на один лад. Оседлое же тюркоязычное население – в Ферганской долине,
например, – тюрки-кочевники называли уже не татами (таджиками), а сартами.
Идея с переселением из Персии в случае с татами-мусульманами возникла
вынужденно: население равнин и к северу, и к югу от региона изначально было
яфетическим, то есть родственным современным лезгинам. Это относится и к
жителям кавказской Албании, и к догуннским жителям дагестанских равнин,
территори, которую сейчас занимает кумыкский этнос. Таты же как до персов, так
и при них выпадали из общей картины даже типичной для Кавказа этнической
пестроты.
Но наступил ХХ век, и на территориях с европейским культурным влиянием
– а царская Россия, безусловно, была таковой – стал набирать силу национализм.
В 1918 году большая часть территории татского языкового ареала стала севером
провозгласившего независимость нового государства Азербайджан, в тот момент
очень тесно связанного с младотурецким руководством Османской империи. Но
таты-мусульмане поддержали азербайджанскую национальную идею и в последующий
год наравне с другими мусульманами молодого азербайджанского государства вели
вооруженную борьбу за спорные территории с соседней дашнакской Арменией.
Не изменилась ситуация с татским статусом и с установлением в
Азербайджане советской власти. Никакой автономии таты не получили (впрочем, и
не просили). Их даже перестали учитывать как языковое меньшинство. Но при этом
они приобрели непропорционально значимое влияние в административном аппарате
уже советского Азербайджана. Отчасти это объяснялось тем, что именно таты
составляли изначально основное население крошечного Бакинского ханства,
занимавшего всего лишь Апшеронский полуостров. Но именно этот полуостров и стал
крупнейшим в мире источником черного золота – нефти.
Нефтью дорожили и в царской России, и в СССР. Поэтому клановая система,
принятая в руководстве Азербайджана и в советское время, предусматривала
значительные преференции и апшеронцам, и связанным с ними родовыми узами
«кубинцам». Позднее, правда, апшеронцев сменили вполне дружественные им
нахичеванцы. Но в экономике и культуре позиции жителей северо-востока
Азербайджана не ослабли. Традиционно теплые отношения между Азербайджаном и
Израилем без влияния татов также были бы, пожалуй, невозможны.
По, возможно, пристрастным данным от представителей конкурирующих
кланов, именно татами были такие видные азербайджанские партбоссы, как Нариман
Нариманов, Мир-Джафар Багиров, Рухулла Ахундов (антигерой стихотворения Маяковского
про «помпадуров»), бакинский комиссар Азизбеков, композитор Кара Караев,
художник Тимур Салахов и многие другие знаменитые советские азербайджанцы.
Интересно, что, несмотря на отказ азербайджанских татов от своего этнического
своеобразия в пользу единой азербайджанской нации, отдельные отголоски их подлинного
происхождения проследить можно. Например, в Ашхабаде царских времен проживала
большая группа неких «персов», которым, по идее, взяться там было неоткуда. То
же касалось и Красноводска.
Можно, конечно, пофантазировать о переезде в пределы царской России
жителей соседнего государства. Но в автобиографической книге советского
писателя Юрия Додолева, который после Великой Отечественной войны какое-то
время жил в Ашхабаде и застал печально знаменитое землетрясение, читаем, что и
тогда в городе старожилы определяли национальный состав так: «На одного
русского четыре туркмена, два перса и один армянин». Поясняя для чужаков,
каковым был Додолев, что под термином «перс» подразумевается азербайджанец.
Можно примерно представить, из какой именно части Азербайджана было удобнее
всего переселяться в Красноводск и Ашхабад, и тогда становится ясно, что в
языковом отношении эти самые «персы» скорее всего должны были оказаться татами,
то есть – персами по языку.
В зависимости от религии
Татская этнолингвистическая общность в процессе своего многовекового
существования в составе различных государств претерпевала различные
трансформации в административном и религиозном плане. В итоге в зависимости от
принятой религии стала частью соответственно азербайджанского, армянского и
(этот процесс пока не завершен, хотя уже и необратим) еврейского этносов.
Если бы по какой-то случайности азербайджанские лидеры в начальный
период советской власти оказались не настолько авторитетными, как Нариман
Нариманов, и бывшее Кубинское ханство объединилось бы не с Бакинским, а с
Дербентским и стало бы частью Дагестана, то, вполне вероятно, сегодня мы имели
бы поликонфессиональную в прошлом татскую народность в несколько сотен тысяч
человек. Что-то вроде современных балканских албанцев.
Но в данном случае история не потерпит сослагательного наклонения. Происшедшее
не хорошо и не плохо – так получилось.